В КРАСКАХ МУЗЫКА ИГРАЕТ
|
| *** |
|
«Вспомни во гневе о милости», –
Бога просил Аввакум.
Знал, что душою не вынести
непостигаемых дум.
Знал, что нахлынут халдеи,
знал, что падёт Вавилон…
Худо в родной Иудеи
будет, – предсказывал он.
Бога рискуя обидеть,
вёл с ним такой разговор:
«Боже, зачем же мне видеть
войны, убийства, раздор?!»
И лишь однажды услышал
то, что Всевышний изрёк:
«Верой, отпущенной свыше,
жив и пребудет пророк…»
Знал Аввакум, что ответить,
но убоялись уста…
Было ещё шесть столетий
до появленья Христа.
|
|
| *** |
|
Над нами возвращались журавли
и всей своей усталостью кричали.
Мы их так долго взглядами вели, –
да-да, вели, вели, а не встречали.
Как будто впрямь показывали путь
над лугом, над рекою, над болотом, –
куда теперь им лучше повернуть,
куда потом лететь за поворотом.
Со встречным ветром вот и мы в борьбе,
как журавли, наверное, устали…
Любимая, не кажется ль тебе,
что взглядами теперь всю стаю тянем
туда, где дышат волнами поля,
где озеру уютно за лесами,
где ждёт и нас родимая земля
тропинками, обрывами, крестами…
|
|
| *** |
|
Даль или синь предрассветная,
белые призраки гор…
Скиния ветхозаветная –
церковь, палатка, шатёр?
Вижу, иль всё-таки видится
то, что нельзя различить?
Вот она бережно высится –
с памятью не разлучить.
Помню бесстенную, белую.
Свечи, хотя не темно.
Помню ковчег, что над стелою,
помню и хлеб, и вино.
Это лишь для причащения
тем, кому свет оставлять…
Господи, нету забвения –
скинию вижу опять.
|
|
| *** |
|
Жизнь для жизни и вправду короткая,
но поэт стать собой успевал…
«Ой ты, Русь, моя родина кроткая!», –
как Есенин, никто не сказал.
Не слова это вовсе, а магия.
Что им годы и что им века…
Жизнь, и впрямь до безумия малая,
оказалась ему велика.
И так просто, так явственно видится,
что её ни о чём не моля,
в ленинградской унылой гостинице
всё до точки сжимала петля.
Но остался не сплетней да водкою,
а строкой, что от счастья светла:
«Ой ты Русь, моя родина кроткая!»
Дай-то, Бог, чтоб такой и была.
|
|
| *** |
|
Наверно, в этом и моя вина –
пойму однажды, всё-таки заплакав, –
по ту и эту сторону окна
мир никогда не будет одинаков.
Не станет он таким, как я хотел,
и с этим надо всё-таки смириться.
Но снова там, где шорох пролетел,
мне душу окликающая птица.
О чём она, о чём она, о чём?
И как её там ветер не сбивает?..
В квартире этой мир и за окном
одним и тем же миром не бывает.
Я слышу зов: «Не ври себе, не ври
и сам себя сомнением не мучай!»
Ах, птица, птица, душу не зови!
Я форточку прикрыл на всякий случай
|
Изяслав КОТЛЯРОВ
|
Добавить комментарий