Мы – не рабы

Рубрика в газете: Народы разных поколений, № 2018 / 28, 27.07.2018, автор: Василий КИЛЯКОВ

Виктор Петрович Астафьев всю жизнь свою писал о своём народе, исследовал, пытался разгадать его сущность. Иногда писал вещи взаимоисключающие друг друга, «параллельно». Дописывал заключительную главу «Вечерних раздумий», – и одновременно уже работал над романом «Прокляты и убиты»… «Прокляты и убиты» – книга суровая, если не сказать прямо: «злая». Яростно написана. И подготовка молодняка к войне, и расстрел братьев. 

 

 

 

Тяжело и прискорбно читать, порой невыносимо тяжело. И всё это о нас, о нашем народе… Но ведь были книги и иные. Весь его «Последний поклон» написан с улыбкой и состраданием. Роман замечателен тем, что каждая его страница – искренний разговор с читателем. Такой поэтики и такой прозрачности, такой душевной теплоты, с которой написан «Последний поклон» – редко отыщешь и в «той» литературе, «того» оболганного соцреализма, когда слово, порой, ценилось выше золота. Не то – сегодня…

 

Писатель Астафьев – человек большого сердца… И всё же поражают эти бездны, разделяющие его творчество: от – «Зрячий посох», от глубоких эпистолярий его, – до вот этого: «Печальный детектив», «Весёлый солдат». Особенно приметны страницы повестей и рассказов последних лет. Кажется порой, что вместе со временем и с годами – словно уходило, ускользало от него нечто важное, главное… Вера в человека, что ли, вера в народ. И вот, кое-где с сомнением, сожалением, но всё ещё с восторгом читаю и сегодня позднего Астафьева. Искренность чувств – вот главное, что пронёс писатель-фронтовик через всю жизнь. Отчего же он так поменял своё мнение о своём народе? (Известно горчайшее письмо его, последнее, письмо-«завещание»: «Я пришёл в мир добрый и родной и любил его безмерно»… до – «Не топчите наших могил»). Но вот что примечательно, а ведь и прежде он говорит нам часто общее, «вообще», например: «…мы, народ, если бы… мы…» (сопротивлялись), и т.д… «Народ» – слово туманное, неопределённое, безликое. Дело в том, что «народ» никогда не жил ни плохо, ни хорошо, а скорее плохо и хорошо, смотря по тому, о ком идёт речь. Даже и в прошлые войны, мировые, первую и вторую, – был такой «народ», кому и война была роднее матери. Не хотели «сопротивляться». Послушайте-ка ещё и сейчас стариков, они расскажут, все ли те, что «вышли из народа», все ли они желали радеть об этом самом народе.

 

Виктор АСТАФЬЕВ

 

Писатель, кажется, несомненно прав, когда читаем мы у него: «Нет на свете ничего подлее русского тупого терпения, разгильдяйства и беспечности. Тогда, в начале тридцатых годов, сморкнись каждый русский крестьянин в сторону ретивых властей – и соплями смыло бы всю эту нечисть вместе с наседающим на народ обезьяноподобным грузином и его приспешниками. Кинь по крошке кирпича – и Кремль наш древний с вшивотой, в нём засевшей, задавило бы, захоронило бы вместе со звереющей бандой по самые звёзды. Нет, сидели, ждали, украдкой крестились и негромко с шипом воняли в валенки. И дождались!» Слова эти грубые и откровенные. И справедливые, а хочется спорить…

 

Всё дело в том, что и тогда, и сейчас, если говорить вообще про «народ», – то жил этот «народ» (и живёт сейчас так же), – так, что не хотел и не желает «сморкаться». А зачем? Жили многие плохо, но не все же. И эти «не все» были у власти, хорошо кормились и одевались-обувались… Вот они и сегодня «на коне», пенсионные реформы продвигают для масс, налоги – НДС, и платы за ЖКХ поднимают. С осторожностью, но «пробуют», камешки кидают: возникнет стихия камнепада или нет. Но терпят. Спорят и помалкивают. А что пенсионная реформа… Многим даже выгодна. Чиновникам. Депутатам. Иным и вообще не тревожно, своё дело. Не все же с хлеба на квас перебиваются, в безработных городах обитают. Так и тогда было, в тридцатые. Ничто не изменилось. И «сморкались» иные, – их останавливали, да так останавливали, что и сейчас помнят внуки и правнуки. А сколько и сегодня людей вспоминает эти времена с восхищением! И это ведь тоже народ, да ещё какой: с орденами, сединами, и не дураки, конечно. «И дождались!» – с сожалением пишет Астафьев… Да, «дождались» – если, повторяю, говорить «вообще» о народе. Большинству же из толпы: старикам, детям, сиротам, – тем, кто не умел воровать, «жить и вертеться» – жилось плохо тогда. Теперь-то мы умники, опыт есть, пережит «культ», а что же не живём «правильно», по чести-совести? Почему о пенсионной реформе объявляют во время «мундиаля», походя и как бы тайно. И объясняют это «случайным совпадением».

 

В том-то и дело, что для любого независимого суждения оценок жизни слово «народ» – пустой звук. Посмотрим вокруг: да так ли уж всем плохо? Многим плохо и сегодня, тяжело. Главное: работы нет, и не найдёшь работы. Но весь ли народ понимает, что перенос пенсионного возраста превратит нас – в страну бомжей? А могла ли быть безработица в те времена, проклятые и проклинаемые В.П. Астафьевым? Нет, никогда. Найдут работу, даже заставят работать. Индустриализация. «Догнать Запад за 25 лет, иначе раздавят…». А сегодня? Вот на «Лексусе» катит «госпожа» лет двадцати, безработная. Студентка. Она покуривает, разговаривая в мерцающий мобильник, – а там покупают дорогой «суши», ананасы и дыни зимой, красное вино бургундское или «Медок» французский, белый. Многим ли дело до того, что в деревне, в глубинке не на что купить детям хлеб и леденцы, если нет стариков с копеечной пенсией? Работы нет. Никакой. А это всё «народ».

 

Мы все теперь весьма и весьма полюбили товары в импортной упаковке, «брэнды», так сказать. Тащат из магазина «Седьмой Континент», из бутиков, забивая багажники иномарок, расплачиваясь по карточкам «Виза» или «Розенкрейцер-банк». И этак – в областном городе (а в глубинке?). Да что там, в областном, – и в моём Подмосковном, – и то – вон тот мужичонка, всегда под хмельком приходил с работы, а из кармана торчит порой горлышко «виски», и это не удивляло. А одеты – особенно молодые, сильные, с мощными локтями и плечами?.. Нет, совсем им не плохо. Да что уж далеко ходить: писателям нашим, западникам, – всем ли уж так плохо? Дачи, машины. Раскрученные тиражи пустопорожних книг. И многие понимают, что да, книги пустопорожние, ни о чём. Но печатают… Загадка, куда тиражи уходят, снова под валки, что ли? И это – тоже народ… А что, в то время, во времена славного, и проклятого теперь «соцреализма» не так было? Точно так. Тиражи, публикации… Смотришь: чепуха, сущая дрянь, а и в журнале, и в издательстве раскрученном, и в сборниках, – и при той, при оболганной сегодня «народной» власти и теперь – отдельными изданиями выходили. Полумиллионным и миллионным тиражом, всегда так было… Плохо жили? Нет, не плохо… это тоже «народ», и тот же «был» народ и при Астафьеве. Более того, даже и лучшая его половина, этого народа: и даже «ин-тел-лиген-ция», «физики» и «лирики». Для такого «народа» и эта теперешняя «война глобализма» с Россией, тоже (очень часто) не война – а «мать родная». Послушать Д.Быкова или К.Собчак – победа глобализма – лучшее что может случиться.

 

Главная задача любого правительства, именно любого – была и будет: кричать так громко (о необходимости ужесточения «реформ», увеличении цен на бензин, повышения налогов и проч.), – так убедительно кричать, чтобы поверили. Поверили обещаниям, а не видимым делам, будущим поблажкам (на словах). Ваучерам, на которые можно будет приобрести четыре «Волги», скорым льготам, ипотекам, «льготным» кредитам, сертификатам на новорожденных… У нас особенно эти «льготы» любят. Ведь что ни говори, а слух ласкает: пусть и пустяковая, но льгота! Если бы я был в правительстве – составил бы график льгот: в июле – учителям, в августе – врачам, в сентябре – рабочим массовых профессий.

 

«Разгильдяйство и беспечность» – тоже ошибочное мнение В.П. Астафьева. Спроси почти каждого, нужен ли ему порядок? «Да, нужен…», – ответит каждый. А от кого требовать этот порядок? Конечно, от других. А если мы не желаем его: ведь тогда потребуется вовремя приходить на работу, вовремя уходить с работы, хорошо работать, не пить (явно и открыто), слушать начальство, грамотно выполнять распоряжения… Да мало ли? Покопайся каждый в душе своей: хотел бы он этого порядка? А если хотел бы – то, что мешает?

 

«Народ» – повторюсь – пустой звук. Есть отдельное лицо, личность, должность от низа до верха (по вертикали), каждый обязан отвечать за свои дела. А кто у нас ответил за плохо сделанное дело? Даже – за трагедии-недоделки строений, за трагедию на Саяно-Шушенской ГЭС, за пожары и обрушения? Если и ответили, то охранники, стрелочники. А за явное воровство? Мало кто ответил. По пальцам перечесть. Хоть один олигарх-миллиардер ответил за то, что он зарвался, ответил ли высокий чиновник, что недавно бежал в Лондон за те триллионы рублей, что переведены из пенсионных фондов в доллары и евро, и выведены в офшоры? Не слышно этих имён, никто не наказан. И вот – монополизм, монетаризм в самом у нас расцвете. И всем как с гуся вода. Сухие. Мы и «КПСС» будто бы осудили за «страшные преступления». А кого конкретно? Никого. Осудили и разрушение храмов… Но вернули ли теперь – все колокола, и кресты? Восстановили ли сотни гибнущих храмов? Вернули уроки Закона Божьего в школах? (Ленин-Ульянов гордился единственной тройкой по этому предмету. Гордился. И об этом напоминали всегда – на всякой экскурсии по мемориалу в Ульяновске). А и сегодня факультативы – по «истории религий», как же, ведь мы многоконфессиональное государство. Обидятся другие, буддисты, напимер…

 

Фронтовик, повидавший многое, В.П. Астафьев уходил на праздник Победы 9 мая в тайгу, в одиночество. Ему было что вспомнить. А какие романы и повести написаны в последние годы его жизни! Странно, как это недоверие партиям и «отдельным лицам» не оттолкнуло его от встречи с Б.Ельциным (и этот – тоже «народ»!) в родном селе писателя, где они выпили по рюмке водки и закусили блинцами (под камеру на ТВ).

 

…Сажание это куста-«рябинки», которую вскоре, по недомыслию, конечно, сломали односельчане в отместку, что ли за сочувствие Ельцину и против писателя-совестника, в укоризну ему. И это его, Астафьева, ожидание Нобелевской премии по литературе, обещанной ему «либералами». Нет, не дождался. Обманули. И в который уже раз. Не дали Нобелевской премии. Дело обычное, обещать дать и не дали. Такой «народ»… Получается, что горькие романы и рассказы Астафьева о жизни и войне они попросту «использовали» в своих целях. Использовали авторитет его, его влияние. А не дали премии Астафьеву В.П. вполне, конечно, достойному её, потому что «не свой»? Не свой, как не старайся. Иных премий, хоть и поскромней таланты, а удостоили. И не малых премий, даже и С.Алексиевич не обошли, а Астафьеву – нет. Пятнадцать томов напечатали. (Но откуда эта уверенность, и у таких людей даже, – даже и большую сложную жизнь проживших, много испытавших, у фронтовиков, большого ума писателей, – откуда эта уверенность, что пришли вот именно эти, те самые «господа» новоявленные, что не обманут, и которые как раз и нужны сегодня матушке-России? И они всё могут сделать? Могут и сделают. К лучшему…) «Народ»! Они сделают… но своим. Возьмите доходы и расходы и очень просто рассчитайте по доходам этих людей, кто из них «свои». А остальным – всё остальное. И пенсии на 8–10 лет отодвинут, и многое что ещё. И «регрессивную» (вместо прогрессивной систему налогообложения). И вот здесь грань, если не тонкая, то – тончайшая, непреодолимая. Проходит интимно, сверх-тайно. Понятно лишь «просвещённым», «продвинутым». Много дать «не своему» для них – едва ли не преступление… А по-нашему – не то… По-нашему: разрушать церкви – преступление. И вот – простые люди давно уже не верят, ни партиям, ни политтехнологам, ни правительствам, ни «думам», ни президентам. Так один умный еврей говорил со сцены, поигрывая ножкой, юморески читал, хохмил, «всенародно любимый»: «Никому не верю и сам себе не верю» – «Отчего же так? И даже себе не веришь?» – «Да вот, раз пукнуть хотел и – обмарался». А в деревне частушку бабы поют, сам слышал:

 

«На ночь глядя, в двери мне

Депутат стучался!

Ох, обрадовалась я…

А он воздержался…»

 

«…Ничего не поражает в государстве такой неразберихи, как вводимые новшества, всякие перемены выгодны лишь бесправию и тирании. Когда какая-нибудь часть займет не подобающее ей место, это дело легко поправимое, можно принимать меры к тому, чтобы повреждения или порча, естественные для любой вещи, не увели нас слишком далеко от наших начал и основ». Так писал француз Монтень в главе «О суетности», уже в середине 16-го века. Не о революции ли это 17-го года, и не о нашем ли сегодняшнем времени? И далее: «Но браться за переплавку такой громады и менять фундамент такого огромного здания – значит уподобляться тем, кто, чтобы подчистить, начисто стирает написанное, кто хочет устранить отдельные недостатки, перевернув все на свете вверх тормашками, кто исцеляет болезни посредством смерти, стремясь не столько к изменению существующего порядка, сколько к его извращению».

 

Или вот другой философ, и вовсе ранний, Цицерон: «Мир сам себя не умеет лечить; он настолько нетерпелив ко всему, что его мучает, что помышляет только о том, как бы поскорее отделаться от недуга, не считаясь с ценой, которую необходимо за это платить»… А что, Виктор Петрович, с его умом, сметкой и огромным сердцем не знал, не догадывался о том, о чем предупреждали эти умники? Знал, конечно. И далее следует вывод от философа: «Мы убедились на тысяче примеров, что средства, применяемые им самим, обычно идут ему же во вред; избавиться от терзающей в данное мгновение боли вовсе не значит окончательно выздороветь, если при этом общее состояние не улучшилось».

 

И вот ушли авторитеты, многие, ушли, и Астафьев ушёл. Но есть какой-то осадок, будто бы что-то ими недосказано. То ли не хотели они досказать, подытожить что-то важное, кардинально меняющее всё тождество, равенство, что-то такое, что сместило бы все приоритеты, изменило бы знак нашей нынешней жизни – на противоположный. То ли побоялись, то ли подыграли намеренно (не народу) в самый важный и ответственный момент, в этот час «х», что позволило всему тому, что пришло после них развиваться.

 

«Никогда, никогда, никогда

Англичанин не будет рабом!»

Так пели английские матросы в «Гамбринусе» А.И. Куприна.

 

А что же мы, русские?

 

…Жаль вот только, что рябинку в селе Овсянка, посаженую в палисаде библиотеки села – и В.Астафьевым, и Б.Ельциным – «народ» сломал. То ли так и не понял «народ», недопонял чего-то важного… Какой-то сокровенной мысли писателя… То ли не поверил власти либералов и тем опередил, пронзительнее и прозорливее оказался. Даже прозорливее, чем великий писатель Астафьев.

7 комментариев на «“Мы – не рабы”»

  1. Хорошо написал, Васятка. С душой.
    Только вот насчет Нобелевской премии – это ты зря.
    Не дали – и не дали. Начхать на нее, на эту Нобелевскую премию..

  2. Увы, мы именно что РАБЫ. Были, есть и, похоже, будем. Для понимания этого достаточно посмотреть хотя бы телевизионные ток-шоу Соловьёва, Норкина или Артёмки с лысым (не знаю как его зовут этого лысого. И знать не хочу).

  3. Согласен. Я – раб. А где ХОЗЯЕВА? Что-то я здесь их не вижу.

  4. Если Вы считаете себя рабом, то знаете, кто хозяева. Не бывает рабов без хозяев. Не знаю, кто они. Это не мое дело. Я не раб.

  5. Зачем же мыслить так прямолинейно? Бывает раб обстоятельств. Или порока ( я , например, водку очень люблю). А то, что вы не раб – как знать… Может, вы просто скромничаете. Или не догадываетесь.

Добавить комментарий для Великосербов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.