Скандальная Мадонна
Почему власть очень нуждалась в Римме Казаковой
№ 2023 / 16, 28.04.2023, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
Советская власть всегда стремилась популярных художников не просто перетянуть на свою сторону, но и превратить их в активных пропагандистов своего строя. Ради достижения поставленных целей, на что она только ни шла. Власть пыталась купить деятелей искусств высокими должностями, большущими гонорарами и разными льготами. И ведь часть творческой интеллигенции поддавалась этим искушениям. В частности, в середине 70-х годов не устояла перед соблазнами власти очень талантливая поэтесса Римма Казакова. Она согласилась занять должность одного из хорошо оплачиваемых секретарей Союза писателей СССР (речь шла о ежемесячной зарплате в 400 рублей при относительно свободном рабочем графике) и курировать в этой творческой организации вопросы пропаганды советской художественной литературы.
А что? Это в деловом плане действительно была самая подходящая кандидатура? Казакова реально обладала организаторскими качествами и имела талант управленца? Конечно, нет. До 1976 года она никогда ни одного дня никем не руководила. И руководящая должность в Союзе писателей ей была предложена не для организации каких-то дел (для этого в этом союзе имелся Юрий Верченко, который за всем от имени власти надзирал в писательском сообществе и всем в этом сообществе управлял). Инстанциям понадобилось имя Казаковой. Поэтесса должна была на службу власти поставить свою популярность. А знали ли в высоких инстанциях, что из себя Казакова представляла? В курсе ли они были её богемного образа жизни и многочисленных её романов? Обо всём власть была прекрасно осведомлена. Но она, повторю, выразила готовность закрыть на все прежние грехи поэтессы глаза, лишь бы она включилась в пропагандистские кампании по одобрению каждого чиха Кремля.
Сразу подчеркну: Казакова приняла все правила навязанной ей сверху игры. Но изменила ли она после своего высокого назначения стиль жизни и любимые привычки? Стала менее любвеобильной? Или оказалась от вина? Конечно же, нет. Больше того, большую должность поэтесса очень скоро начала использовать в интересах собственных приятелей, хотя делала она это не всегда осознанно.
Кстати, в чём Казакова могла злоупотреблять своим положением? Отмечу: она не имела отношения к раздаче денежных ссуд, дач и квартир. Не зависело от неё и решение вопросов с изданием книг. Но в её компетенции было, кого из писателей пригласить на оплачиваемые встречи с читателями и кому дать побольше платных путёвок на чтение лекций. А тут поэтесса нередко отдавала предпочтение своим любимчикам, позволяя им регулярно зарабатывать по линии бюро пропаганды художественной литературы небольшую копеечку, и часто игнорировала представителей охранительного направления. Вот на этой почве в конце 70-х годов у неё и участились конфликты с консервативным крылом в писательском сообществе. В 1980 году Казакова единственная из литчиновниц получила запредельное количество голосов «против» на выборах в составы правлений Московской писательской организации и Союза писателей РСФСР. На одних выборах ей отказали в доверии 168 человек, на других – 118. Но ни саму Казакову, ни её покровителей эти цифры не испугали. Казакова ни на какое примирение со своими оппонентами не пошла. Это сильно озлобило консерваторов, и они в конце 1980 года подготовили возмущённое письмо на имя члена Политбюро Михаила Суслова.
Гневную жалобу подписали 62 человека. Среди них Владимир Крупин, Владимир Бушин, Феликс Чуев, Станислав Золотцев, Семён Шуртаков, Сергей Поделков…
На что напирали жалобщики? Казаковой в вину были поставлены необузданная личная жизнь, пьяные дебоши, преследования неугодных авторов, поддержка избранного круга поэтов и многое другое. Как будто сами подписанты были святыми. Скажем, тот же Крупин в те времена пил поболе Казаковой.
Тем не менее, жалоба дошла до адресата. И 4 января 1981 года Михаил Суслов дал письменное указание заняться ею секретарю ЦК по пропаганде Михаилу Зимянину и заведующему отделом культуры ЦК Василию Шауро, а те в свою очередь потребовали объяснений от главного надзирателя за советскими писателями Юрия Верченко, который официально числился оргсекретарём Союза писателей СССР.
Верченко сообщил, что из приведённых в жалобе десяти с лишним обвинений полностью подтвердилось только одно. Действительно Казакова надавила на главного врача поликлиники Литфонда В.Уиллера, который сделал незаконную запись в амбулаторную карточку одной пациентки – поставил диагноз: «острая шизофрения с требованием принудительной госпитализации». Правда, Верченко расценил звонок секретаря правления Союза писателей СССР Казаковой не как злоупотребление своим положением и не как грубое давление на врача, а всего лишь заботой о здоровье подруги. Ничего себе забота: насаждение на человека, который, кстати, никогда не являлся подругой Казаковой, клейма шизофренички, да ещё занесение этого клейма в документы пациента! Это даже не злоупотребление служебным положением. Это чистейшая уголовка. Уже за одно это Казакову надо было привлекать к уголовной ответственности и давать ей не условный, а реальный срок. Но Верченко никогда своих не сдавал.
Все же другие обвинения в адрес Казаковой оргсекретарь писательского союза категорически отверг. Он утверждал, что никакие нарушения Казакова при вселении в комфортный писательский дом не допускала. Цитирую Верченко:
«1. О квартире Р.Ф. Казаковой. Семья составляет 4 человека, не считая домработницы. Данная квартира не давалась Р.Ф. Казаковой Союзом писателей СССР, а является результатом обмена через Бюро обмена жилплощади Моссовета» (РГАНИ, ф. 100, оп. 6, д. 780, л. 5).
Да, Казакова действительно выступала на съезде композиторов и восторгалась песенными текстами Михаила Пляцковского и Леонида Дербенёва. Это Верченко не отрицал. Но что тут было плохого? Казакова разве выражала на съезде официальную точку зрения руководства Союза писателей? Нет. Она высказывала своё личное мнение. А это у нас разве запрещалось?
Кстати, откуда пошёл весь сыр-бор с Дербенёвым, которого Казакова посмела взять под свою защиту? Этот скандал затеял другой песенник – Владимир Лазарев. Он был возмущён суммами отчислений агентства по авторским правам Дербенёву за исполнение песен на его слова. Дербенёв за один год получил 148 тысяч рублей. По тем временам это были просто бешеные деньги. Лазарев это никак не мог пережить и обвинил Дербенёва в литературной несостоятельности, тем самым закрыв ему путь к вступлению в Союз писателей. А обзавидовался Лазарев не только Дербенёву. Он считал, что неважные тексты сочиняла и Любовь Воропаева, а Казакова таскала эту Воропаеву на все поэтические и песенные фестивали.
Ещё одно обвинение касалось антологии современной советской поэзии, которую выпустили издатели Португалии. Мол, в эту антологию попали только одни любимчики Казаковой, а всё потому, что её составляла жена помощника Казаковой Владимира Савельева – Татьяна Кузовлева. Но кто мешал конкурентам Казаковой составить свой вариант антологии?
Жалобщики возмущались: как могла Казакова допустить до выступлений перед читателями поэта, который состоял с кем-то в фиктивном браке (они даже разыскали решение Перовского районного суда, расторгшее этот брак). Но читателям что важно было: услышать хорошие стихи или узнать, зачем и почему этот поэт фиктивно женился?
Недруги Казаковой даже припомнили ей драку чуть ли не пятнадцатилетней давности в Центральном доме литераторов. Якобы она, будучи пьяной, избила старого поэта Петра Панченко. Но Верченко напомнил, из-за чего произошла драка и кто в действительности размахивал кулаками. Всё спровоцировал сам Панченко. Он посоветовал тогдашнему мужу Казаковой – очеркисту Георгию Радову «сменить жену на порядочную». Радов возмутился и врезал такому советчику по первое число. Правда, позже он всё-таки жену сменил, а Казакова встретила новую любовь – молодого стоматолога Заева.
Но Верченко, будучи искушённым аппаратчиком, понимал, что всех этих разъяснений для ЦК будет недостаточно. Конечно, можно было бы приписать, что Казаковой сделано внушение и предложено впредь более внимательно относиться к писателям и не делить литераторов на «своих» и «чужих» (что, кстати, Верченко не забыл осуществить). Но это вряд ли могло бы помочь совсем увести Казакову от ответственности. И тут Верченко вытащил главный козырь. Он в своей справке для ЦК намекнул, ради чего вообще-то Казакова приглашалась на высокую должность: ради пропаганды власти и защиты нашего строя от врагов. Казакова с этой миссией справилась? Ещё как! Верченко подчеркнул:
«Её [Казаковой. – В.О.] публичные выступления политически остры, она активно и бескомпромиссно выступает против аполитичности в произведениях некоторых литераторов, в частности, Б.А. Ахмадулиной, бывшей до последнего времени её близкой подругой» (РГАНИ, ф. 100, оп. 6, д. 780, лл. 3–4).
Верченко намекал на роль Казаковой в осуждении в конце 70-х годов организаторов и авторов неподцензурного альманаха «Метрополь». Дело в том, что акцию Василия Аксёнова, Евгения Попова и других бунтарей публично осуждали в основном посредственные сочинители, чьи имена народ и не знал. Из популярных писателей «метропольцев» разругала одна Казакова. И это побудило часть фрондёрствующей молодёжи засомневаться в искренности намерений Аксёнова.
Верченко как бы вопрошал: и что, после этого отдать Казакову, которая не побоялась врезать самому Аксёнову, на суд завистливой толпы? Да никогда! И заведующий отделом культуры ЦК КПСС Шауро полностью согласился с таким подходом. Он вызвал в ЦК для промывки мозгов не Казакову, а смутьяна Лазарева. Ну а потом Шауро дал команду встретиться с жалобщиками и разъяснить полезность вклада Казаковой парткому Московской писательской организации.
В мае 1981 года с проведённой работой по письму жалобщиков Шауро ознакомил секретарей ЦК Зимянина и Суслова. Однако последний сказал, что гусей дразнить не стоит. Поэтому на состоявшемся в июне съезде советских писателей вместо Казаковой рабочим секретарём по пропаганде был избран поэт Егор Исаев. А Казакова занялась борьбой за мир и вскоре отправила в Америку для участия в шествии молодёжи своего сыночка, уже тогда подсевшего на наркотики. Впрочем, это другая история.
Два слова о том, как сложились судьбы участников травли Казаковой. Один из них – Владимир Лазарев в конце 90-х годов прошлого столетия эмигрировал в Америку. Но написал ли он в Калифорнии что-то значительное, никто не знает. Многие другие гонители поэтессы давно всеми забылись. Ну кто сейчас знает, к примеру, Станислава Золотцева или Анатолия Шавкуту?!
Но, с другой стороны, смотрите: после тех скандальных лет минуло больше сорока лет. Никто сейчас не вспомнит, какую должность в ту пору занимала Казакова и из-за чего она погорела. А вот песни на её слова в исполнении Александра Серова «Ты меня любишь» и «Мадонна» трогают за душу миллионы людей. И это факт.
Это верно, верно;” пока не требует поэта К священной жертве Аполлон В заботах суетного света Он малодушно погружен”…
Что до “Ты меня любишь” и “Мадонна”, право,не знал,что это тексты Риммы Казаковой,но слушал-конечно же- много раз/с удовольствием”.Это факт…
И-думается- не стоило всё таки любимому мной Дмитрию Писареву “разрушать” эстетитику/в полемической запальчивости,разумеется/.
Красота Божиего Мира остро необходима людям; она их способна преобразить; надобно только ей-этой Красоте-исповедально открыть душу…
Написали Суслову письмо
Бушин и Крупин.
Поползло душистое дерьмо
Из-под их седин.
И старался, глядя на него,
Из последних сил
Удержать от рвоты естество
Суслов Михаил.
“Пути Господни не исповедимы”. Волей случая я стал в 1995 году членом Союза писателей Москвы. Первым секретарём СПМ был поэт Владимир Семёнович Савельев. Выслушав мои “речи”, полистав мои книги и журналы с моими произведениями, он сам предложил мне вступить в СПМ. Рекомендации мне дали Роман Сеф, Вадим Коростылёв и Константин Шилов. И меня приняли! В 1998 году скоропостижно скончался В. С. Савельев. Возглавила СПМ Римма Фёдоровна Казакова. Несколько раз я с ней общался в дружеской обстановке, и у меня сохранились добрые воспоминания об этой талантливой поэтессе. Из всех песен,написанных на её стихи, мне больше всего нравилась и нравится песня “Я тобой переболею, ненаглядный мой…” Храню книгу её стихов с добрыми словами в мой адрес. В статье Вячеслава Огрызко указаны имена “гонителей-хулителей” Казаковой. Я лично их не знал, кроме одного: Семёна Шуртакова. Мы с Аней Дубчак однажды попали на трёхдневное совещание-семинар молодых литераторов в СПР, кажется, это был 1992 или 1993 год. Распад СССР, “катастройка” набирала силу… У Дубчак опубликовали рассказ в журнале, в котором в редколлегии были Евтушенко и главный идеолог Перестройки экс-член Политбюро (фамилию забыл!!). Как Шуртаков орал на Анну Дубчак! Потом, сначала ласково, но внезапно чуть ли не озверев, накинулся на меня. В книге я опубликовал шутливое авто-интервью, некоторые “пассажи” из которого взбеленили Шуртакова. Теперь я представляю, что могла испытывать Римма Казакова в столкновениях с такими “ревнителями”. Кто сейчас читает Шуртакова? А песни “Мадонна”, “Я тобой переболею, ненаглядный мой”, “Ты меня любишь” и другие звучат и звучат, и их слушают люди.
Какого человека я забыл ФИО! Ну, конечно, Александр Николаевич Яковлев! Гнев Шуртакова можно было бы понять, если бы он (гнев) был бы направлен на А. Н. Яковлева, а не на молодую писательницу из провинции, которой подфартило опубликоваться в столичном журнале! Шуртаков, ругая меня за отдельные цитаты из “авто-интервью”, попробовал подключить к обсуждению и осуждению моей личности и моего творчества Валентина Распутина. Но классик, продремавший три дня семинара не открывая рта, не стал нарушать свой покой. Он только слегка встрепенулся, извинился, что не успел внимательно прочитать книгу и дал оценку самой короткой сказке из моего солидного сборника: “Написано хорошо… Сказка добрая…” И Валентин Григорьевич снова впал в “Нирвану”.
С Ахмадулиной Казакову трудно сравнивать. Но по поводу «Метрополя», по-моему, она была права.
Ребята, а ведь слова в «Ты меня любишь» и «Мадонна» – примитивные. Они исполнителем еле поются.
Николай Денисов, Вы абсолютно правы. Слова – примитивные. Александр Серов, с его-то харизмой, мог спеть любые слова – и это “тронуло бы за душу миллионы людей”.
И вообще: что это за манера – прикрываться мнением “миллионов людей”? Это штамп, за которым не стоит ничего. Вообще ничего.
Как изменилось отношение к поэзии. Услышали песню: узнали о Цветаевой, Казаковой, Таниче… и т.д. Поэзия не для толпы. Сейчас, каждый может, издавать всё, что хочет, были бы деньги. Раньше было труднее, но бездарностей хватало. Особенно таких, кто устраивал органы, им прощались и безграмотность, и отсутствие моральных качеств, они были у руля. Сколько сломанных поэтических судеб? Но мы узнали, что можно было хоть как-то возмущаться, протестовать, что-то отстаивать даже тогда…
Как всегда читать статьи из архива Вячеслава Вячеславовича весьма интересно. Всегда мелькнёт что-то новенькое. О Римме Казаковой я публиковала в журнале “На русских просторах” в 2017 фрагменты рукописи Таисии Вечериной и Лолы Звонарёвой . В 2018 году авторам удалось издать книгу «Труды и дни Риммы Казаковой: «Отечество, работа, любовь…”» М.: «Academia», ИЦ «Вест-Консалтинг», 2018.
А пять лет спустя после выхода книги и В.В. Огрызко вспомнил о поэтессе. Как поётся в известной песне: ” Кто-нибудь увидит, кто-нибудь услышит, кто-нибудь…” прочитает .