Кровавый след длиной в полтора столетия

№ 2022 / 11, 25.03.2022, автор: Константин ЕРОФЕЕВ

Материал содержит информацию, предназначенную только для лиц старше 18 лет.

18+

 

          Как известно, бывает национализм и национализм. Вряд ли найдется человек, который поспорит с правом каждого народа знать и чтить свою историю, культуру, язык. Однако украинский национализм, нацизм умудрился выродиться в одно из самых кровавых, жестоких и радикальных движений в Европе. Никакая история укронацистам никогда не нужна была, историю им заменяют бредовые фантазии. Культура подменена агрессивным навязыванием всем, включая самих украинцев, культа крови, агрессии, смерти, преступности. Не нужен и язык. Нормальный, спокойный и благонамеренный украинец, изъясняющийся на мове, для нацистов хуже поляка, русского, немца и вообще абы кого, лишь бы он разделял их античеловеческую идеологию.

          Примечательно, что украинский национализм, политическое «украинство» были созданы как теория отнюдь не украинцами (малороссами) и даже не галичанами. Никакого спроса «снизу» на украинство не было. По сути, первым идею некоей отдельной от русских южно-русской народности выдвинул русский либеральный историк Николай Костомаров. При этом изложенные им в труде «Две русские народности» (1861) идеи  неконкретны. Даже допуская существование отдельной южно-русской национальной общности, Костомаров говорит о них как о составной части великого русского народа, хотя и с географическими, историческими и культурными особенностями. Но даже Костомаров приходит к абсолютно естественному для своего времени выводу: «Малоруссы сознавали и сознают неизбежность и неразрывность связи с Великоруссами».

          Однако весьма неосторожные мысли русского историка были подхвачены мини-кружком насквозь ополяченных и обавстрияченных галицийцев, которые несколько раньше создали первую политическую структуру будущего украинства. Львовчане Шашкевич, Вагилевич и Головацкий создали общество «Русская троица» (никак иначе как русскими они себя не называли и называть не хотели), где наряду с русофильскими идеями осторожно выдвинули и идеи украинофильские.

          При этом до конца XIX века украинофильские идеи не преследовали иной цели как некоей не слишком широкой автономии в составе Российской империи. Идеологи украинства Драгоманов, Грушевский и другие весьма явственно представляли себе невозможность особого пути малороссов в условиях их разделения между двумя стабильными и сильными империями – Российской и Австро-Венгерской. При этом мягкая сила Санкт-Петербурга предпочиталась грубому ополячиванию и окатоличеванию Вены.

          Возможно, эти многочисленные группки политиканствующих земских врачей и статистиков, адвокатов и журналистов (провинциально мыслящих и не блестяще образованных) еще десятки лет составляли бы словари и сборники сказаний, писали бы манифесты и обращения, но, на беду, Европа вступила в глубочайший политико-экономический кризис, завершившийся, как известно, Первой мировой войной.

          Любая политическая оппозиция против России стала лакомой добычей иностранных разведок. Украинские кружки стали опекаться конкурировавшими в частностях германскими и австро-венгерскими спецслужбами, но имевшими общую стратегическую цель – создание мощной антирусской силы. И эту силу нужно было направить вовне. Не на борьбу с действительно угнетавшими украинцев (точнее, русских, русинов, галицийцев и других) польскими панами, а на вражду с Россией, где никогда никакого «украинского вопроса» не было и быть не могло.

          Кого-то подкупали, другим горячили кровь несбыточными обещаниями. Радикалов типа адвоката Николая Михновского, зачинателя радикального политического украинства, не надо было и «подогревать». Этот деятель, преуспевший не столько на юридическом поприще, сколько на более выгодном осваивании средств богатой вдовы (у которой молодой стряпчий состоял секретарем), стал зачинателем т.н. Революционной украинской партии. Среди «славных дел» которой были подметные письма с угрозами российским политикам, планирование взрывов памятника Пушкину в Харькове и императрице Екатерине в Одессе. При этом памятник Пушкину действительно попытались взорвать, но он устоял.

          Малороссийская интеллигенция, даже мечтавшая об автономии, резко отозвалась на «деятельность» Михновского и его подручного Виктора Чеховского (организатора криминально-боевого крыла партии). Даже в проукраинской печати их называли не иначе как «кружком политических придурков», а маститый украиноман Грушевский назвал Михновского фашистом.

          При этом, как это не кажется парадоксальным, на политические «шалости» Михновского сквозь пальцы смотрели русские правоохранительные органы. Он не сидел в тюрьме и не был в ссылке, а в годы войны обретался офицером в тыловом Киевском военном окружном суде (где вынашивал планы сколачивания будущей «украинской армии»).

          Тем не менее, хитрый адвокат нашел и немало благодарных слушателей в лице молодежи, которой импонировали радикальный задор Михновского, легкость, с которой он объявлял всех и вся врагами, оголтелые русофобия и антисемитизм, жонглирование социалистическими идеями.

          Примечательно, что Михновский и его сторонники ловко использовали в своей пропаганде набиравшие популярность социалистические идеи. Да так ловко, что многие маститые социалисты и коммунисты не разглядели за словесной мишурой мурло доморощенного национал-социалиста, нациста.

          Еще долго Михновский лавировал между красными и белыми, махновцами и григорьевцами, самостийниками и «зелеными». Стравливал, подличал, кляузничал. Его бурную деятельность прекратило ОГПУ Дзержинского. После того, как в 1924 году Михновский был вызван на беседу в киевский отдел этой всесильной организации, внезапно впавший в меланхолию незадачливый националист предпочел повеситься.

          Почему я так подробно о нем пишу? Яд, оставленный Михновским, продолжал расползаться по земле. Его сторонники зачитывались составленными им «Десятью заповедями». Этот документ – в буквальном смысле стал «библией» укронацизма и продолжает оставаться ей более ста лет. Вот некоторые строки из этой филькиной грамоты: «Одна, единая, неделимая, от Карпат и до Кавказа независимая …Украина. … Все люди – твои братья, но москали, ляхи, венгры, румыны и евреи – это враги нашего народа, пока они господствуют над нами и обирают нас. Украина – для украинцев! Итак, выгони отовсюду с Украины чужаков-угнетателей».

          Еще одним из идеологов крайнего укронацизма был очередной юрист Дмитрий Донцов. Родными языками Донцова были русский (по отцу) и немецкий (по матери), «ридну мову» он так и не удосужился выучить за свою почти девяностолетнюю жизнь. Донцов, профессиональный преступник (хоть и сын мелитопольского городского головы), успел посидеть и в русской, и в польской тюрьмах. Только чудо (и заступничество заокеанских покровителей нацизма) помогло ему избежать ГУЛАГа. Донцов, что с гордостью отмечают его последователи, внёс в укронацизм составляющую аморализма, отказа от любых принципов человеческой порядочности и чистоплотности. Ещё бы, для него украинство было отдельной расой, отличной от славянства, которая должна была бороться с «низшими» в его понимании расами – то есть всеми соседями, да и с самими украинцами, которые отказывались разделять его бредовые идеи. Донцов стал открыто пропагандировать «незалежность», политический сепаратизм, отделение будущей Украины как от Австро-Венгрии, так и от Российской Империи.

          Донцов ввёл в оборот (никак не поворачивается язык сказать «в научный оборот») термин интегральный национализм, который доводил идеи национального превосходства до радикального шовинизма и нацизма. По Донцову личность убежденного укронациста должна подчиняться интересам нации (читай – лидерам нацизма). Да вот беда, лидеры укронацистских политических партий того времени совсем не торопились считать полупомешанного писаку Донцова равным себе «фюрером». Правда, может, оно и к лучшему. Писаке Донцову в суматохе послевоенных месяцев удалось ускользнуть в Канаду, где он и окончил свои дни аж в 1973 году.

          Вы спросите меня, можно ли скатиться ещё ниже по наклонной плоскости после двух идеологов – Михновского и Донцова? Легко. Нужно только родиться Степаном Бандерой. Один из героев «Архипелага ГУЛАГа» любил задавать всем подряд вопрос: «Если отец дурак, а мать – проститутка, дети будут сытыми или голодными?» Этот нехитрый вопрос можно было бы задать Бандере. Его отец – униатский священник и горький пьяница, а мать – проститутка. Неудивительно, что любимым занятием маленького Степана было издевательство над котятами и щенками, для которых он изобретал все новые способы мучительств и казней. За садистские наклонности и нетрадиционные половые привычки Бандеру не приняли в школу, но он нашел себя в созданной укронацистами подростковой организации «Пласт».

          В неполные двадцать лет Степан уже активист подпольных нацистских организаций, в том числе ОУН (Организации украинских националистов), которую Бандера «прославил» в будущем на весь мир. Даже ограниченный ум Бандеры смог вместить в себя нехитрые идеи Михновского и Донцова, дополнив их радикальной практикой. Весь путь ОУН – террор и бессудные расправы, грабежи и мародёрство. Бандеровщина, несмотря на весь свой радикализм, всё равно осталась бы одной из маргинальных ультраправых сект довоенной Польши, если бы на неё не обратила внимание гитлеровская разведка. Взяв Бандеру и его соратников под своё крыло, абвер умело направлял кровавых псов то против поляков, то против евреев, последовательнее всего против всего русского (советского).

          С первых же дней войны бандеровцы рьяно взялись за «работу», с которой ещё не совсем свыклись зондеркоманды СС. Не без изумления наблюдали эсэсовские кураторы за грандиозным антипольским, антирусским, антиеврейским и антикоммунистическим погромом, который совершили бандеровцы в захваченном ими Львове. 30 июня в дымящемся Львове Бандера со своей сворой провозгласил создание «Украинского государства». Бандера чувствовал свою силу, первая строчка Акта содержала: «Волей Украинского народа, Организация Националистов под руководством СТЕПАНА БАНДЕРЫ (именно так, заглавными буквами – прим. Автора) провозглашает создание Украинского Государства…». И чуть дальше, чтобы рассеять сомнения: «Нововосстающее Украинское Государство будет тесно взаимодействовать с Национал-Социалистической Великой Германией, которая под руководством своего Вождя Адольфа ГИТЛЕРА создаёт новый порядок в Европе и в мире и помогает Украинскому Народу освободиться из-под московской оккупации».

          «Нововосстающее» государство не просуществовало и недели. Гитлеровцев серьезно обеспокоило появление еще одного фюрера и 5 июля 1941 года Бандера был арестован и вывезен от греха подальше в Берлин. Бандера был временно отстранен от власти, но бандеровщина осталась и влилась во вновь создаваемые оккупантами органы власти на оккупированных территориях.

          По мере возрастания военных успехов Красной армии, для немцев все нужнее становилась помощь бандеровцев не только в терроре против мирных жителей, погромах и экзекуциях, но и создании регулярных вооруженных сил. «Вершиной» организации укронацистов стала 13-тысячная дивизия СС «Галичина», которая была окружена и полностью разгромлена советскими войсками в первом же бою под Бродами летом 44-го. После столь малоуспешной попытки создания «регулярной» армии, идеологи укронацизма поспешили уйти в подполье, возвратившись к излюбленной тактике терактов и убийств из-за угла.

          Иногда преступления совершались с ведома и по указанию немцев, например, Волынская резня, когда в течение почти всего 43-го года бандеровцы уничтожили до ста тысяч мирных поляков. Здесь интересы бандеровцев и немцев в очередной раз совпали. Немцы стремились задушить польское национально-освободительное движение, укрофашисты – «зачистить» «свою» территорию от соседей.

          Крах гитлеровской Германии не остановил кровавый путь бандеровцев. Теперь уже при поддержке англо-американской разведки они развернули антисоветскую борьбу на территории Западной Украины. Это была чудовищная по жестокости борьба против всех. До середины 50-х годов бандеровцы нападали на советских офицеров и солдат, одиночек или на маленькие группы. Мой дед рассказывал мне, что ещё и в пятидесятые наши офицеры повседневно носили при себе табельное оружие, в том числе и в местах отдыха. Например, в театрах и кинотеатрах, где бандеровцы совершали теракты.

          Убивали всех советских активистов – русских, белорусов, украинцев, татар, цыган, жителей Кавказа и Средней Азии (последние для расистов-бандеровцев были «низшими азиатами», с которыми тоже нужно было расправляться). Мало известно, что основные потери от рук «лесных братьев» несли не регулярные войска Советской Армии или части МВД, с ними они побаивались вступать в открытые боестолкновения. Наибольшее число жертв – сами же украинцы. Украинские специалисты – врачи, агрономы, механизаторы, учителя, которые направлялись на Западную Украину для восстановления разрушенного народного хозяйства. Разумеется, все сторонники законной власти – работники сельсоветов, партийцы и профсоюзные работники. Под ударами бандеровцев пали лучшие представители украинской интеллигенции. Знаменитый богослов Гавриил Костельник, сторонник объединения всех православных в рамках Московского Патриархата. Самый талантливый украинский публицист Ярослав Галан.

Но становились жертвами и обычные односельчане, которые дали напиться советскому солдату. Местные девушки, которые прошлись по улице под руку с офицером. Мамы, отдавшие своих детей в пионеры (и сами дети тоже).

Ярослав Галан писал о бандеровцах: «Четырнадцатилетняя девочка не может спокойно смотреть на мясо. Когда в её присутствии собираются жарить котлеты, она бледнеет и дрожит, как осиновый лист. Несколько месяцев назад в Воробьиную ночь к крестьянской хате недалеко от города Сарны пришли вооружённые люди и закололи ножами хозяев. Девочка расширенными от ужаса глазами смотрела на агонию своих родителей. Один из бандитов приложил острие ножа к горлу ребёнка, но в последнюю минуту в его мозгу родилась новая идея: «Живи во славу Степана Бандеры! А чтобы чего доброго, не умерла с голоду, мы оставим тебе продукты. А ну, хлопцы, нарубайте ей свинины!..» «Хлопцам» это предложение понравилось. Через несколько минут перед оцепеневшей от ужаса девочкой выросла гора мяса из истекающих кровью отца и матери…».

Эти строки написаны не для «красного словца». Известно, что бандеровцами было изобретено более четырехсот видов садистских казней. Говорят, что бумага все стерпит. Не стерпит разве что описание этих казней, в том числе казней детей. Добавлю только, что немыслимый садизм украинских нацистов сполна ощутили на себе жители Новороссии в последние восемь лет.

От рук бандеровцев в послевоенный период погибло несколько десятков тысяч советских людей. Но и карающий меч сталинского НКВД был тяжёл. 150 тысяч бандеровских бешеных псов были ликвидированы советскими войсками и спецслужбами. Ещё примерно столько же захвачены в плен, а почти восемьдесят тысяч добровольно сдались советской власти.

Многие из них понесли заслуженное наказание, но ещё больше отделались небольшими сроками или просто ссылками и принудительными работами. Кто-то ужаснулся от содеянного, раскаялся в преступлениях перед собственным народом. Кто-то затаил злобу и заразил ей своих детей и внуков.

Укронацизм возродился и снова представляет внушительную силу, как военную, так и политическую. Его всё так же поддерживают из-за бугра, накачивают деньгами и оружием. Но идеологически и практически он ничуть не изменился, оставаясь по-прежнему крайне радикальным, фашистско-террористическим движением. Ничего нового, справимся и в этот раз.