ВЛАДЕНИЕ ГРАВИТАЦИЕЙ
Рубрика в газете: Поэтический альбом, № 2019 / 42, 14.11.2019, автор: Татьяна СМЕРТИНА
Татьяна СМЕРТИНА
***
Я из древнего дальнего Прошлого,
я из Будущих наших времён,
дикой птицею полуночною
вдруг врезаюсь в ваш медленный сон.
Я присутствием тонко мерцающим
вдаль плыву вдоль полей и луны;
по туманам, изгибами тающим,
и по лезвию тонкой струны.
Я всё помню: что было, что сбудется,
и нет силы всё это забыть.
В родниках жемчуг вечности кружится,
как созвездия, плавно летит.
***
На это поле – пришла я снова,
как будто кто-то сегодня ждёт.
Шукшин приснился, идёт с Беловым
и о берёзах с ним речь ведёт.
Остановились, меня спросили:
«Жива ли пристань? Какой здесь год?
Там фильм снимают, прийти просили,
нужна массовка, и кто придёт?»
Смотрю, а взор мой туманят слёзы.
Сказала тихо и без затей:
«А все сегодня на сенокосе,
нахлынет скоро пора дождей».
Молчат. И в яви – мой сон не видно.
Молчат. И в поле вокруг пустынно.
Молчат. Лишь ветер по бездорожью,
да росчерк быстрый лесов вдали.
Поговорить бы! Но не о прошлом.
Поговорить бы! Но все ушли.
***
В туманах плывущих берёзы клонились,
я шла по росе и ломалась вода.
Доверчиво цветики в чаще раскрылись,
манили они неизвестно куда.
Я шла, как сомнамбула, долго за ними,
я чуяла боль их младенческих ран,
изгибом бутонов они уводили
в неведомый мир одиноких полян.
Потом я увидела облик часовни,
в оконце мерцала звездою свеча,
там двигались люди, кибитки и кони,
младенец закутанный спал у плеча.
Я долго смотрела сквозь время и стылость,
болела душа – чья там жизнь? чей там свет?
О чём там страдали, о чём там молились –
зовёт, не исчезло! Но всех уже нет.
Наверное, чувства, страданья и радость
живут дольше жизни – Вселенной закон.
Их слышит душа, и она – откликалась,
поэтому шла я сюда, как сквозь сон.
Легла я в траву, чуя крыльями землю –
здесь нет ни часовни, ни жизни былой.
Лишь только намоленность светлою тенью
врачует мне душу от раны сквозной.
***
Осенняя морось раскинула сети,
дубы вековые о прошлом грустят.
Чертям комары –
так и просятся, просятся в черти!
Дубовые листья узорно летят.
Нахохлилась птица на мшелой коряге,
друг друга увидели – как не смотреть?
Глядим вот и маемся, словно бедняги:
мне дальше идти? или ей улететь?
«Не бойся, не трону!» Прошла осторожно.
А небо темнеет, громадная даль!
Вот миг – Бытия! Без него невозможно
мне было прожить. И терять его жаль.
***
Льняные снопы, что вздымала в суслоны,
почудились мне средь туманных полей.
Я к ним побежала, а это по склону
причудливо бродит кустами репей.
Да, что я? Совсем уж свихнулась под осень!
Всё нынче иначе – соцсеть, телефон…
Лишь только по-прежнему эти откосы
играют виденьями с детских времён.
***
Тёмно-русый красавец, душою весенний!
Лишь в любви почему-то ему не везло.
Каждый вечер ходила к ним в тёмные сени –
молоко им носила. Смотрело село.
Он учился в десятом, а я только в первом.
Он на танцы ходил, ну а мне – недосуг.
Я себя возмечтала увидеть царевной,
но мне бабка сказала: «С чего это вдруг?»
Я входила так робко в открытые сени,
на скамейке дубовой меняла бидон.
Взор на двери бросала всего на мгновенье:
вдруг откроются двери, появится – он!
И однажды он вышел, почти полусонно.
Взял бидон с молоком. Сквозь вечернюю хмарь
вдруг сказал мне: «Спасибо!» – взглянул удивлённо.
«На здоровье!» – сказала, – «Меня, вспоминай!»
Он зачем-то всю жизнь вспоминал то мгновенье,
до кончины своей! Хоть давно всё прошло.
Тёмно-русый красавец, душою весенний!
Лишь в любви почему-то ему не везло.
БРУСНИКА
На дремучих свет-веретеях,
где вздыхают длинно мхи,
где светлынь мерцает летняя
сквозь осенние деньки,
полыхнуло нежно зарево –
боровой брусники весть.
Сколько мною ей подарено
здесь поклонов – и не счесть!
Эти ягоды багряные,
даже сгинувшие в синь,
словно капли крови маминой:
– Донор. Первая. Всю жизнь. –
здесь разбрызганы спасением
русой девочкой с войны!
И лежу я без движения
средь живой её волны.
Рву потом багрянцы сонные
не железкой – с корнем, хап! –
а перстами, тоже кровными,
под охраной хвойных лап.
Мой пестерь наполнен зорями,
птицы плачут в ивняках.
И от птиц – так неспокойно мне,
листопад в родных лесах.
Встала в рост, рябинник выгнулся.
Сжало душу до глубин!
И внезапно мне откликнулся
журавлей туманный клин.
***
По краю лепестка Вселенной,
где бытиё Небытия,
где Жизнь мгновенная нетленна
и где предсказана Земля –
там было явлено Начало,
которое пройдёт сквозь сон,
сквозь явь и таинств покрывало
всех тех, кто будет здесь рождён.
Земля не станет одинока,
жизнь созидания сильна –
от вспышки до любого срока
мы с нею, словно мы – она.
Божественны законы жизни,
всё связано: неплоть и плоть,
живой-умерший, сны и сини,
людские души и Господь.
И так шиповник расцветает
так лепестками гнётся ввысь,
как будто радостью мерцает,
Вселенной понимая мысль.
ВЛАДЕНИЕ ГРАВИТАЦИЕЙ
В сонном мареве скрытых энергий,
где так много загубленных граций,
где безумный закон гравитаций
забывает себя и в изнеге,
от материй земных отрешаясь,
лишь пространству души покоряясь,
позволяет мне выйти из плена
всех неверий земных и колена
преклонить перед силою света, –
я волнуюсь!
Провинция, лето.
Здесь я чувствую выход в иное,
где родник – пульс Земли, всё родное –
часть меня и души! Здесь и мысли –
что узор на моём коромысле,
всё скользят и мерцают зарницей.
И тогда, встав над вещей водицей,
выхожу в сноп пресветлого света,
не касаясь сетей интернета!
И вхожу – через стих! – в ваше сердце.
Так вхожу, что вам некуда деться,
лишь одно остаётся – поверить:
сквозь все стены, раненья и двери
я – как Время! – прошла.
Вихрь волненья,
я дышу – лишь стихом откровенья,
что для вас создавала сквозь танцы,
сквозь свои грациозные пальцы
и сквозь тяжесть земных гравитаций!
Закон гравитаций отринула птицей,
Теперь остается лететь-материться.
Шукшин приснился. Идет с Беловым,
А я – навстречь.
– Куда ты, Таня? – Играть со словом,
Стишков испечь.
– Да брось ты, Таня! Кому нужна-то
Стряпня твоя?
– Но вас ведь нету уже, ребята…
Зато есть я!
Да уж. Идут покойные Шукшин с Беловым, а навстречу им Смертина с косой свежезаплетенной и вся в сарафане на босу ногу.
Ассоциация за пять минут.
Явилася стылость,
Скажите на милость!
Иль блики часовни,
Там люди, там кони.
Мерцает свеча
У чужого плеча,
И множество ран
В мире наших полян.
Поплыли берёзы,
Закапали слёзы.
То Вселенной закон.
Знайте – это не сон!