Очень доверенное лицо

Кому Олег Куваев верил больше, чем сберкассе

Рубрика в газете: Чудаки живут на востоке, № 2021 / 28, 22.07.2021, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО

У Олега Куваева в Москве было очень много знающих приятелей. Но довериться – излить душу, сдать деньги на хранение – он мог только единицам. К этим единицам относилась Елизавета Успенская, которая в 2012 году отметила 90-летие.


– Нас познакомили лыжи, – рассказывает она. – Я была уже третьекурсницей и чемпионкой Московского геологоразведочного института. А Олег окончил только первый семестр. И вот зимой пятьдесят третьего года наш общий тренер Иван Иванович Николаев собрал нас всех на каникулы в Загорске (теперь это Сергиев-Посад). Олег как-то сразу прилип ко мне. Ну а потом мы вместе стали выступать на институтских и других соревнованиях. И я, и он всегда показывали неплохие результаты. Но наш тренер Николаев ожидал от нас большего. Он потом добился, чтобы институт нам снял у местных жителей на Сходне, где мы часто тренировались, домик – чтобы не тратить много времени на поездки из Москвы к месту сборов.
– Вы сами-то когда лыжами увлеклись?
– Ещё в школе, в войну. Когда мы вернулись из эвакуации, отца бросили на восстановление автомобильной дороги Москва–Феодосия, а я поселилась у родственников на Болотной площади. С утра бежала в 19-ю школу на Софийской набережной, а в обед уже вставала на лыжи на Воробьёвых горах.
– Куваев хорошим был лыжником?
– Он бегал на уровне первого разряда. На мой взгляд, это было неплохо.
– А по учёбе в институте вы c Куваевым соприкасались?
– Редко. У нас с Олегом были разные факультеты. Я училась на геологоразведке и занималась в группе съёмщиком, а Олег был студентом геофизического факультета и учился в закрытой группе, которая готовила специалистов по урану.
– С кем Куваев ещё в институте приятельствовал?
– Его лучшими друзьями были Виктор Леженко и Нина Гончарук. Но они тоже – не геофизики, а съёмщики. С ними Олег тоже сошёлся на почве лыж. Потом Олег подружился и с моим будущим мужем Игорем Архиповым.
– Куваев в институте чем-то отличался?
– Разве только тем, что он немножко был замкнут. Когда я в первый раз его увидела на сборах в Загорске, то очень удивилась: почему он сидел молча, как-то отстранённо. Все ребята балагурили, о чём-то болтали, а Олег редко в какие разговоры вступал. Поначалу меня это почему-то даже смешило. А во всём остальном Олег практически ничем от своих сокурсников не отличался.
– Но в молодости мало кому нравится замкнутость сверстников. Как на отстранённость Куваева реагировали его сокурсники?
– Конечно, плохо. Все замечали, что Олег, когда попадал в какие-то компании, всегда устраивался отдельно. Он оказывался как бы над всеми. Получалось, что Олег выше толпы. Ребята это чувствовали. И, наверное, поэтому с ним мало кто сходился, что называется, до сердца. Я, к примеру, так и не поняла, были ли у Олега близкие друзья на его геофизическом факультете. Кажется, нет. Хотя я могла чего-то не знать.
– Вы ведь институт закончили на три года раньше Куваева – в пятьдесят пятом году. После этого ваши дороги с ним разошлись?
– Нет. Я после защиты диплома осталась в аспирантуре и продолжила заниматься в лыжной секции и бегать на соревнованиях вместе с Олегом за институт.
– А по работе общие интересы с Куваевым у вас были?
– Этого не было. Я – чистой воды съёмщик. Моё дело было делать карты. Я работала на Памире и Кавказе. Но главной моей любовью стал Крым. Я под руководством Чуратова покрыла «двухсотками» и «пятисотками» весь Крым.
– Почему Куваев после института выбрал Чукотку? Он с вами это обсуждал?
– Разговоров на эту тему у нас с ним никогда не было. Знаю, он в Провидения проходил преддипломную практику. Может, он сбежал на Чукотку после института от неудавшегося романа. Витя Леженко говорил, что у Олега в институте была какая-то любовь. Если я не ошибаюсь, её звали Ольга Мякота. Она была младше меня на несколько лет и училась на геологоразведочном факультете. Но, кажется, Олег ей не нравился. Олег из-за этого психовал. Куда потом девалась эта Оля и что с нею стало, я не знаю.
– Когда вы узнали о литературном даре Куваева?
– Когда он первый раз приехал с Чукотки в отпуск. В институте я за ним никакого писательства не замечала. А во время первого отпуска он признался, что пишет, и даже дал почитать мне некоторые свои вещи. Ну а потом я стала доверенным человеком Олега. Когда он вернулся на Север, я по его просьбам разъезжала по редакциям, отдавала его рукописи, брала гранки, что-то вычитывала. В общем, работала у Олега за литературного секретаря.
– Эти бумаги, которые вам передавали, сохранились?
– И гранки, и черновики, и письма Олега с Чукотки я очень долго хранила. А потом куда-то всё затерялось. Но, может, ещё что-то удастся найти.
– Я слышал, что вы были у Куваева не только литературным секретарём, но и выполняли роль сберкассы.
– Это правда, – подтверждает Елизавета Александровна. – Когда Олег за свои публикации в журналах получал по тем временам весьма серьёзные гонорары, он боялся, что сразу всё спустит на угощения друзей и поэтому часть денег передавал мне на хранение. А потом, когда возникала нужда, он приезжал. Олег знал, что если появится пьяным, я ему ни копейки не отдам.
– А когда Куваев стал сильно пить? Уже на Севере? Или ещё в институте?
– В институте Олег не пил. Я это точно утверждаю. Да и потом я лично сильно пьяным его никогда не видела. Мне вообще хочется думать, что все разговоры о загулах Олега – это чьи-то сказки. Если б он сильно пил, когда б он успел столько всего написать…
– Вы одна в Москве были у Куваева за литературного секретаря?
– Нет, конечно.
– А кто ещё ему помогал? Может, Мила Прохорова из редакции журнала «Вокруг света»?
– А почему вы назвали это имя?
– Мне попалось одно из её писем Куваеву, относящееся, видимо, к 1965 году. Вот оно:

«Куваюшка, милый, – писала Прохорова, – сегодня была у Успенского, взяла твой рассказ. До Лизы не дозвонилась, а Коновалова начала торопить. Через два дня ей надо сдавать в производство вёрстку. Дома был только Игорь. Я представилась, как твоя секретарша. Он очень серьёзно к этому отнёсся, и мы вдвоём стали искать рассказ. Нашли. Я его перепечатала. Перепечатала весь. Если З.Т. <Коновалова> просит, надо его ей показать. Производство задерживать нельзя. А во вторую корректуру можно потом внести изменения.
Сегодня была в корректорской, сдавали № 9 [журнала «Вокруг света». – В.О.]. Смотрю, читают твою книгу. Корректоршам она очень понравилась. Ох, уж эти мне девицы!
Да, большой привет тебе от Жени Черненко. Сегодня мы с ним сидели на диване. Он тоже признавался в любви к тебе. Говорил, что его друзья тоже любят тебя. Боже мой! О себе я скромно умалчиваю.
Что-то хотела тебе ещё написать, да из головы вылетело. Да, Коля интересуется твоей повестью. На 1 номер! Напиши ему, Куваюшка! Я в редакции буду числа до 25 августа. Сейчас всё время провожу с Колиной женой – она вот-вот должна родить, Коля в больнице, мать у неё очень старая. Она очень волнуется, я её успокаиваю. Ты знаешь, какая у Кольки хорошая жена! Наши женщины её не любят и называют очень грубо – проституткой. Но если бы ты знал, какой это большой доброты, чистоты и преданности человек.
Куваюшка, у нас здесь небольшой скандальчик: один парень из «Сельской молодёжи» увёл жену у одного из секретарей ЦК. Вызвал его шеф и говорит: «Как мужчина – я тебя понимаю. Но работать с тобой – не хочу». Парень подал заявление. Смелый парень! Если бы он увёл жену у простого смертного, всё бы обошлось.
Ну вот, все новости-сплетни. Пиши.
Мила.
С рассказом всё же поторопись».

– У меня тоже сохранилось несколько писем Олега того времени. Некоторые из них я опубликовала в институтской многотиражке «Разведчик недр» в 1989 году.

 

Линогравюра Ивана Гриценко

 

Я нашёл эту публикацию. Приведу письмо Куваева от 8 августа 1965 года.

«Лиза, салют! – писал Куваев. – Уповаю на то, что вы уже вернулись с курортных вояжей по берегам великой русской реки.
Случилось вот что. Получил я вчера гранки книги. Там какие-то нелады с объёмом. Надо или убирать полос 8, или добавлять столько же. Лучше, естественно, добавлять. У меня в останкинскую бытность был написан полуготово один небольшой рассказ… Пожалуйста, залезь в шкапчик, где мои бумаги, и поищи его. Он отпечатан на машинке, неряшливо, по-моему без заголовка, размером примерно страниц десять. На первых строках идёт речь о том, как я выбирал оленью тушу, пёр её домой и она оказалась очень вкусной… Если найдёшь, очень тебя прошу добеги до почты и отправь… Отправить, естественно, надо сюда, я его доработаю за ночь, другую. Сюда – это Темрюк, Краснодарского края, Таманская, 4. Если ты к этому ещё присовокупишь полсотенки денежек, то будет совсем хорошо. Я совсем забыл, что у меня 12 августа день рождения. Надо же его отметить. Мои старички и хе-хе дама требуют, чтобы я их вывез в Анапу (это 40 км отсюда) и накормил шашлыками, а также окунул в Чёрное море…
Дела здесь обстоят не столь розово, как казалось издали, но не столь плохо, чтобы подыскивать крючок и верёвочку. Много плаваю и загораю. Душевное равновесие в порядке… Салют, ребята. Олег Темрюкский 1-й.»

– Продолжим разговор. Куваев вообще часто появлялся у вас дома?
– Когда Олег приезжал с Севера в отпуск, он всегда объявлялся у нас. Мы с мужем в начале 60-х годов получили двухкомнатную квартиру на улице Комарова у Останкино. Олегу у нас понравилось.
– Куваев появлялся у вас один или с компаниями?
– Раза два он приходил с компанией. Одного из этой компании я запомнила. Это был журналист Валерий Осипов. Олег с ним какое-то время работал на острове Врангеля. Другого – забыла. Помню только, что на фоне Олега этот второй его приятель смотрелся как шпана.
– Тем не менее вы много раз поселяли Куваева у себя. И не боялись, что ваша квартира могла превратиться в место диких загулов северян?
– Не надо преувеличивать. Олег всё-таки с каждой швалью не общался и не приводил в наш дом первых попавшихся под руку людей. Я почему давала ему ключи от нашей квартиры. Мужа как-то направили в длительную командировку в Афганистан. Я собиралась на очередные «съёмки» в Крым. А Олег, когда окончательно покинул Магадан, в Москве ещё ничего не имел. У него был только небольшой угол в Подлипках. Каждый день мотаться оттуда по литературным и прочим делам в столицу было сложно. Вот я и предложила ему какое-то время пожить одному в нашей московской квартире. Я была уверена, что порядок Олег в моём доме не нарушит.

Надо отметить, что Куваев очень ценил доверие Елизаветы Успенской и её мужа. Если он был не в форме, он старался эту семью не беспокоить. Смотрите, что он в середине 60-х годов писал на Кавказ своей родной сестре Галине:

«Пресловутая Милка <Прохорова> об этом ничего не знала, разумеется, и единственная моя финансовая просьба к ней была съездить к Лизе <Успенской> и взять полсотни из моих денег у Лизы.
Просто я не могу у Лизы показываться в неподобающем виде, да и денег она тогда просто не дала бы, а оставила жить у себя.
Кстати, о Лизе. Игорь <Архипов, муж Успенской> снова улетел в Афганистан, Лиза в Крым в командировку, сейчас верно уже вернулась. Ключ от их квартиры, учитывая странности моей натуры, вручён мне на вечную собственность. А то трудно было к ним попадать: я всегда в Москве часа в 3 все дела кончаю, а они приходят поздно. Лиза в финансовом прогаре: брат её младший женится «по всем правилам», и все многочисленные её деды-пенсионеры требуют от неё по костюму на свадьбу. Она в октябре будет защищать диссертацию в Тбилиси и обещала найти тебя. Просто я очень хочу вас познакомить, а ещё больше с Игорем.
Ты уж там её прими. Не с помпой, помпу ей обеспечат многочисленные знакомые, а так по-женски как моя сестра. С Лизой ведь мы дружны с 52 года и с её мужем с 54-го. Встретил у них своего преподавателя по институту, он был в Дубне, а сейчас у Фёдорова в ИПГ.
Вот когда я у них бываю, всегда думаю: какое все-таки прекрасное дело и чудных людей я оставил ради сомнительных знакомств с секретарями обкомов, рецензий и редкого творческого счастья».

– После института вы хоть раз с Куваевым бегали вместе на лыжах?
– Нет. Я ведь продолжала заниматься гоночными лыжами. А Олег заразился горными. Кто его научил горным лыжам, я не знаю. Но это были не наши ребята, не из Геологоразведочного института, а чужаки. Помню только, что Олег, когда у нас с мужем появлялся, очень гордился своими успехами на горнолыжных трассах, но я почему-то к его хвастовству относилась скептически.
– А на какой почве Куваев в середине 60-х годов разошёлся со своим лучшим студенческим другом Леженко?
– Не знаю, – признаётся Успенская. – Могу только догадываться. Они уже оба после института уехали на Чукотку, в Певек. Что там потом между ними произошло, никто из них не рассказывал. Я думаю, что Олег, когда у него пошла литературная работа, стал немного на окружавших его людей смотреть чуть свысока. А Витя – человек простой и, наверное, расценил это как отход от прежней дружбы. Мне кажется, Олег потом сильно переживал разрыв отношений с Виктором. Ведь Витя был необычайной честности человеком.
– Вы до какого времени продолжали общаться с Куваевым?
– Наши пути часто пересекались вплоть до начала 70-х годов. Я одно время не вылазила с Памира. С одной стороны, мне надо было там охватить геологической съёмкой несколько районов, а с другой – я хотела побольше узнать о своём отце (он до войны строил там дорогу Ош – Хорог). Олегу чрезвычайно интересны были мои рассказы о Памире. Я и не знала, что он уже давно сам туда рвался. Но первую поездку на Памир он совершил, кажется, летом 1971 года. Ему, по-моему, там очень понравилось. А потом у меня родился сын, и мы уже ограничивались в основном телефонными звонками. Да и Олегу, похоже, уже было не до нас. У него появилась новая любовь.
Это подтверждается и перепиской Куваева с его последней музой Светланой Гринь.

«Звонил Лизе с Игорем, – сообщил Куваев 19 мая 1972 года Гринь. – Игорь тоже велел передавать привет «хорошей девушке, с которой ты приходил». Тактичный человек.»

А потом… 8 апреля 1975 года Куваева не стало.

Когда Олег умер, – рассказывает Елизавета Успенская, – меня позвали в Союз писателей или в ЦДЛ – точно не помню – на поминки. Но я не поехала. Я никогда не любила литературную публику. А Олег всегда был другим. За это я его ценила и любила.

 

2 комментария на «“Очень доверенное лицо”»

  1. Хорошая женщина.
    Еще есть одна хорошая женщина Марина Галкина, она с живым Куваевым по младости лет не могла общаться, но читала его книги и прошла с его именем в одиночку под рюкзаком и на лодке Чукотку. Ее фильм есть на ютубе. Золото Куваева – живое.

  2. Все замечательные материалы Вячеслава Огрызко пересылаю Светлане Гринь, за которые она непомерно благодарна Вячеславу и косвенно мне.
    Спасибо от всех геологов СССР товарищу Огрызко.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.