Пред цифровою бездной
Будущее – за святыми, художниками, философами?
№ 2024 / 23, 21.06.2024, автор: Павел ГАГАЕВ (г. Пенза)
Творчеством преодолевается пагуба.
Автор
Введение
Цифровизация среды обитания человека и возможная цифрация самого человека – проблема важная для человечества, для его будущего. Об этом поразмышляем в статье.
Литература по проблемам цифровизации среды бытия человека весьма обширна. Цифровизация и хозяйственная жизнь человека, цифровизация и социальное бытие человека, цифровизация и политика, цифровизация и образование, цифровизация и философия человека, цифровизация и грядущее человеческого сообщества – эти и другие проблемы находят своё осмысление в современной литературе.
Исследователями фиксируются новизна и сложность вопросов в связи с утверждением в социуме обсуждаемой реалии.
Укажем как на проблему на недолжное, в нашем прочтении, внимание современных исследователей к вопросу воздействия цифровой среды на психику человека как реалию вселенскую (аспект воздействия на человека как метафизическую реалию). Научный дискурс о человеке и цифровизации среды его бытия ведётся в контексте понимания первого как сугубо биосоциальной (планетарной) субстанции (каковая в существе своём поддаётся формальному описанию). Это может в обозримом будущем привести к серьёзным издержкам в человеческом сообществе в связи с процессами его цифровизации.
Свобода человека и его несводимость к абстракциям
Говоря о цифре (цифровизации), необходимо определиться с тем, что есть человек, его психика.
Человек – реалия вселенско-социальная. Человек не продукт эволюции на планете Земля, вернее, не столько это, сколько некое другое, что и атрибутируется в трудах крупных учёных и философов как реалия вселенская.
Мысль, рефлексия есть свойство универсума (мироздания, а не какой-либо его части; к примеру, биосферы планеты Земля). Так о феномене человека, итожа интуиции и открытия учёных предшествующего (для него) периода, высказался Тейяр де Шарден П. Мысль, в его прочтении, есть персонификация самой вселенной. Мысль – её средина, её чаяние и её грядущее.
Вселенной по каким-то причинам (основаниям) нужно стать мыслью (рефлексией) и в этом обрести произвольность (свободу, более высокую степень взаимодействия своих составляющих; стилистика может быть самая разная). Вселенной тесно в своей косности (в формах, каковые инерционны, мертвенны, обусловлены сугубо причинно-следственными отношениями и пр.). Вселенной тесно, и она творит свою персонификацию, обретая в ней новые для себя возможности (возможности в преобразовании себя самой и ещё в чём-то неведомом для человеческого разума).
Разум, психика разумного существа (homo sapiens) открыта всему и вся (в стилистике Т. Шардена П., открыта универсуму) Психика человека (и прежде всего, его рефлексия) сопоставима со всем мирозданием. Последнее в своей полноте и целостности если и обретает себя, то именно в мысли человека, стремящегося удержать в своём познании всё и вся.
Онтология человеческой мысли обусловливает личностное бытие всякого разумного существа (человека). Человек обретает себя в бесчисленно-безмерных мирах своих. Нет преград его мысли и его переживаниям (в их основе устремления, каковые сопоставимы с процессами во вселенной). Человек странствует по мирам своим и по мирам вселенной. Более того, он творит их, творит как соучастник происходящего в мироздании (отдаём отчёт в том, что стилистика наших размышлений о человеке соотносится с суждениями христианских мыслителей первых веков нашей эры). Мысль человеческая проникает во всё и вся, проникает – как в родное для себя, как в то, что чаяло её приход, чаяло и готово открыться ей по её пришествии (другого языка, кроме как языка метафоры, не можем найти для выражения видимого нами).
Мысль человеческая не замыкается на достигнутом: вся она – в искании невозможного, вся она – в обретении новых для себя свершений; вся она – в обретении беспредельного.
Лучшие черты человека, такие, как искание постичь всё и вся, объять всё и вся своей симпатией, поддержать всё и вся, ответить за всё и вся, внести согласие во всё и вся, презрение к косному и преодоление его (презрение к мертвенному, тому, что обретает себя в ставшем, сложившемся и в этом не способном к подлинно живому), искание творчества и пр. – все эти реалии связаны с указанной его способностью (способностью к рефлексии).
Человек, подведём итог, как существо вселенское свободен беспредельно (мысли нет преград; во всяком случае, в пределах универсума), деятелен в реализации своей свободы (естество его – в реализации своей свободы) и в этом несводим ни к какой абстракции (чему-то косному, формализуемому, исчерпаемому).
Обоюдоострое оружие
Цифра (цифровая среда) в современном значении этого слова есть новое состояние человека – состояние включенности в информационные миры человеческой цивилизации.
Человек в условиях цифровой среды обретает возможность приобщиться к накопленному человечеством опыту – реалии, каковая может быть свёрнута и передана на основе сведения её к некоей редукции (тем или иным формам общего, тому или иному контенту). Цифра есть бездны и бездны информации (того, что может быть передано или считано специальными устройствами), готовой мгновенно актуализироваться и вступить в новые для себя контексты и другие семантико-смысловые образования.
Цифра есть выражение движения вселенной по обретению большей свободы в своём бытии. Оцифровывая бытие, человеческая мысль меняет его структуру, подвигая его к преобразованию себя самого. Цифра (цифровизация) – путь к созданию искусственного интеллекта.
Цифра есть совершеннейший из инструментов (орудий труда), созданных в истории человечества.
Цифровая среда кардинально меняет жизнь человека. Бездна возможностей открывается перед ним, бездна возможностей прежде всего в преобразовании его социального статуса. Образование, профессиональная деятельность, культурная жизнь, досуг, другие формы социального взаимодействия и совершенствования – всё это посредством вступления в цифровую среду становится на порядок доступнее всякому из людей.
Отмечая возможности цифры, укажем и на то, что она есть движение человека в весьма опасном для него (эволюционном) направлении. Цифрация есть доведённая до своего логического совершенствования рационализация бытия человека.
Поверяя жизнь цифрой (редукцией бытия, его формализацией), человек попадает на периферию жизни. Человек живёт лишь тем, что открывается его рацио (видению на основе тех или иных форм общего). Статусом бытия в условиях цифрации всего и вся (а это и происходит в настоящее время) обладает лишь то, что может быть свёрнуто, описано и передано в другие руки без потери его содержания. А сама жизнь с её общей иррациональностью? А движения человеческого сознания (каковые близки происходящему в мироздании)? А чувства человеческие (каковые выводят человека из его эволюционного бытия)?.. Цифра, если и может обратиться к этим и другим подобным реалиям, то лишь как чему-то такому в них, что лишь в некотором отношении (через схему, формулу и пр.) фиксируется определённым инструментарием.
Цифра своей исчерпаемостью и тотальностью утверждения в социуме уводит человека с пути его естественного развития как вселенско-метафизической духовности.
Цифра – и в этом её зримая на сегодня опасность – есть изменение мышления современного человека, изменение в сторону его сосредоточения лишь на том, что может быть исчерпывающе описано на языке формальной логики. Мышление цифровое – мышление убогое смыслами и семантиками.
Цифра, как и всякое орудие труда в руках человека, есть обоюдоострая реалия. Она, в силу заключённых в ней возможностей, может стать и спасением, и проклятием рода людей.
Цифра – черта, за которой человек может перестать быть таковым и превратиться во что-то другое.
Пагубность цифры
Укажем на общую пагубность воздействия цифры в современном социуме на духовность человека как некое персонифицированное во вселенной.
Цифра есть достигшая своего апогея отвратная социальность (бесконечная рационализация) человека как формы планетной жизни.
В предшествующие периоды развития человечества социализация оказывала благотворное развитие на личность индивида. В общем (общественном) человек и не исчезал, и черпал высокие идеи и переживания. Общее (общечеловеческое) в лице тех или иных социальных институтов (церкви, образования, искусства и пр.) звало человека к свершениям, к вселенско-творческому. Естество жизни человека было творение самого себя и окружающего как субстанций, увеличивающих число степеней своей свободы. В этом смысле баланс между социумом и личностью исторически поддерживался. Личность не перетекала в общее как отвратное, но черпала в нём энергию и знания для преобразования себя самой и в этом творила себя самое как нечто единично-духовное (полагаем, это было именно так, несмотря на социальные катаклизмы предшествующих эпох).
В настоящее время социум всё более рационализируется, и рационализируется прежде всего в связи с утверждением в себе прагматико-потребительской идеологии (сошлёмся на суждения Э. Фромма). Цифрация бытия современного человека не что иное, как выражение указанной реалии.
Срединное для современного человека – удовлетворение его социальных потребностей, не вселенско-социальных, а тех, каковые связаны с его стремлением к обретению комфортных условий жизни. Психико-поведенческая жизнь человека де факто сводится к восприятию и преобразованию продуцируемого современным социумом социально-когнитивного контента, специфика которого в представленности в нём того, что может быть исчерпывающего передано на языке формальной логики (на языке цифры). Человек, иными словами, живёт не встречей с себе подобным – вселенской духовностью (другим человеком, как это было ранее), а с умозрением (контентом), каковое сколь бы ни несло в себе чего-то важного, изначально убого своим содержанием (оно есть редукция бытия к чему-то исчерпывающему).
Погружаясь в указанное взаимодействие, погружаясь в бездны цифры, человек и сам становится реалией, каковую можно прогнозировать и подвигать в нужном социальном направлении. Бездна, перефразируя выражение Ницше, поглощает вопрошающего к ней и превращает его (человека) в цифру (информационную единицу).
Предполагаем, что психика человека, с одной стороны, ищущая потребления (потребления для себя), а с другой – взаимодействующая с цифрой (тем, что может быть свёрнуто и передано без потери в другие руки), в недалёком будущем преобразуется в некое другое в сравнении с тем, чем изначально она была (вселенской духовностью).
Грядущее человека в условиях господства идеологии потребления (редукции жизни к реалии, убогой содержанием) и цифровизации социума как выражения первого – потеря им способности творить то, что, с одной стороны, не может быть передано в другие руки (вселенского), а с другой – составляет его (человека) естество.
Творчество как преодоление
Преодолеть пагубность воздействия цифры в указанном выше прочтении можно только лишь посредством утверждения творчества как основания бытия всякого из людей в социуме.
Творчество, как это было сказано выше, есть базовая характеристика психики человека как существа разумного.
«Душа есть творческий процесс, активность. Человеческий дух всегда должен себя трансцендировать, подыматься к тому, что выше человека. И тогда человек не теряется и не исчезает, а реализует себя» (Н.А. Бердяев).
Природа творчества, с одной стороны, в искании невозможного (то есть вселенского), а с другой – в удержании в своих действиях концепта персонификации того, с чем взаимодействуешь. И социум, и отдельный человек должны превозмочь идеологию потребительства и двинуться к неизвестному, тому, что не связано с выживанием, (только) достатком и что ни в коей мере не удерживается в цифре (редукции, абстракции и пр.). И социум, и отдельный человек должны перестать воспринимать рацио (формы общего) как единственно верный путь постижения себя и окружающего и принять идеалистический взгляд на материю (бытие) как потенциально персонифицирующую реалию.
Превозмогание утилитарного в себе связывается нами с вслушиванием в себя самих как вселенско-социальных субстанций. Изначально в психике человека, по Платону, по Канту, по Н.А. Бердяеву и др., присутствуют семантики и интенции, каковые вводят его во вселенское бытие (человеку жаждется удержать в себе всё и вся, он болеет за происходящее в мироздании, стремится к его преобразованию и пр.).
Человеку (в особенности юному) надо показать, что ему мало комфорта (достатка), ему нужно иное, иное как дерзновенное (невозможное, вселенское), как то, что изначально отчётливо звучит в нём самом и готово объять его и в житейских, и горних стремлениях.
Человеку надо показать, что он – не условное человечество, а именно он, с именем и своим действием – нужен вселенной, от него зависит некое, его вклад в творение некоего незаменим (гносеологии этих максим могут быть самые разные).
Решить названную задачу в масштабах социума может только школа. Школа как институт социума в состоянии создать для личности дидактические условия, при которых человек может сосредоточиться на себе как вселенской духовности и укрепиться в обретённом.
Творчество со стороны гносеологии предполагает обращение ко вселенским задачам (не утилитарным). Творчество, решая вселенские задачи, имеет дело не с чем-то доступным цифрации (формальному описанию). Предмет творчества – та реалия бытия, каковая склонна выразить общее стремление последнего к персонификации, высвобождению из состояния косности и обусловленности.
Творчество открывает персонифицирующиеся реалии бытия, те, каковые не могут трактоваться однозначно; те, каковые сами вопрошают к обращающимся к ним (нами это выражение не воспринимается как метафора). Творчество даёт простор этим реалиям и в этом сберегает своего субъекта как живую неформализуемую – не поддающуюся цифрации – духовность.
Творчество со стороны гносеолого-операционной связывается с такой реалией, как сгущение бытия (не можем уйти от метафоризации положения). Речь идёт о развитии идеи Тейяра де Шардена П. о расположенности материи (бытия) к обретению субстанциональности. Ранее нечто близкое этому высказывал К.Э. Циолковский (идея отзывчивости в мироздании). В творчестве человек некое стремится постичь, осмыслить и преобразовать. Он вводит постигаемое в контекст всего и вся (идея истины как всего и вся восходит к Владимиру Соловьёву). Всё и вся пронизывает предмет постижения, полнит его новыми смыслами и семантиками. Возникает новая бытийная – сгустившаяся – реальность. Она и начинает вести себя субъектно. Она открывается познающему и в этом преобразуется. Такова природа творчества (в философии, науке, искусстве, технике и пр.).
Творчество востребует всего человека. Творить означает полностью отдаться чему-то большому. Не рацио (осмысление окружающего на основе форм общего и эксперимента) – основание творчества, но весь человек с его переживаниями, стремлениями, волевым усилием, дерзкой мыслью и движением по преобразованию себя и окружающего универсума.
В связи с очерчиванием феномена творчества укажем на разницу между реалией творчества и проектной творческой деятельности (чрезвычайно распространённого вида деятельности в современном социуме). Проектная деятельность, в нашем прочтении, есть не что иное, как выражение цифрации в современном социуме. Проект есть рациональное осмысление и организация бытия человека. В пространстве проектной деятельности человек себя самого подчиняет строго намеченному (целеполаганию и правилам социального поведения). Его бытие (духовное) резко суживается. Сколь ни благими являются цели проектной деятельности – в реализации их человек может себя как нечто духовное (иррационально-персонифицированное) потерять (стилистика Н.А. Бердяева).
Проектная деятельность показана человеческому сообществу (воспользуемся стилистикой медицинской), однако не она есть выражение подлинного в бытии человека.
Человеку в условиях цифрации (рационализации) окружающей его среды, дабы остаться собою (вселенской духовностью), надо сделаться философом, художником или святым – этой формулой Ф. Ницше завершим свои размышления о превозмогании отвратного воздействия рационально-цифровой реалии на человеческую духовность.
Философ, художник и святой живут подлинно человеческим, подлинно творческим – подлинно вселенским. Не отвратное общее (мертвенное), но единично-живое и в этом принимаемое мирозданием (уйти от метафоризации излагаемого не удаётся) – предмет бытия художника, святого и философа.
Означает ли сказанное, что будущее – за святыми, художниками, философами? Возможно, хотя это чревато для многих людей.
Заключение
Верно ли определены нами возможные для человека в связи с возрастающей рационализацией его бытия проблемы? Бесспорно, что они (проблемы) существуют. И существуют как важные, ибо всякое серьёзное изменение в бытии человека (а цифровизация среды его обитания – серьёзное изменение) порождает не только положительное, но и уязвимое в жизни социума. Представленное нами – предложение к осмыслению происходящего с человеком в настоящее время.
Не в бровь, а в глаз,- впрочем, еще Ницше заметил- человек смотрит на бездну, а бездна смотрит на него…
Вот- в качестве анекдота- подросток так засмотрелся в планшет/дурная игра в “хомяков”/,что полез с ним в ванну, планшет упал в воду,-разряд и подросток погиб,- выходит, бездна цифры поглотила его.