ВО СЛАВУ ФМ

№ 2022 / 38, 07.10.2022, автор: Дмитрий КРИВЕНКОВ

Татьяна Николаевна Куркина молилась за нас, студентов филфака, чтобы нам пришло озарение, которое присутствовало у нее и Федора Михайловича Достоевского.

— Я буду просить бога, чтобы в ваших головах хотя бы чуточку пробудилось то истинное христианское мышление, которое присутствует в великих произведениях Федора… — она сделала глубокий вдох, закатила глаза и словно в экстазе выдохнула, — Михайловича Достоевского. Уяснили, хорошие мои?

Девчонки закивали. Дениса не было, а я, как убежденный толстовец, сидел один за последним столом, смотрел в окно, за которым, буквально в метре, располагался корпус юрфака, и чесал голень.

— Дмитрий, о чем вы думаете? — спросила доцент.

Одногруппницы обернулись и ехидно посмотрели на меня. Я дочесал голень и ответил:

— Что профессор Ковалев был прав.

— В чем? — заинтересованно спросила преподаватель.

— Что эти гады нам солнце заслоняют.

— Дмитрий, — недовольно обратилась Куркина. — А при чем здесь Федор Михайлович, ваш предстоящий экзамен и… это?!

— По-христиански обидно, — ответил я.

Девчонки тихо засмеялись, некоторые вечные отличницы возмутительно закатили глаза.

— Вы не о том думаете, вас сейчас должен волновать предстоящий экзамен.

На самом деле меня волновала голень, я прямо через штанину чувствовал, что расчесал до крови.

— Да я его уже жду с нетерпением, — у меня зачесалась другая нога. — Антон Палыч, Лев Николаевич, Федор Иванович, Николай Васильевич, Александр Сергеевич… Все расскажу. В рамках курса и билета, естественно.

— А Федор Михайлович? — спросила доцент.

— В процессе, — ответил я.

— У вас экзамен через неделю. Девочки и… — она опять глубоко вдохнула, — … Дмитрий. Удачи вам, и господь с вами.

— Ты чего себе могилу роешь? — после пары спросила меня Марина. — У нас экватор намечается, не хватало, чтобы ты все пропустил из-за Куркиной, если вдруг не сдашь.

— Слушай, ну не заходит мне Достоевский, понимаешь? Толстой и Чехов круче. Да и ближе.

— Ты сдай главное, а люби кого хочешь. Ты вообще читал его? Куркиной плевать на других авторов. У нее он главный мужчина.

— У нас сотня вопросов. Двадцать человек в группе. С десяток писателей. Я думаю, все обойдется. Даже если один из вопросов будет связан с ним, то тройку в любом случае получу.

— Вот все вы — мужики — такие, — фыркнула Марина.

— Что?

— Все вы самонадеянные до тошноты.

— Ну, мы тогда бы ни одной войны не выиграли. Хотя и не разрушали сами свои государства…

— Да ну тебя, — отмахнулась Марина. — Прошу тебя, обрати внимание на «Братьев Карамазовых», я слышала от старших курсов, что это ее настольная книга.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарил я.

— Ты же не сделаешь так, да?

Я улыбнулся и пожал плечами.

Я, как настоящий самонадеянный мужчина, послушал женщину и сделал все наоборот. Правда, прочитал краткий пересказ романа и несколько научных статей.

День экзамена. Я несу зачетку и хорошее настроение в корпус филфака, а юристы — отпускные для преподавателей. Утреннее солнце скрылось за корпусом юрфака.

Одногруппницы сидели у кабинета, ожидали приглашения от экзаменатора. Я увидел Дениса:

— Готов к распятию?

— Да хоть к расстрелу. Ничего не будет.

— Ты же на ее пары толком не ходил, откуда такая самонадеянность? — спросил я, почувствовав сверлящий взгляд Марины.

— Я расспросил в общаге старшие курсы и даже выпускников прошлых лет. Ей только Карамазовых ответить. Ну, я за семестр этот роман и пару других прочитал в свое удовольствие. Думаю, фортанет.

Я начал во всем сомневаться. Нет, не может быть, что из нескольких десятков авторов и произведений для сдачи экзамена хватит одного. Еще больше меня удивило, когда Денис, который не ходил на пары Куркиной, пошел в первой пятерке.

Он вышел, сказал, что сдал на «отлично» и показал зачетку. Мир рушился на глазах.

— Дим, иди с нами, — посоветовала Марина. — Она долго принимает и устанет последних опрашивать. Может, и автоматом все поставит, либо будем нести чушь, которую она уже не будет воспринимать. Я так почти все экзамены сдала.

Я понял, что учусь с гениальной девушкой.

— Только я пойду самым последним.

— Нет, — отрезала она. — Я должна еще посмотреть, как работает твоя самонадеянность.

Последней пятеркой мы вошли в аудиторию. Я, человек, искренне верующий в силу джедаев, провел ладонью вдоль стола, на котором лежали билеты, и попытался прочувствовать нужный билет.

— Вы долго еще? — спросила меня Куркина.

Я очнулся и взял случайный билет.

— Читайте, — сказала доцент.

— Философская лирика Пушкина и лирический образ Левина в романе «Анна Каренина».

— Хорошо, готовьтесь.

Удовлетворенный билетом, я сел готовиться к ответу. Переглядываясь с Мариной, мысленно поинтересовался: «Ну?» Она скорчила недовольную гримасу. Видимо, попался Достоевский. «А у тебя?» — так я расшифровал танец бровей на ее лице. Я показал пальцем воздушные кудряшки, скорее пейсы, и округлил ладонью живот. Марина сложила ладони кверху и подняла глаза к потолку. Я показал ей большой палец и улыбнулся.

— Так, тише! — рявкнула Куркина.

Мы остепенились и принялись за работу.

Постепенно из всей пятерки мы остались с Мариной вдвоем. Она смотрела на меня, а я на нее.

— Ну что? Кто идет? — спросила преподаватель.

— Мужчина как джентльмен должен уступать, — сказал я.

— А может джентльмен закроет своей спиной? — спросила Марина.

Я понял, что облажался, и пошел отвечать.

— Начинайте, Дмитрий, — сказала Куркина.

Я рассказал про философскую лирику Пушкина и что Левин — это образ Толстого в романе.

— Стоп, — остановила доцент. — Вижу, что знаете творчество Александра Сергеевича и Льва Николаевича. Надеюсь, творчество Федора Михайловича знаете не меньше.

Я остолбенел.

— С чего начинается роман «Братья Карамазовы»? — спросила Татьяна Николаевна.

— Так это не по теме! — возразил я.

— Это просто дополнительный вопрос.

— Хорошо. «Братья Карамазовы» — это великое произведение русской и мировой литературы хотя бы лишь потому, что отражает истинные христианские ценности. А вот в «Преступлении и наказании» тоже много христианских мотивов. В этом и заключается гениальность Великого Пятикнижия Федора Михайловича Достоевского. Роман «Братья Карамазовы» начинается с того, что младший из братьев, Алексей, вместе со своим наставником Зосимой…

— Я считаю, — остановила меня Куркина. — Вам нужно погрузиться в произведение и прийти на пересдачу.

— Почему? Я все верно ответил по основным вопросам.

— И при этом не знать «Братьев Карамазовых»? Ну уж нет. Жду через три дня вас на пересдачу.

— А тройку? — потребовал я. — Хотя нет, четверку! Спросите по остальному! Чехов, Толстой, Гоголь, Пушкин!

— А смысл, мальчик мой. Вы не знаете важного.

— ***, — тихо выругался я.

— Что? — переспросила Куркина.

— Вы меня одного отправляете на пересдачу.

— Почему одного? Дудина еще не пришла. Она сразу попросила пересдачу.

Я с огорчением посмотрел на Марину, та развела руками.

— Используйте эти три дня с умом. Прочитаете и все сдадите. Там, — указала она пальцем кверху, — любят честных и искренних людей.

— В деканате? — спросил я.

Марина хихикнула, Куркина поглядела сурово.

Дома я заперся в комнате и три дня читал злосчастный роман.

В день моей пересдачи ребята планировали отмечать экватор. Ждали только меня. Дудину никто не ждал, потому что сомневались в ее существовании.

Куркина, вся в белом, стала приглашать студентов на пересдачу. Нас таких собралось довольно много. Я шагнул на амбразуру.

— Нет, Дмитрий. Вы пойдете последним.

— Почему? Я опоздаю.

— Не надо торопиться жить, — сказала она и забрала первую пятерку на распятие.

Я начал писать в чат, чтобы начинали без меня. И, скорее всего, не ждали.

«Если тебя не будет, я потом расцарапаю тебе лицо», — пришло сообщение от Марины с подмигивающим смайликом.

Потом еще одно: что со мной будет, если я и на этот раз завалю экзамен. Я решил, что хочу жить, поэтому сдать экзамен оставалось единственным верным решением.

Сморкалось… где-то в стенах аудитории. Несколько девчонок выбежали зареванными. Дудина так и не пришла.

— Что случилось? — спросил я у одной из заплаканных.

— Даже молитвы не помогают, — прорыдала она.

Вот и я вошел в аудиторию. Солнца как обычно не было из-за юристов.

На огромном столе лежало где-то с две сотни билетов.

— Что-то многовато билетов, Татьяна Николаевна, — подметил я.

— Я пошла на хитрость и сделала дополнительные копии билетов. Тяните.

Смирение — это отличный способ поймать внутреннюю гармонию. Отпускаешь все хорошее и плохое, твоя голова пустеет, а сердцебиение замедляется.

— Тяните же, — сказала она.

Я беру случайный билет. И нехотя зачитываю:

— Философская лирика Пушкина и образ Левина в романе «Анна Каренина».

— Дмитрий, почему вы меня обманываете? Бог все видит и не допустит никакой лжи в этой аудитории.

— Я серьезно, — протягиваю ей билет.

— Вы явно что-то знаете. Отложите сумку, отключите телефон, я положу его в стол. И часы тоже снимите.

— Я готов хоть в нижнем белье отвечать, — сказал я.

— Не стоит, — ответила Куркина. — Тяните другой.

Я откладываю билет. Преподаватель на столе тасует оставшиеся билеты.

— Сколько бога не обманывай, он сделает так, как нужно, — говорит она.

— Угу, — киваю я.

— Тяните билет.

Я вытягиваю билет и читаю:

— Философская лирика Пушкина и лирический образ Левина…

— Хватит лгать! — закричала Куркина. — Такого не может быть!

Я показываю билет.

— Вселенная явно хочет, чтобы я ответил на этот билет, Татьяна Николаевна.

— Скажите, вы же как-то видите билеты? Что там написано?

— Нет, я просто человек. Я никого не обманываю. Поставьте мне оценку и отпустите. Даже силы всевышние этого хотят.

— Что ж, — успокоилась Куркина. — Тогда один вопрос. Отвечайте сразу. С чего начинается роман «Братья Карамазовы»?

— С описания семьи Карамазовых. Если быть точным, сто пятьдесят страниц в издании «Школьная библиотека», что подтверждает литературную гениальность Федора Михайловича Достоевского и это никак не связано с потенциальными гонорарами за объем страниц. А потом начинается непосредственно сюжет. С Алексея Карамазова.

— Зачетку, — рявкнула Куркина. — Видимо, вы сегодня особенно любимы господом.

— Так все мы любимы богом, — подметил я.

— Идите, — сказала Куркина.

— Спасибо за курс, Татьяна Николаевна, — поблагодарил я.

И ушел. В зачетке было написано «отл».

Я вышел из корпуса филфака с невероятной легкостью на душе. Увидел, как пересдачники-юристы радуются оценкам в зачетках, а их преподаватели тому, что у них есть на что ехать отдыхать.

Ярко светило солнце, а из небольшой кучки облаков сложилось лицо Льва Толстого. Он мне подмигнул, и я ему в ответ. И резко рванул обратно, потому что забыл в аудитории свои вещи.

 

 

Справка

Дмитрий КРИВЕНКОВ родился в 1994 году в г. Воронеже. Учился в Воронежском государственном университете на филологическом факультете. Работал в театральной сфере администратором и организатором, а также менеджером на радиостанции. Рассказы печатались в сборниках «Русское слово» от Роспатриотцентра и «Тонкий баланс» от издательства «Дикси-пресс». На данный момент продолжает концертную деятельность и ведёт видеоблог с актёрами дубляжа «Миктор».