Улицы и персонажи

№ 2022 / 31, 13.08.2022, автор: Алекс ГРОМОВ

Федор Михайлович Достоевский в своих произведениях создал уникальный и своеобразный образ Санкт-Петербурга, отчасти сумрачный и угрюмый, отчасти символизирующий те самые страхи, присущие его обычным обитателям, одним из которых был и сам писатель, досконально знавший описываемые места и увековечивший их для потомков.

Если вспомнить историю возникновения города, то надо подчеркнуть ту роль, для исполнения которой Санкт-Петербург был создан:

 «Достоевский называл Петербург «самым предумышленным городом в мире». Действительно, трудно назвать другой большой европейский город, который в той же степени, что и столица Российской империи, возник бы не из потребностей общества, а как прихоть главы государства, не считающегося с подданными… Для Петра Великого не существовало препятствий. Царь, собственноручно рубивший головы стрельцам и запытавший родного сына, построил новую столицу на краю державы, в приполярной тундре, заливаемой водой».

Книга подробно и увлекательно рассказывает не только о столице Российской империи на протяжении немногим менее полувека (между 1837 и 1881 годами), но и об ее улицах, площадях, памятниках и зданиях, жителях, их занятиях и развлечениях.

В тексте уделяется внимание не только правителям и элите, сливкам столичного общества, изысканным императорским дворцам (и построенному за три года рыцарскому замку «русского Гамлета» – Павла I), министерствам и зданию Кунсткамеры, роскошным особнякам, где проходили званные приемы, но и обычным жилым домам, в которых обитали простые петербуржцы и приезжие.

«В интерьерах особняков, обильно украшенных экзотическими растениями и увешанных полотнами в стиле парижского салона, сочетаются мавританские курительные и ванны, готические библиотеки, ренессансные кабинеты, классические бальные залы и столовые в русском стиле. Фасады «штукатурной» архитектуры включают элементы стилей всех Людовиков, пучки колонн пышного барокко, «петушиный стиль» палат времен Алексея Михайловича, «полотенца» крестьянских изб, люкарны и сложные наличники рококо…».

В издании описывается и тогдашний городской цикл – после приходящегося на зиму сезона городская знать отправлялась на отдых в европейские курорты, либо в свои имения. Чиновники начинали снимать дачи для семей в ближних пригородах. В мае государь-император и двор отправлялись в Петергоф, а в столице продолжали трудиться бедняки, у которых не было денег на отдых. Начиналось время ремонта:

 «…Петербург превращается в огромную мастерскую, заботливо поправляющую свою физиономию… все покойно киснущие в продолжение зимы источники вони и удушливых испарений наполняют город и заставляют всех сколько-нибудь состоятельных обитателей столицы выезжать в ее окрестности с единственной целью скрыться от растревоженной духоты, а вследствие того и от заразы», – писал тогдашний газетный репортер».

Осенью городские состоятельные жильцы возвращались обратно, театры давали новые спектакли, гурманов и растратчиков казенных и чужих денег ждали трактиры и кафе-рестораны, а потом – расследования, суды, каторга, поселения.

Герои романов Достоевского, как он описывает подробности их жизни, обитали по определенным петербургским адресам, ходили по реально существующим городским улицам. Сам исторический путеводитель состоит из 5 маршрутов, по каждому из которых можно пройтись в наше время. Итак, колоннада Исаакиевского собора.

«К югу от собора – Петербург Достоевского. Практически всю свою жизнь он прожил в треугольнике, вершины которого – колоннада, на которой мы находимся, и видимые с нее две высотные доминанты – колокольни соборов Владимирской иконы Божией Матери и Троице-Измайловского. Застройка здесь особенно густа, а население скучено».

 Среди многих упоминаемых в издании писателей – и Лев Николаевич Толстой, который во время ареста Достоевского по делу петрашевцев являлся бывшим студентом, исключенным из Казанского университета «за не успешность», и проживавшим в петербургской гостинице с раздумьями о своей грядущей судьбе.