Ступая по «цветаевским» следам…
Рубрика в газете: Коллекция ИД Максима Бурдина: Выдающиеся писатели России и русского зарубежья, № 2024 / 36, 20.09.2024, автор: Светлана ИГНАТОВА (г. Рязань), Татьяна МЕРЗЛЯКОВА (г. Ижевск), Людмила ШАМЕНКОВА
Начиная разговор о чистой, как родник, глубоко эмоциональной женской лирике, в первую очередь вспоминаешь нетленное наследие Марины Цветаевой, а затем – её духовных наследниц Беллы Ахмадуллиной и Вероники Тушновой. Однако и сегодня в творчестве наших талантливых современниц звучат упоительные отголоски Серебряного века. К таким поэтессам относятся Светлана Игнатова, Татьяна Мерзлякова и Людмила Шаменкова, чьи стихотворные подборки мы предлагаем вниманию читателя как достойнейшие примеры классической женской лирики.
Максим БУРДИН,
издатель, писатель, публицист,
общественный деятель
Живёт в городе Рязани.
* * *
У времени особенная прыть,
Циклично всё, и память не помеха.
Чтобы врагом народа не прослыть,
В себе вновь убиваем человека…
У времени особенная стать
И на канве вселенского закона,
Мечом мой рыцарь умертвил дракона,
Чтобы в его обличии предстать…
В ТЕХ КРАЯХ
В тех краях, где леса от брусники красны
И поют небеса горным рекам псалмы,
Затеряться хочу от забот и тревог,
Чтоб, подобно врачу, лес меня уберёг.
От вражды и молвы, от нежданных гостей,
Чтоб с природой на «вы», да из моха постель,
Чтоб от птичьих новелл закипало в груди,
ну а ветер хрипел: всё ещё впереди…
БЕССОННИЦА
Тишина…
Стрелки за полночь клонятся,
Ночь как будто бы решена,
Только липкой рукой бессонница
Отворяет створку окна.
Словно нечисть за нею гонится,
Шарит по полу да углам,
Лезет в душу, под стол хоронится,
Заставляя напиться в хлам.
И шепчу я: уймись, проклятая,
Не нахальничай, не тревожь,
Только в небе ночном над хатою
Месяц с чёртом рогатым схож.
Луч рассвета скользит по иконнице,
Время выпито мной до дна.
Князя ночи сестра – бессонница
Затворяет створку окна.
ВЕЧЕРНЯЯ
Крадётся ночь. Опять не спится.
Забот вечерних прерван бег,
Кроваво-красной колесницей
Отбыло солнце на ночлег.
Грядут часы истомы длинной,
Ночь будет дивно холодна,
Но мимо комнаты каминной
Бреду я в сторону окна.
Вечерний воздух чист, хрустален.
Отринув грусть души своей,
Спешу вновь в сумрачность аллей,
Что мне милей уюта спален.
НОЧЬ
Томится ночь на дне бокала.
В стеклянной хрупкости окна,
С подбоем мантии кровавым,
Восходит вечная луна.
И медленно текут минуты,
Окутан мир тревожным сном,
Он липкой дрёмою опутан,
Оставив дрязги на потом…
* * *
А жизнь бежала киноплёнкой,
звонко,
Как на полотнах раннего Шагала.
Кружила, мило улыбалась и
ручонкой,
То даровала счастье, то бросала
Быть зрителем сей мелодрамы
Тонкой
В холодном полумраке кинозала…
* * *
Было множество столетий,
Чтобы заново вернуться,
Но в пыли кухонной клети
Те же лица, те же блюдца.
Те же запахи в прихожей,
Всё похоже и уныло,
Будто радость с нашей кожи
Враз дегтярным мылом смыло.
* * *
Оставив за спиной руины,
Испепелив себя дотла,
Мы, словно ангелы, невинны
И бродим в поисках тепла.
Такой удел у всех скитальцев,
Влекомых прочь от людных мест,
Как будто кто-то манит пальцем
Туда, где тоже надоест.
К ТЕБЕ
В дуэли с переменчивой судьбой,
Копя на сердце мелкие обиды,
Дотла сжигая города и виды,
Сгорать самим уже нам не впервой.
Настанет день. Объявит новый бой.
И лишь в ночи так сладостны объятья,
И рвётся шёлк, в порыве страсти, платья.
А поутру враги опять с тобой…
* * *
И пахли вечера левкоем,
И воздух прян был и тягуч,
Когда луна своим покоем
Благословляла из-за туч.
И были лёгкими заботы,
Мечта манила и звала,
Когда, ещё не зная, кто ты,
Себе, что счастлива, врала.
Тех лет блаженное незнанье
За пеленой прошедших дней
Не искупит моих страданий,
Скорее сделает сильней…
Ушедшее нам невозвратно,
Потеряны мечты края…
Жила, любила, вероятно,
А жизнь прошла, как не моя…
ЭТОТ ГОРОД
Этот город не ждёт живых,
Мертвецами здесь правим бал,
Всё людское в себе изжив,
Каждый третий в безумье впал.
Не бежит в берегах река,
Остов рыбий лежит на дне.
Обречённость фонит слегка,
Изливая себя вовне.
Птичий гомон давно утих,
Заменил его волчий вой.
Коли ты не последний псих,
То скорее беги, не стой.
Если спросишь, где город сей?
Миновать как лихи края?
Загляни-ка в себя быстрей…
Этот город – душа твоя…
ЧЕРНОВИК
Ощущаю себя зависимой,
Жизнь бежит, как водица талая.
Всё вокруг глубоко бессмысленно,
Безразлично давно уж стало мне.
А душа, как сарай бревенчатый,
Покосилась, да набок валится.
Сколько нас на Руси невенчанных
Бродит по миру, словно старицы.
Никуда от кликуш не денешься,
Кружат поодаль, будто вороны.
Коль в дороге ты с ними встренешься,
Так пошли на четыре стороны.
* * *
Наша жизнь нестерпимая,
пьяная.
Корабли вновь посажены…
мель…
Словно выстрелы, прошлое
грянуло,
Колошматя в закрытую
дверь.
И опять, с незажившими
ранами,
Что получены в прежнем
бою,
Погружаемся в игрища
странные,
Проклиная судьбину
свою…
МЫСЛИ ВСЛУХ
А камень уйдёт на дно,
И только круги по воде.
Нам важным казалось одно,
И было неважно, где.
Пусть время стирает роль,
Как пыль со старинных зеркал.
Был принцем рождён король,
Но нищим с сумою стал.
Нам всем уходить в закат,
Когда догорит огонь.
Покой обретёт солдат,
Устав от пустых погонь.
Закончит строфу поэт,
И в взмахе руки – прощай,
Отбудет держать ответ
В неведомый дивный край.
И только покой могил
Да ветра унылый вой
Напомнит о том, что жил,
Что был, как и все, живой…
СУДНЫЙ ДЕНЬ
Когда сдвинутся скалы,
В багрянец окрасится лёд,
И не будет спасенья
В зашторенном наспех оконце.
Всё живое отринув,
На небе горящем взойдёт
Нестерпимое, лживое, мёртвое
Чёрное солнце.
Родилась в Красноярске, живёт в Ижевске. Окончила историко-педагогический факультет КГПИ им.Н.А. Некрасова. Преподаватель в Ижевском автотранспортном техникуме. Публиковалась в газетах и коллективных литературных изданиях Алатыря, Костромы, Ижевска и Санкт-Петербурга. Лауреат международных литературных конкурсов «Золотая скрижаль» и «Белая строфа». Номинант премий «Поэт года» и «Русское слово».
СЛОВА РОДНОГО ЯЗЫКА
Слова родного языка –
Кусочки янтаря.
Запечатлённые века,
Грядущего заря.
Представь янтарь на берегу,
Что море дарит нам,
Наследие янтарных бурь.
Клубящийся туман…
Родной язык – старинный клад.
Вот слово – самоцвет.
Внимательный и нежный взгляд,
И чей-то добрый след.
Недаром по Земле прошли:
Оставили для нас
Слова, горящие вдали
И нужные сейчас.
Тревоги дальнего пути,
Сияние росы.
Слова «люблю», «живи», «прости»,
Казалось бы, просты.
Но Жизни вечный Океан
Велит слова хранить.
Ведь мост волшебный людям дан,
Светящаяся нить!
ПРОЙТИ ПО ЗВЁЗДНОМУ МОСТУ 1
Не за горами горькая утрата:
Весь мир прекрасный – где-то там, внизу.
Всё будет неизвестно, непонятно,
Тревожно, словно в сильную грозу.
И засияет Млечный Путь! Однако
И холодом потянет за версту.
Но верный друг – лохматая собака
Со мной пройдёт по звёздному мосту.
Собака совершенно не боится.
А звёзды рассыпаются вокруг.
То звёзды ли? Или родные лица…
И тайна, проявившаяся вдруг.
—————-
[1] – Согласно славянской мифологии, душе человека предстоит пройти путь по «Звёздному мосту». Впереди будет бежать верный друг – лохматая собака.
ОТСЧЁТ ЧАСОВ О ВРЕМЕНИ НАПОМНИТ…
Отсчёт часов о времени напомнит,
О том, что над Землёй кружат миры,
И даже эта, лучшая из комнат,
Послужит мне лишь до одной поры.
Фарфоровая разобьётся чашка,
Входившая в торжественный сервиз.
Одна, едва заметная, промашка,
И всё летит. Прошедшее, вернись!
Но надо жить, бороться, не сдаваться!
Герои лучших книг стоят на этом.
И дружба, и возвышенное братство
Пусть озарят нас лучезарным светом!
Как счастлив тот, кто в непростую пору
В своей отваге нашёл опору!
ТЕБЕ ДАРЮ Я БЕЛЫЙ ЛУЧ
Не посылай мне чёрный луч.
Я всё равно люблю тебя.
Во сне, в стране бескрайних круч,
О нас покинувших скорбя,
Нашла я нежные слова.
Надежда светлая жива
На то, что нет небытия,
Однажды встретятся они,
Все те, кому и ты, и я
Нести любовь свою должны,
Просить прощения за то,
Что, может быть, лишь тень вины.
Теперь не разберёт никто
Причины долгой тишины.
Стою у бездны на краю,
Пойми, молю.
Тебе дарю я белый луч,
Ведь я люблю.
ЧТО ВРЕМЯ? БЫСТРАЯ ВОДА…
Я прогоню тебя, беда.
Держу свой путь, и нет возврата.
Что время? Быстрая вода,
Бриллиант на тысячу каратов!
Кольцо, что падает с руки
И, зарываясь в толщу ила,
Напоминает: пустяки
Всё то, что раньше важным было!
Что ж, наяву, а не во сне,
Я ил речной перебираю.
На самом дне, на самом дне
Лежит колечко, я-то знаю…
И всем теориям назло,
И вопреки прогнозам мрачным
(Должно быть, просто повезло!)
Нашлось кольцо – моя удача!
О ЗАВИСТИ
Притворялась зависть белой,
Но была черна, как уголь.
Принижала то и дело
У других людей заслуги.
Собирала тихо сплетни,
Оставляя след змеиный.
Подбиралась незаметно,
Яд готовила незримо.
Нетерпимо шелестела.
Свирепела временами,
Словно раздавить хотела.
Налетала, что цунами.
Зависть – явная угроза.
Не банальная заноза.
Я ОТВОРЮ ЗНАКОМУЮ КАЛИТКУ…
Мне часто снится наш любимый сад.
Я отворю знакомую калитку…
Поэзия здесь в воздухе разлита,
А рифмы просто гроздьями висят.
И так красиво лепестки летят…
Мелодия надежды вызревает,
Неуловимо – светлая, живая,
Вобравшая медовый аромат!
Так, может быть, для счастья нет преград,
И мне не снится это? В самом деле,
Заворожён метелью нежно-белой,
Шумит себе вокруг весенний сад!
ЕСЛИ КНИГУ ОТКРЫТЬ НАУГАД…
(По строчке А.А. Ахматовой)
Если книгу открыть наугад,
Пережитое встретится сразу,
Ведь прекрасную правду хранят
Эти страстные, нежные фразы!
«Как могу я тебя не любить?..»
О тебе не мечтать не умею.
Чашу счастья так просто разбить,
Наваждение счастья развеять…
Как могу я не помнить тебя?
Поселиться навек в Зазеркалье?
Очень холодно жить, не любя…
И представить возможно едва ли!
Надо верить, бороться и жить.
Да, бывали недолгие споры…
Как могу я тебя не любить?..
Ты и радость моя, и опора!
ЧЕЛОВЕК ОДИНОК ВО ВСЕЛЕННОЙ…
Размышления Блеза Паскаля
Задевают меня, беспокоят.
Что является важным едва ли?
Что особых усилий стоит?
Вот нашлись неленивые люди,
Изучили «Мысли», издали.
Мысли, что удивляют, будят,
Открывают новые дали…
Облегчённых путей не ищите,
Выходя из тёплого дома.
Как тростник, человек беззащитен,
А глубины небес бездонны…
А ещё философ заметил:
Есть у сердца свои законы.
Каждый сам за себя в ответе.
Всё так хрупко и невесомо…
«Человек одинок во Вселенной…» –
В этом прав он, «французский Сократ».
И далёкие звёзды надменно,
Равнодушно и ярко горят!
ПОЭТУ, БЕЗВРЕМЕННО УШЕДШЕМУ
Уйти из жизни, жизнь любя,
Что может быть необъяснимей?
А те, кто вырастил тебя,
Кто жил тобой –
Что станет с ними?
За что любимых наказал
Невыносимою разлукой,
Пожизненной душевной мукой,
И многое недосказал?
Конечно, мы судить не вправе.
Что ж память светлую тревожить?
Но что уйти тебя заставило?
Вопрос остался: что же? Что же?
НА БЕРЕГУ КРАСИВОЙ МЕЧИ
Плывут куда-то медленные тучи.
Река внизу – серебряная гривна.
Картиной этой восхищаясь мирной,
Любуясь, постою на самой круче.
Холмы к реке ступенями уходят.
Вдали лиса мелькнула – и пропала.
Осенний мир – и золотой, и алый –
Душе моей приятен и угоден.
Я чувствую, как прибывают силы
На берегу реки – Красивой Мечи,
Где даже воздух светится и лечит,
А время вдаль плывёт неторопливо…
В ЛЕСУ. АВГУСТ…
Лес вбирает солнышка золото,
К испытаниям долгим готов.
Созревают в августе жёлуди,
Самый лакомый корм кабанов.
Молодняк на ногах и на крыльях,
Есть орехи – мешком собирай.
И на сказки похожие были
Дарит нам удивительный край.
Вспоминать и рассказывать станем,
Как однажды случайно с тобой
Лося видели в низком тумане.
Великан был важный такой…
В ЗАЩИТУ ПАВЛИКА И ФЕДИ
Оставьте Павлика Морозова!
При чём здесь дети, в самом деле?
Эпоха, жёсткая и грозная,
Свои преследовала цели.
Питаться классовыми грёзами
Ей помогали мифы эти.
Но ведь тогда в краю берёзовом
Погибли дети. Просто дети.
НОВЫЕ МИФЫ
Я читала в толстом журнале:
Возникали новые мифы
И деталями обрастали,
Как растут из кораллов рифы…
Говорят (и множатся слухи):
– Не однажды в крутящейся мгле
Собирались люди – не духи! –
На ознобной далёкой земле.
В необъятной сибирской дали,
Словно созданной нам за грехи,
У костра иногда звучали
Неизвестные миру стихи.
В тёмном небе звёзды мерцали
И подмигивали до утра.
Очень странно: стихи читали
Превосходнейшие у костра…
Лишь легенды одни остались
От скитальцев, не сгинувших там.
И в легендах – умный страдалец.
Осип звали его, Мандельштам.
ОТЧЕГО ВОССТАЛИ – БРАТ НА БРАТА?
Еле различим сквозь расстоянья,
Голос дальний сумрачен и тих.
Сохрани семейные преданья,
Детям пересказывая их.
Отчего восстали – брат на брата?
Кто из них любил Россию мало?
Может, Буря Века виновата,
Что людей, как щепки, раскидала?
Всё вокруг местами поменяла,
Белый свет закрыла чёрным вихрем,
А потом сама легендой стала,
И раскаты грозные затихли…
Бурю Века Время поглотило,
Но рассказы горестные эти
Отразили мощь её и силу,
Смуту и несчастья лихолетья…
Ту эпоху поглотила Лета,
Унося народные страданья.
Близкой Бури верные приметы
Берегут семейные преданья
И распознают её личины.
Поднимались гневно брат на брата.
В чём таятся главные причины?
В самом деле, Буря виновата?
Родилась в Москве. Окончила филфак МГУ. Более 20 лет работала в столичных СМИ. Автор поэтических книг «Признание» (1976), «Серебряные ключи» (1980), «Солнце в ледяной воде» (2003), «Сто стихотворений» (2012), «Чаепитие на летней террасе» (2018), «Засыхают листья, но не память» (2020), «Прощеное воскресенье» (2024), а также сборников прозы «Трепет чувств и заблуждений» (2008) и «Трудности ухода» (2019). Творчество автора вошло в энциклопедию «Достояние литературы 21 века».
ТВОРЧЕСКИЙ КРИЗИС
Когда иссякнет порох давних сил
И редкой гостьей станет вдохновенье,
Клочок земли приобретет значенье
Театра боя посильнее Фермопил.
Ни с кем не быть, не пить и волком выть,
Написанное с омерзеньем комкать,
Рабочий стол на щепки изрубить
И выбросить в провал ненужных комнат.
Изведав изуверство ремесла,
Он злился на всемирное затишье,
Но дальний плеск случайного весла
Услышит, как свое четверостишье.
А дальше?
Гул отчаянья кляня,
Он, стиснув зубы, бросится на грядки.
Лопата, вёдра, рваные перчатки
И амфибрахия струя.
Ему всё ближе безмятежный быт.
Он думает, что вытеснит тревоги
Простым трудом, и преданно пыхтит
Над веточкой какой-то недотроги.
Он знает – изболелась глубь его,
И посмеётся над нелепой кличкой «классик».
О, если б можно было мяты вещество
Ко лбу приклеить, как лечебный пластырь!
К чему дела и суетный почёт?
Он хочет жить, как белая берёзка,
Что без претензий вдалеке растёт,
Людское отвергая сумасбродство.
* * *
Не в первый раз скрипела дверца
Полупустого гардероба.
Проблема не во что одеться
Вставала ужасом банкротства.
До платья ли, до жемчугов ли,
Которых, кстати, не имею,
Когда в душе теснятся вопли
И руки в страхе леденеют.
Сегодня вечером на сцене
Я вдруг ослепну от софитов
И на подломленных коленях
Почувствую, что я избита
Людьми, пришедшими от скуки
Зевать или, поднявши руки,
Снимать, как в ярком освещенье
Поэт, бледнея от волненья,
Бросает в зал свою печаль,
И никому его не жаль.
* * *
Ты не поверишь, как мне это надо!
Внутренний мир твой хочу я узнать
И, разобрав, как нутро «Леопарда»,
Свойства души прочитать.
СНОС
Всё равно ничего не поправить.
Он уже обречён, этот дом.
Он на воздух взлетел, как прощанье,
Непугающим мирным грибом.
Отвалились его шпингалеты,
Раскололись его зеркала,
И вощённое чудо паркета
Чудо-техника в пыль разнесла.
Он был вычислен до сантиметра –
От распаха двери до перил.
Как одежда, что сшита по меркам,
Он тепло человечье хранил.
Не увидеть ни нам, ни потомству
Ничего, что царило внутри.
Вместе с домом ушло хлебосольство
И балы до утра, до зари.
Постоим, помолчим, поклянемся,
Что когда-нибудь, лет через сто,
Восстанавливать дружно возьмёмся
То, что время для нас не спасло.
ПОЛЁТ
В чужую страну
Необузданной дрожью
Охвачена, с чувством вины
Лечу в самолёте с сумкой дорожной
Навстречу дождям неизвестной длины.
Там ждёт меня сын. Он волнуется тоже.
И кажется мне, что со мною летят
Все беды и скорби Отчизны встревоженной
И машут, прощаясь,
И в спину свистят.
И слышу я голос, измученный болью:
Вы все разбрелись по чужим сторонам,
Надеясь, что там, за границей привольной,
Вам выдадут чек, как почётным гостям.
И я ощущаю в груди беспокойство,
Держу наготове таблеток комплект.
Два внука в Австралии – не из проворства,
А просто, чтоб выжил и спас Интернет.
И сын далеко. Я оставлена всеми
В пустыне квартиры свой век доживать,
А слева плывут белокрылою тенью
Бесплотные Ангелы, чтоб утешать.
Им грустно, наверно, глядеть сквозь стекло
На головы молча сидевших людей.
«Куда вы летите, поднявши крыло?
Совсем не похожи вы на лебедей».
Но их не заметит ночной пассажир.
Несёмся, летим сквозь бездушный эфир.
О ЧЁМ ПОВЕДАЛ РЕПОРТЁР «ВЕСТЕЙ»
Опершись на твёрдый тыл дивана,
Приглушив уже ненужный свет,
Наблюдаю сквозь стекло экрана,
Как горит, дымясь, тяжеловес.
Мне пришлось накапать валерьянки,
Видя, как взволнован командир,
Расстрелявший из-за океана
Присланный военный сувенир.
Телевизор бьётся в нервной тряске,
Подыхает грозная броня,
В сверхзащитной электронной каске,
С длинным жерлом,
Метившим в меня.
Я смотрю на радостные лица,
Шлемы нависают на глаза,
Эти люди крепче монолита,
Совесть их победная ясна…
И, не веря вовсе в невозможность,
Я взываю к юным львам издалека:
Дорогие, будьте осторожны.
Да хранит вас Господа рука.
4 марта 2024 г.
ИОСИФ
Летели стружки виртуозно свитые.
И пот стекал на них со лба.
Иосиф мрачно думал: квиты мы,
Гуляй себе, о муже не скорбя.
Рубанок шёл по дереву исправно
И оставлял, как выглаженный, след.
О, если б мысли шли вот так же плавно
И принесли б спасительный ответ!
Ведь хороша! Глаза глядят невинно.
Клянётся на коленях: не грешна!
Но грех доказывает пояс – слишком длинный.
И люди помнят, что – обручена.
Он мог бы отпустить её, покамест
Не хлынул на неё обвал камней.
О, юная, на свете нет нежней,
Она умрёт от первого же камня.
Как всякий муж, столкнувшийся с угрозой
Измены, что похожа на провал.
Он мучился в сомнениях и слёзы
Подолом одеянья вытирал.
А в доме тихо, и никто не встретит.
Ночь обещает сладостный покой.
А он не спит и беспокойно бредит:
Ну разве мог зачать ребёнка Дух Святой!
И вдруг он чувствует: к нему нисходит Ангел
И говорит ему, как человек простой:
Да воссияет в мире Богоматерь!
Прими Марию и верни её домой.
Очнувшись, долго тёр Иосиф лоб свой.
Рукой могучей стукнул об стол.
Рубашку новую из сундука достал
И с чистым сердцем «Верую!» – сказал
Марии, что несла во чреве Бога.
Декабрь 2023 г.
РАЗДВОЕННОСТЬ
Как будто я – расщеплённый орёл,
Чьи головы – их две – разлучены.
Не потому ли замерли они,
Что их единство кто-то распорол.
Старинный символ этот мне не мил.
Зачем своё гнездо во мне он свил?
Свой первый клюв он в сердце мне вонзил,
Второй, наверно, набирает сил.
Раздвоенность – кому она нужна?
Уж лучше б голова была одна.
А глаза – два, чтобы смотреть в упор
На тех, кто множит раздвоенья вздор.
НОЧЬ И ДЕНЬ
Всё сбудется, когда нахлынет тьма,
И, взяв за плечи, уведёт в пещеру,
И покорит отъявленную стерву,
Прижав плашмя болезненно весьма.
Уснут под одеялом недомолвки,
Колючки притупят свои иголки,
И пот подмышечный обдаст пыльцой мимозы,
И гвоздь разрыва станет мягче воска.
Но день в его безжалостности острой
Поднимет гвоздь и всадит его в грудь.
Покорная, с улыбкой полумонстра,
Скользнёт в такси, вези куда-нибудь.
Пещера ночи подберет спросонок
Упавший на пол сокровенный хлам.
И выпрямит свой горб диван,
Приняв обличье светского пижона.
ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ
В посаде, где не ступала нога
Ничья и следы замело,
Всю ночь напролет бушевала пурга
И вдаль уносила тепло.
В посаде, где не ступала ничья
Нога с середины зимы,
В углу догорала, моргая, свеча,
Дрожа от бесчувствия тьмы.
В посаде, где снежных заносов не счесть,
Заботы свелись до нуля:
Напиться воды и дровишек принесть,
И печку похлопать любя.
О, зимнее время! Завалена дверь.
Зови, кто её отопрёт.
Надежда одна: что растопит апрель
В лёд превратившийся вход.
Дожить! Это главное дело теперь.
Какие-то странные звуки.
Вот снова стучат в околевшую дверь.
Спасатели? «Скорая»? Внуки?
Стучат и стучат до потухшей звезды.
Не бесы ль играют с метелью?
В посаде ночами не видно ни зги,
И снег заметёт отпечаток ноги
Поэта с его сочиненьем.
ЛУНА
Не убыстряя плавный ход,
Над сетью рек, мостов и кортов
Луна своим сияньем жжёт
Людские нервы и аорты.
Холодная, как та родня,
Что с давних пор зовётся дальней,
Она влияет на меня
Своей таинственностью скальной.
Я ей сочувствую: одна
Во власти мачехи-вселенной,
И сверху ей Земля видна,
Как вечный символ униженья.
Не вырваться, не развестись!
Кружись, кружись, как лошадь в цирке.
А ей хотелось бы уплыть
И с высоты на Землю цыкнуть.
Я в полнолуние больна,
И свет луны меня тревожит.
И перед ней я не вольна,
И даже сон мне не поможет.
ПОЩЁЧИНА
Дозволено не всё. Напрасно
Уподоблять вину просчёту.
Подобно поцелую страстному,
Пылает на лице пощёчина.
Придав движенью необузданность,
Впечатать – чтоб до посиненья,
И взглядом, ненавистью суженным,
Сопроводить своё движенье.
Пусть грубо – эту недозволенность
Диктует пламенная месть.
Как сладко – видеть опозоренным
Виновного, – какая честь
Сыграть в дуэль без примирителя
И в мыслях выстроить барьер.
И с гордым видом победителя
Оставить эту канитель.
ГУМАНИТАРИИ, ВПЕРЁД!
Гуманитарии, властители умов,
Филологи, историки, поэты.
Без ваших озарений и трудов
Скудеет всё высокое на свете.
Вы так умело строите мосты,
Скрепляющие звёзды в мирозданье,
Что даже всё, что кажется простым,
Приобретает смысл существованья.
Кто, как не вы, исследуя судьбу.
Разгадывать свой век не устаёте
И слабым выдаёте не крупу,
А образ птицы, реющей в полёте.
Кто, как не он, романтик, кавалер,
Иль по-простому стражник безоружный,
Выходит, как художник на пленэр,
Чтоб видеть жизни грозную наружность.
Кто, как не он, достанет из глубин
Почти забытых снов и ощущений
Крупицу соли, смеха без причин
Иль ураган любовных потрясений.
Хвала тебе, духовный друг звезды,
Твой труд не виден в перечне процентов.
Гуманитарии обычно позади
Больших экономических проектов.
Восславим же рапиры и плащи.
И «мурашей», приподнимавших кожу.
Все драмы и сонеты хороши.
Без них земной порядок невозможен.
* * *
Я скажу тебе со всею резкостью:
Полюбила, так как больше некого.
Вовсе не герой ты, не особенный.
Полюбила, чтоб не быть озлобленной.
Я хотела в тёплом доме жить,
Притворяться, что со мною всё о’кейно.
Но душа не хочет быть музейной
И картиной с выставки служить.
Я скажу тебе со всей жестокостью,
Если хочешь, душу наизнанку выверну.
Всех твоих изъянов не заштопаю
И тебя не изменю, не выровняю.
На столе локтями яму вырыла,
Прокляла, бросала, да не кинула.
Не сердись за это слово резкое,
Полюбила, так как больше некого.
КОРРУПЦИЯ
Не время думать о запасах,
Как водится, на чёрный день,
Когда смертельная опасность
Уже стучится в нашу дверь.
Огромный червь корыстолюбия
Людские массы поразил.
По нам ползёт она, коррупция,
И режет нашу грудь «в распил».
Мешаете ль вы суп в кастрюле
Иль прячете одежду в шкаф,
За вами, как убийцы пуля,
Следит коррупции удав.
Она вокруг,
Она вцепилась
Когтями в распорядок дня
И, как хозяйка, воцарилась,
Проникнув в сущность бытия.
Когда порядочность уходит
И совесть заменяет бакс,
Считайте, что и вас угробит
Гнилой коррупции размах.
Март 2016 г.
ПИАНИСТ
Костлявые руки в прожилках
Утратившей беглость крови.
Им разве что чаю пожиже
Любезно налить для семьи.
Потрогать потёртый бумажник,
Иль галстук поправить кривой,
Иль тростью играть, набалдашник
Сжимая сухой пятернёй.
Но вот приступает, и пальцы
Коснулись холодных пластин.
Взметнулись, и хлынул в пространство
Поток с небывалых вершин.
И руки взлетали над залом,
И дыбом взлетали власы,
Сметая ненужную малость –
Довольство куском колбасы.
Шутливо, вне правил и прений,
С беспечностью детских забав
Смеялся прославленный гений,
Ломая каскады октав.
И только один безбилетник,
Легко миновавший запрет,
Увидел, как странно бледнеет
Лица отражённого цвет.
Добавить комментарий