Стратегический запас Сидоров

(рассказ)

№ 2022 / 14, 15.04.2022, автор: Василий ТРЕСКОВ

Во времена развитого социализма «до-интернетной эры», бухгалтер завода тяжелой арматуры Петр Сергеевич Сидоров был передовым специалистом. Он виртуозно сводил на счетах дебеты с кредитами, словно играл симфонию на рояле. В голове прокручивал пятизначные цифры, как фарш в мясорубке, перемножая и деля их, фиксируя сухой остаток в журнале учёта. Его кабинет украшали портреты Ленина и Брежнева на фоне географической карты СССР и многочисленных почётных грамот, дипломов и вымпелов за ударный труд. Уважаемый был человек Петр Сергеевич. Перед ним расшаркивался даже генеральный директор Голубятников в канун квартальных отчетов.

– Сергеич, как бы нам того, снизить долю расходов и повысить долю прибыли за этот квартал, а то, какой-то дисбаланс получается, как назло закупку произвели оборудования по завышенным ценам, а оно наполовину брак, и план горит… А мы поторопились и в счёт будущей прибыли базу отдыха в Сочи с сауной построили… Как бы до прокуратуры дело не дошло… – лебезил перед ним генеральный.

– Сделаем, – привычно бодро отвечал Сергеич, многозначительно встряхивая деревянными костяшками счёт, как гроссмейстер шахматной доской с фигурами, перед сеансом одновременной игры с многочисленными соперниками, – будет вам прибыль…

Затем, запершись в своём кабинетике с портретами Ильичей, начинал исполнять финансовую рапсодию с импровизацией на счётных клавишах, к звукам которых, затаив дыхание, прислушивалось всё начальство.

– Виртуоз! – восхищенно восклицали коллеги.

 И так из года в год, с помощью счёт, калькулятора и таблицы умножения в столбик Сергеич оправдывал высокое доверие начальства, неизменно выводя завод в передовые с положительным сальдо, увеличив цифры прибыли над цифрами расходов. Безотказно решал самые сложные производственные задачи, готовил безукоризненные отчёты для проверок.

 Завод перевыполнял планы, а он получал свои заслуженные премиальные и значки за ударный труд. К нему за опытом приходили молодые специалисты из других предприятий, пытаясь научиться виртуозной игре на счетах. Но не каждому было дано владеть искусством: с закрытыми глазами лихо выщелкивать костяшками любые суммы, интуитивно, ощущая баланс….

Финансовые планы он печатал на пишущей машинке «Урал», без единой орфографической ошибки, предварительно подготовив рукописный текст, написанный мелким каллиграфическим подчерком перьевой ручкой с чернильницей.

Так и был бы передовиком и незаменимым человеком, если бы непредсказуемые зигзаги времени, которое неотвратимо настоящее превращает в прошлое, выбрасывая при этом из жизни устаревших людей, как перегоревшие батарейки.

Внезапно в его привычную жизнь ворвался интернет с компьютерами, гаджетами, эсэмэсками, гуглами-яндексами и прочей мишурой, которую он не смог переварить. А потому вместе со счётами, портретами вождей, картой СССР, чернильницей и почётными грамотами оказался в прошлом. Новые вычислительные технологии ему показались издевательством над скрупулезным счётным делом, в котором эталоном точности и надёжности могут быть только счёты и умножение в столбик. И потому на его место посадили кокетливую практикантку из технологического техникума с большим компьютером. Весь баланс теперь формировался в железном ящике, умещался в крошечную флэшку. Все операции высвечивались на мониторе, на котором программистка за пару часов выстукивала на клавишах баланс и отправляла результаты электронной почтой по инстанциям.

Сергеич вместе со своими громоздкими счётами, оказался ненужным. Но его не сократили, а с учетом былых заслуг пересадили на проходную, доработать до пенсии в качестве вахтера. На счётах он отсчитывал количество приходящих и уходящих сотрудников.

Начальство не замечало Сергеича и не обращалось за советами. Он сник и даже стал меньше ростом. Вместо фамилии у него теперь был порядковый номер инн, вместо телефонного аппарата – коробок мобильный с эсэмэсками.

Вскоре на проходную поставили автоматический терминал с раздвижными воротами, которые открывались и закрывались, как в метро, с помощью магнитных карт. А потому Сидоров вновь оказался лишним. Но в знак прежних заслуг его отправили помощником кладовщика на склад готовой продукции. Начальником был прыщавый юнец, с серьгой в носу. Он бесшабашно играл в преферанс, покер и морской бой на компьютере, и тщетно пытался научить Сергеича создать виртуальный личный кабинет.

Термин «личный кабинет» навевал на Сидорова ностальгические воспоминания о его настоящем личном кабинете со счётами и картой СССР, на месте которого был оборудован электронный вычислительный центр завода.

На него давили непонятные для него времена, когда всё натуральное то, что можно пощупать испарялось в интернете. Натуральная жизнь неотвратимо уходила в виртуальность вместе с натуральной пищей, натуральными почтовыми письмами, натуральными книгами, натуральными людьми. В магазине рассчитываются не деньгами, а дисконтными картами. А зарплату грозят выдавать вместо привычных рублей в электронной криптовалюте. И он невольно подумал, что натуральная совесть тоже улетучилась в виртуальном пространстве.

Все его друзья и родственники растворились в смартфонах и ноутбуках, и путались в соцсетях, изредка присылая ему смс-сообщения, на которые он не отвечал, потому что так и не освоил новый смартфон, подаренный ему внучкой. И потому чувствовал себя в большом городе, словно в пустыне, ощущая, что его телесная оболочка стала лишней обузой. Она грыжей давила на его сознание, требуя прокорма, мытья и лечения от радикулита.

Электронная же версия Сидорова росла и развивалась, компактно умещаясь в номерных кодах, и не требуя ни питания, ни льготного зубного протезирования. Все его сбережения хранились на пластмассовой карточке, которую он постоянно терял и путал пинкод. Его имя заменил код допуска, который он тоже регулярно забывал. Когда его трудовую книжку с многочисленными поощрениями и благодарностями оцифровали в электронный суррогат, который он не мог ни осознать, не ощутить, – он понял, что ему пора на пенсию вместе со своими счётами.

Тут ещё и его гербовый паспорт, в кожаной обложке, превратили в электронный чип, упростив его персональные данные в номерной эквивалент. Там уместился весь Сидоров, без всякой родословной, поощрений, прописки, и воинского звания «старшина запаса». Все заменили коды, цифры и пароли. Нет Сидорова человека, а есть его регистрационный номер в интернете. А где сам Сидоров – не знает даже сам Сидоров. Он оцифрован, прономерован, сканирован, зарегистрирован. Наберешь свой код в терминале – там высветится «сидоров» с порядковыми номерами в налоговой, в поликлинике, в пенсионном фонде и даже в фитнес-клубе «долголетие» .

О том, что Сидоров – человек, напоминали ему его почетные грамоты и счёты. Все это пылилось в кладовке. А нерентабельная телесная оболочка Сидорова, с выпотрошенной душой, блуждала по задворкам, среди помоек, переполненных выброшенными книгами, пишущими машинками, ламповыми телевизорами и прочим мусором. Вся литература теперь была скачана в интернет, книги превратились в хлам, перекочевав из библиотечных полок на помойку. И он невольно думал, что там и его место, рядом с выброшенной классикой, хотя бы потому что не мог читать свой любимый роман «Мёртвые души» в интернете.

Скоро всех живых людей оцифруют в чипы и эсэмэсами разбросают в виртуальном пространстве. Не надо никого кормить, лечить. Не будет мусора, бытовых отходов, преступности и прочих издержек. Планета станет необитаемой, а все население переместится в порталы, сайты, социальные сети… Такие мысли мучили его по ночам.

Но внезапно его вспомнил бывший начальник, гендиректор Голубятников, которого тоже отправили на пенсию, заменив автоматизированным дистанционным робото-управлением. Он позвонил ему по ещё сохранившемуся стационарному городскому телефонному аппарату.

– Петр Сергеевич, добрый день, – назвал он его не по номеру кодирования, а по-человечески, по имени и отчеству, – я сейчас в большой бизнес ушёл, мне нужны экспонаты. Музей организовываю, антиквариата до интернетного периода, по заказу отдела образования. Это нужно для расширения кругозора молодежи. Чтобы их очеловечить от излишнего цифрования, и напомнить им историю цивилизации, а то многие считают, что человек произошел не от обезьяны, а от гаджетов, а жизнь на земле началась от эсмэс сообщений. Очень нужны натуральные люди и натуральные экспонаты. Ваши счёты – это сейчас редкий раритет, их не купишь даже на аукционах.

– Да, счёты сохранились и карта СССР, и портрет Брежнева, и мои грамоты за ударный труд.

– Вы незаменимый человек, воплощение эпохи, ходячая реликвия… Срочно приходите в префектуру, там мой офис, мы вас на работу возьмем, – взбодрил его Голубятников.

 Сидоров вместе со счётами пополнил Музей антиквариата, и в частности, зал периода 70-х годов доинтернетной эры. Музей, который располагался в заброшенном паровозном депо, с каждым днём набирал популярность, в том числе, и в международном масштабе. У входа выстраивались длинные очереди. Желающих ознакомиться с раритетами от лампового чёрно-белого телевизора «Рекорд», автомобиля «Запорожец» или паровоза на дровяной тяге – было много. Но особой популярностью пользовался «зал Сидорова», где живой экспонат Сидоров демонстрировал финансовую деятельность на натуральных счётах, лихо щелкая ими, как шаман бубном, воспроизводил работу бухгалтерии доинтернетного периода. Его фотографировали на айфоны и гаджеты, показывали по телевизорам и размножали по интернетным порталам, а очаровательные девушки просили автографы и ставили «лайки» на его фото в режиме онлайн.

А он часто думал, что случись на земле катаклизм какой – и интернет исчезнет вместе с гаджетами. А вот счёты будут щелкать при любой непогоде, и человеческий фактор пригодится. И потому – это стратегический неприкосновенный запас вместе с паровозами на дровяной тяге, кремневыми зажигалками и восковыми свечами. Всё это должно быть законсервированным во времени, как банки тушенки, без срока давности.

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.