Под линзами духа

К 85-летию Леонида Бородина

№ 2023 / 14, 14.04.2023, автор: Александр БАЛТИН

Жизнь его была крепко пропитана событиями, которые могли бы согнуть, сломать, растереть в пыль. То, что этого не случилось, говорит о мере стойкости Леонида Бородина, создавшего свой литературный космос.

Порою, когда требовал того замысел, он соединял сказку с жизнью, представляя такой симбиоз в книге «Год чуда и печали». Получилась сказка чудесная, а местами страшная…

Байкал захватывает: всё, связанное с ним, в равной степени дышит и величием природы, и обилием легенд, окружающих уникальные воды. История двенадцатилетнего мальчика показана и через реальность взросления, первой любви, и через призмы древних героев, живущих в горах. Пласты образности, просвеченные мыслью, работают своеобразно, показывая авторское «я» не в меньшей степени, нежели жизнь персонажа.

Поэзия Бородина строилась на разноплановых ракурсах: в ней было и медитативное углубление в разные пласты бытия и инобытия, и вспышки сильных лирических порывов:

Я завтра кончаю с этим!

Я завтра иду в побег!

Да будь посильнее, ветер!

Да будь посильнее, снег!

Мне завтра всего дороже

Метель да сосняк в бреду!

Но даже по свежей пороше

Я всё равно уйду!

Утопическая мечта о явлении предельно чистого героя – любимого героя Достоевского – проступает в стихотворении мазками сильной веры:

Наступит день…

пусть будет он не сразу…

Я с этим днём все думы примирил!

В наш мир придёт Алёша Карамазов!

Его нам русский гений подарил!

Ведь русский мир не может без Алёши Карамазова, ибо – сквозь все дыры и раны – русский мир тяготеет, и очень сильно, к световой вертикали.

Сгустки мучительных размышлений полнят поэзию Бородина, и то, как в ней является совесть – ныне вовсе не модное, почти выведенное из общественного обихода понятие – говорит о чуткой и требовательной душе писателя:

А совесть! Она зачем?

А совесть! Она о чём?

Лишь тяжестью на плече –

Не шевельнуть плечом…

Иному и грех – не грех!

Что снег прошлогодний до весны…

А совесть! Она для всех?

Или только для совестных?!

Совесть и должна болеть – иначе человек просмотрит человека в самом себе.

В поэтическом наследии Бородина есть мощные кристаллы катренов, переливающиеся каждой гранью строки:

Ночь из холода, день из холода,

В каждой клетке кристаллы льда.

Синим инеем мысль промолота

И подморожена на года.

Тугая картина и тугая гроздь слов, налитая мёдом мысли.

Железный Бородин – как называли писателя, отсидевшего два десятилетних срока, в КГБ, – ввёл в отечественную литературу железную повесть о партизанах Великой войны – «Ушёл отряд».

Правда, шероховатая и наждачная, движет художественным построением текста. И странное создаётся ощущение, будто жизнь – сумма шершавых, грубых, притом метафизических досок, которые люди, вынужденные делать постоянный выбор, полируют собственными судьбами.

Маленький отряд, ведущий свою войну с оккупантами в лесах под Псковом, зимовка после двух тяжёлых боёв в глухих деревнях, налаживание отношений с местным населением, из которого кто-то искренне, кто-то вынужденно помогает партизанам.

Крупно выписано всё – характеры, ситуации, пейзажи. Самоотверженность и трусость исследуются под линзами духа…

Жизнь – как полигон для испытания человеческих качеств. Вспомним его «Расставание», где события происходят на фоне умирающего социализма, то стремящегося закрутить гайки, то дающего слабину…

Водоворот событий, мелькание столичной жизни, и свой, свой язык! Он столь узнаваем у Бородина, что не требуется подписи, достаточно прочитать полстраницы – и ощущается специфика покроя фраз и особость их тщательной подгонки друг к другу.

Жажда жизни бушевала в душе Бородина, и, снова обращаясь к его поэзии, услышим:

Когда я падал на распутье,

Когда кричал – зачем я жив,

Коль жизнь бессмысленна,

По сути,

Я был неискренен и лжив!

Щедрый дар жизни оправдывает все её каверзы, всё траурно-свинцовое – всё, с лихвою! В том числе и об этом могучие, тёртые книги Бородина и его словно из светового естества вылепленные стихи.