Александр БУГАНОВ. НЕ НАДО СТЕСНЯТЬСЯ ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО ПОРТРЕТА РУССКОЙ НАЦИИ
№ 2017 / 17, 19.05.2017
Александр Викторович БУГАНОВ – доктор исторических наук, руководитель Отдела русского народа Института этнологии и антропологии Российской Академии наук. Когда мы договаривались об интервью, он сразу предупредил, что если мы интересуемся традиционными костюмами, народной утварью и т.п., то «это не ко мне», обещая в таком случае порекомендовать кого-то из своих коллег по отделу. Однако нас-то как раз интересовал вопрос о национальном самосознании русских. Именно это является основным направлением исследований Александра Викторовича. С этого волнующего вопроса мы и начали.
– Широко распространено представление, что русский – понятие не столько кровное, сколько духовное. Что же должно быть «в голове» и «на душе» у человека, чтобы его можно было обоснованно называть «русским»? Известна максима Достоевского (и не его одного): русский значит православный. Но Христианство, и Православие тоже, всё-таки – мировая религия. А в чём же именно специфическая русскость? Как можно тезисно и более-менее кратко охарактеризовать русскую идею?
– Действительно, скорее духовное и собирательное. Cамоидентификация современного русского человека основывается прежде всего на том культурном фонде, который для него близок, и мере сопричастности с историей и судьбой народа, страны, которые считаешь своими.
После крещения Руси в 988 году основная масса народа постепенно воспринимала православие и становилась однородной в конфессиональном отношении. С образованием Русского централизованного государства в конце XV– начале XVI в. этнические и государственные интересы его жителей стали восприниматься в единстве. Само понятие Родины приобрело конкретные политические границы, совпадавшие с территорией Русского государства. Теперь этноним русские указывал и на этническую принадлежность основной массы населения страны, и на общность, осознающую себя единым по вере народом единого государства. Более того, своеобразие русских как народа или то, что принято называть национальным характером, определялось именно устойчивым во времени сочетанием перечисленных компонентов. В этом смысле вполне можно говорить об исторической обусловленности русского национального самосознания и русского (в широком смысле слова) национализма.
В русском самосознании постоянно взаимодействовали четыре основных компонента – религиозный, государственный, этнический и социальный. Особо отметим, что на протяжении всей отечественной истории термин русский традиционно имел характер не столько этнический, сколько конфессиональный и был почти синонимом слова православный. Это отразилось и в русском языке. В толковом словаре живого великорусского языка Владимира Даля, который в 60-е годы XIX века собирал массовый материал, фиксировал использование языковых форм, характерных для большинства русских, в качестве синонима термина православные дано словосочетание руский народ, православный государь тоже русский, православная вера это русская вера, и даже Бог – обязательно Русский Бог. В народную речь эти слова вошли как синонимы. Иноэтническое окружение также способствовало взаимозаменяемости понятий русский-православный. Лезгины, грузины, татары говорили «Русская вера», «Русский Бог» и т.д.
Церковнославянский язык в течение многих веков был по сути вторым языком в России. Многие крупнейшие лингвисты даже считали его первым, основным для формирования литературных стилей, на него позже уже наслаивалось русское просторечие, множество диалектов. Когда начались подсчёты грамотности, те, кто читал по-церковнославянски, часто попадали в число неграмотных. Чтение Библии и других церковных книг людьми, не обученными гражданской грамоте, сохранялось довольно долго. Даже в экспедициях десяти-пятнадцатилетней давности, мне доводилось с этим сталкиваться. Бабушки, считавшиеся неграмотными, на вопрос, знают ли они по-церковнославянски, уверенно отвечали: «Это-то я читаю».
Даже в основе труда лежали религиозно-нравственные нормы. На селе издревле всякое начинание нужно было освятить. Весь жизненный цикл русского человека был связан с православной церковью: венчание и крещение детей, приобщение потомства к таинствам и посещению храма; отпевание умерших.
Чёткое осознание причастности к православной вере проявлялось и в мирное время (общепринятое обращение к собравшимся на сельских сходах было православные), и – особенно – во время войн и вооружённых конфликтов. В эти периоды не этническая идентификация, но принадлежность к православному миру давала народу твёрдое ощущение общности исторической судьбы. Защищали Отечество и православие. Враги, посягнувшие на православную Россию, воспринимались как «басурмане», даже если и принадлежали к христианскому миру, как, например, французы в 1812 году.
Религиозное сознание у русских всегда было теснейшим образом связано с государственным и национальным сознанием. При этом, государственное сознание не являлось принадлежностью лишь правящего слоя, а присуще массе народной. Практически каждый русский сознавал себя принадлежащим из поколения в поколение – как говорили, «спокон веков» – к сильному государству. Но не просто к сильному, а к православному, призванному защищать веру истинную, быть её опорой. Именно поэтому, по традиционным представлениям народа, оно должно быть могущественным, именно поэтому за него не жаль жизнь положить. Сознание личной причастности к такому государству представляло у русских важную составляющую национального самосознания.
В том, что русский и православный отождествлялись, сыграло свою роль и то обстоятельство, что число представителей неправославных конфессий в составе русского этноса было невелико. На протяжении многих столетий Россия была православной крестьянской страной, а русский народ сам себя прозвал народом-христианином (крестьянином). Взаимосвязь русскости и православности прошла через многие столетия и для многих сегодняшних русских существует и сегодня. Раз православный, значит русский.
Судя по историческому фольклору, ранней лубочной литературе, другим источникам, поиск идентичности русского человека шёл главным образом в сфере его принадлежности к православной, богатой, мощной родине и к тем людям, которые пусть и не очень образованные и повсюду опаздывающие, зато бескорыстные, щедрые, храбрые, готовые друг за друга живот положить, никому не поддающиеся, весь мир кормящие.
В советский период была осуществлена попытка создания новой исторической общности – советского народа. Прежняя (дореволюционная) русская идея была деформирована, фактически вытеснена из сферы общественной жизни, т.к. единое народное сознание представляло опасность для власти.
Ставка, сделанная коммунистическим руководством на советизацию «многонационального народа», практически вела к разрушению русской истории (за исключением героической её части) и культуры (за исключением некоторых её вершинных, в основном, секулярных достижений). Государственный русский язык был орудием советизации. Всех советских людей называли «русскими», хотя, по сути, их надо было называть «советскими». Соответственно и то, что тогда называлось и многими воспринималось как «русификация», на самом деле было «советизацией», которая создавая и воспевая надэтничность, одновременно подрывала русские, этничные (традиционные) формы жизни.
За весь период существования СССР численное преобладание русских в высшем руководстве СССР отнюдь не означало внимания к русской этничности, поскольку для самого руководства решающим фактором самоидентификации была советское, а не этническое начало. Несмотря на казалось бы естественное доминирование русских в большинстве сфер жизни Советского Союза, фактически они были исключены из специфически национальной проблематики как таковой. Пресловутая концепция «старшего брата» в действительности оборачивалась тем, что русские выступали лишь «цементирующим элементом» многонационального «советского народа», теряя при этом своё собственное национальное лицо.
В настоящее время, после семи десятилетий официального атеизма, к многим русским пришло понимание того, что православная вера является средством единения со всеми своими, не только русскими, но и с другим народами православного мира, славянами и неславянами. В ряде высказываний наших информантов, причём не только воцерковленных людей, звучит, что русский народ, русское самосознание не могут существовать в отрыве от православной веры. Присутствует чёткое понимание того, что «культура и традиции наших предков основаны на православном духе», что «Вера в Бога, любовь к Родине, готовность в любой момент стать на защиту Отечества – те черты, которые всегда объединяли русских людей», «Быть русским – значит служить Богу. Русскому жизнь для того и дана, чтобы быть православным» (характерно, что в обоснование данного положения некоторые действительно ссылаются на Ф.М. Достоевского, который формулировал этот тезис совершенно определённо)
Конечно, национальное самосознание нельзя сводить к тождеству православности и русскости. Вся история национального самосознания в России – это беспрерывно возобновляющаяся и повторяющаяся борьба двух начал: националистического и критического.
В современных русских много советского. Сохранились черты русскости, патриотизм, возвращается в народное сознание православие. Понятие «новая Россия» – это ведь больше оболочка, игра слов. Самосознание русского народа, несмотря на изменения и трансформации, опирается на выработанные столетиями традиционные ценности, на историческую память. Закончу мнением одного из респондентов, которое полностью разделяю: «И всё таки все мы русские. Мы говорим по-русски, думаем о России, любим её литературу и гордимся её историей. Готовы защищать границы нашего общего государства. Нас объединяет гораздо больше вещей, чем может показаться на первый взгляд. Давайте не будем забывать об этом в XXI в.»
– И вытекающий из этого практический вопрос: как, на чём воспитывать ребёнка, если ты хочешь, чтобы он стал русским, а не каким-то размытым россиянином, европейцем или вовсе космополитом, человеком планеты Земля?
– Прежде всего, надо начинать с изучения истории и отечественной литературы. Именно эти науки – главные с точки зрения образования личности, они формируют в молодом человеке гражданина своей (а не этой) страны.
Для воспитания национального самосознания и патриотизма совершенно естественно ориентироваться на лучшие образцы. Очевидно, что в истории и характере любого народа можно отыскать как хорошее, так и отрицательное. Целенаправленно, порой в угоду сиюминутной конъюнктуре, из этих качеств можно сконструировать как положительный, так и отрицательный портрет. Какой же из них настоящий? Безусловно положительный, так как он способствует сплочению нации. И этого подхода никоим образом нельзя стесняться, данный принцип представляется чрезвычайно важным и совершенно бесспорным. Опорные точки, культурные ориентиры мы находим в выдающихся произведениях, гениальных личностях, в лучших творениях человеческого духа.
Д.С. Лихачёв, уход которого стал невосполнимой утратой для нашей культуры и русского самосознания, рассказывал, что для становления его личности, его интересов, в частности, любви к Русскому Северу огромное значение имела двухнедельная школьная экскурсия в 1921 году на Север. Из поездки он вынес и не раз впоследствии повторял, что путешествовать по родной стороне нужно как можно раньше и как можно чаще. Так человек пропитывается национальной культурой, в нём прорастает желание быть русским, приобретается чувство ответственности за продолжение созидательных дел своих предков.
– Остались ли, по вашим наблюдениям, вообще русские люди в полном и строгом смысле этого слова, какой оно обрело для вас по итогам ваших исследований? Можно ли локализовать этот вопрос географически: мол, в Рязанской области или в Красноярском крае осталось больше людей по своему самосознанию близких к традиционно русскому?
– Практически все народы и общества на Земле – полиэтничны. «Чистокровных» народов не бывает. И к русскому народу в разные времена была подмешана кровь скандинавов-викингов, скифов, половцев, татар, угро-финнов. При Петре Великом в Россию хлынул поток самых разных европейцев. Раздел Польши и присоединение её части к России вплеснул польскую кровь. По разрешению Екатерины II, спасаясь от преследований в Европе, в Россию приехали евреи, русская и еврейская кровь здорово перемешались.
Куда же все эти народы и народности подевались? Большинство из них стали русскими и ходят по российским улицам. Национальность – это не результат анализа крови, а объединяющее чувство. Верна частушка: «Папа – турок, мама – грек, а я – русский человек». Если кто-то идентифицирует себя как русского, то и следует считать его русским, даже если в нём нет ни капли русской крови. Так что никаких географических привязок, да и канонических определений относительно русскости не существует.
Другой вопрос: что означало для наших предков быть русским? Быть верным православию, царю и отечеству. Позднее, в советское время, мы стали воспринимать знаменитую уваровскую триаду «православие, самодержавие, народность» иронично. По сути, не разбираясь в ней. А ведь эта формула, нравится она нам сегодняшним или нет, очень точно отражала народные настроения. Все три архетипа формировали сознание русских людей и во многом определяли их поведение.
– Пришли ли вы в результате своих исследований к каким-то неочевидным, неожиданным для вас самого выводам? Если да, то к каким именно? Или в основном вы конкретизировали, доказывали и проясняли на фактическом материале то, что было в общих чертах понятно вам и до начала работы?
– Окончив советскую школу и исторический факультет МГУ я, как, вероятно, и некоторые другие мои сокурсники, имел довольно поверхностное, даже несколько высокомерное представление о духовной культуре русского крестьянства. Благодаря совместной исследовательской работе с моим учителем Мариной Михайловной Громыко это интеллигентское высокомерие испарилось.
Стало понятно, что при изучении национального самосознания русского народа (особенно если мы говорим о его становлении в исторической протяжённости) нельзя обойтись без обращения к историческим воззрениям простонародья, прежде всего русских крестьян, которые в течение многих веков были не только большинством населения России (до революции 1917 г. крестьянство составляло более 80 % нации, и даже сегодня большинство россиян – это их дети, внуки и правнуки), но и основным хранителем этнических традиций. Не секрет, что во взглядах людей образованных довольно много не только различных культурных заимствований, напластований, но зачастую и много чужеродного. И распознать этничность, понять, какие из рассматриваемых воззрений являются именно русскими, бывает подчас весьма нелегко. В громадной же массе простонародья эта самая русскость проявлялась самым естественным образом (в том числе и в сфере исторического сознания). Причём не только и не столько в рассуждениях и высказываниях, а всем ходом жизни. Именно поэтому воззрения народные описаны, отмечены, зафиксированы в самых различных материалах, составляющих обширный корпус историко-этнографических источников. Это и различные жанры исторического фольклора, и ответы на программы научных обществ XIX–XX столетий, дневники, путевые заметки, жизнеописания крестьян и т.д. На основе комплексного анализа упомянутых источников можно судить о состоянии исторической памяти и о тесно связанных с ней формах русского самосознания.
Удивительным, пожалуй, стало для меня и то количество противоречивых мифов о собственной истории, которыми окружена Россия. Возможно, ни один народ в мире так по разному не оценивается, как русский.
Почему эти мифы создаются и так долго бытуют? Безусловно, играет свою роль недостаточное знание большинством населения своего исторического прошлого. Но дело даже не в этом. В русской истории огромную роль играли различного рода «теории», идеология, тенденциозное освещение настоящего и прошлого. Ведь для осуществления тех или иных преобразований (в данном случае не столь важно, революция это или реформа) необходимо создать совершенно искажённые представления о предшествующей истории. Раз нужна новая культура, значит, старая никуда не годилась. Так, нашим неверным представлениям о допетровской Руси мы во-многом обязаны самому царю-реформатору. Пётр и его окружение выступили в роли мифотворцев. Если надо было двигаться вперёд, сближаться с Европой, значит надо было создать миф о России косной, малоподвижной, отгороженной от передовой Европы. В результате вся семивековая русская история была отвергнута и оклеветана. А что тогда говорить о большевиках, гораздо менее церемонившихся с людьми, их чувствами и памятью?
Вместе с тем, несомненно также и то, что всем народам (особенно на что-то в истории претендующим) необходимы собственные героические мифы. Я не призываю к тому, чтобы сознательно и целенаправленно творить эти мифы. Я лишь констатирую факт, особенность мировоззрения, общественного сознания. Героические мифы поддерживают пассионарный дух нации, помогают ей жить дальше. Строго говоря, мы не знаем доподлинно, благословил ли в самом деле Сергий Радонежский Дмитрия Донского перед походом на Куликово поле. Но если даже и не было их личной встречи, в мироощущении современников Куликова поля и их потомков прочно утвердились представление о необходимости церковного благословения в военном деле, убеждение в святости воинского подвига. Культурный миф о походе Ермака несколько веков двигал переселенцев в суровые сибирские края. Так что, в известном смысле и такое великое свершение как присоединение Сибири также опиралось на историческую память.
Отмечу ещё один важный аспект относительно взаимосвязи исторической памяти и характера народного мировоззрения. Довольно часто в научной среде (не говоря уже об обыденном сознании) звучат, опять-таки довольно неглубокие, суждения об якобы «мифологизированности» крестьянского сознания. На мой взгляд, точнее следует говорить не о «мифологизированности», а о совершенно естественном для религиозного типа сознания большинства русских признании реальности мистических явлений. Разумеется, подобного рода восприятие мира накладывало свой отпечаток на видение истории и современности. Конечно, сказывались в этом отношении и влияние фольклорной традиции, и недостаточная осведомлённость крестьян, а также заинтересованность в решении тех или иных вопросов. Народ, как правило, воспринимал и принимал прежде всего то, что не входило в противоречие с его исторической памятью и основополагающими воззрениями.
– У нашего издания всё-таки литературно-художественная специфика. В связи с этим вопрос. Если опираться на данные ваших исследований и попытаться их применить к сфере культуры, литературы: какие писатели, художники, другие деятели искусства наиболее отвечают понятию русского художника, на ваш взгляд? (Безоценочно – хорошо это или плохо.) Можете ли вы назвать несколько имён? В чьём творчестве, по вашему мнению, наиболее точно выразилось традиционное русское национальное самосознание? И есть ли таковые среди ныне живущих?
– Конечно, огромное значение для национального самосознания имело художественное творчество русских поэтов и писателей, других деятелей культуры. Несмотря на субъективизм их литературных и публицистических работ, произведения этих авторов позволяют рассмотреть многие важные стороны и особенности русской темы. Использование писателями художественных изобразительных средств способствует созданию полифонической картины русской жизни, во многом дополняющую и даже предвосхищающую результаты историческо-этнологических исследований по данной тематике.
В художественной прозе русских писателей выведены самые разнообразные национальные типы, в ней мы встречаем множество рассуждений о народной жизни, русском характере и т.д. Вместе с выдающимися личностями военной истории, религиозными подвижниками художники-творцы вошли в нашу историческую память, служат мощной основой русского самосознания.
Приведу вам замечательные слова Петра Бернгардовича Струве: «Мы скажем каждому русскому юноше: России безразлично, веришь ли ты в социализм, в республику или в общину, но ей важно, чтобы ты чтил величие её прошлого,… чтобы благочестие Сергия Радонежского, дерзновение митрополита Филиппа, патриотизм Петра Великого, геройство Суворова, поэзия Пушкина, Гоголя, Толстого, самоотвержение Нахимова, Корнилова и всех миллионов русских людей, помещиков и крестьян, богачей и бедняков… умиравших за Россию, были для тебя святыми. Ибо ими, этими святынями, творилась и поддерживалась Россия, как живая и соборная личность и как духовная сила».
– На сайте ИЭА я нашёл список трудов Отдела русского народа до 2011 года. Не могли бы вы выборочно рассказать, какие наиболее интересные для широкой публики проекты и открытия были сделаны, осуществлены в Отделе за последние 5-6 лет? Было ли выявлено сотрудниками отдела нечто такое, на что желательно обратить внимание не только узким специалистам, но всем, кто интересуется или даже озабочен судьбой русской народа?
– В последние годы основными направлениями работы отдела стали: самосознание современных русских на различных уровнях – российском, региональном и местном; обрядово-праздничная и религиозная жизнь; правовая идентичность; игровая культура; спонтанные массовые практики; этнокультурное развитие русских Центральной России и Русского Севера; историческая память; русско-белорусско-украинское пограничье.
Отдел русского народа Института этнологии и антропологии РАН.
Фото с официального сайта
Продолжает свою деятельность сложившееся ещё в конце 80-х – начале 90-х гг. XX столетия новое не только для советской, но и для российской науки направление – православие и русская народная культура. Выходит единственный в стране научный православный журнал «Традиции и современность».
На протяжении всего существования отдела большое место в его работе занимали полевые исследования. В результате подавляющее большинство трудов его сотрудников, посвященных этнографии русского народа XX-начала XXI вв., базируется на полевых материалах, многие из которых впервые вводятся в научный оборот. Лишь этнография до XIX в. рассматривается преимущественно на архивных и других письменных источниках.
Подчеркну, что отличительной чертой трудов отдела было и остаётся внимание к исторической этнографии. Наше время шатко и переменчиво, особенно легко поддаются изменениям внешние проявления образа жизни. Увидеть за этим суетным мельканием устойчивость тех или иных черт, воззрений, присущих народу, можно только опираясь на предшествующий период: тот, кто изучил, как они проявлялись в старину, узнает их и под покровом современной одежды.
В постсоветский период стали активно изучаться миграционная подвижность и адаптация русских в зонах позднего расселения, их социально-культурный статус, трансформации в историко-культурном развитии русских, этнические аспекты формирования новой гражданской идентичности.
– Какие бы рекомендации вы дали для Федерального агентства по делам национальностей и других структур, отвечающих у нас в стране за национальную политику? Чаще всего внимание в таких структурах уделяется, условно говоря, кавказским или исламским проблемам, проблемам сохранения малых народов России и т.д. А что же с русским народом? Нужны ли какие-то законы, программы, специально посвящённые этому, казалось бы, ключевому и цементирующему для российского государства этносу?
– На мой взгляд, определённая корректировка акцентов в национальной политике не помешает. Основная установка на формирование общегражданской интегрирующей российской идентичности бесспорна. Но принципиально важно, чтобы ее утверждение не входило в конфликт с другими идентичностями (русской, православной и др.), увеличивая и без того немалое число национальных, социальных и иных расколов в сознании большинства наших соотечественников.
В 1990-е гг., которые в массовом сознании ассоциируются с годами развала страны, преобладала этническая идентичность, в начале XXI в. на фоне определенной социально-экономической стабилизации произошел рост общегражданской идентичности. Пик роста пришелся на сочинскую Олимпиаду 2014 г., которую большинство населения страны восприняло как успешный общенациональный проект (к слову сказать, в современной России спорт способен играть огромную роль в нациестроительстве, победы сборных команд страны с участием спортсменов различных национальностей и этнических групп намного действеннее, чем красивые лозунги и декларации о патриотизме и мультикультурализме).
Последующие события – присоединение Крыма, война на юго-востоке Украины, международная изоляция России, санкции, потеря населением существенной части сбережений, понижение жизненного уровня, устранение несистемной оппозиции – привели к новым расколам в обществе (прежде всего, по украинскому вопросу) и усугубили прежние (например, между богатыми и бедными). Все это поставило под сомнение сложение единой гражданской нации. Ведь осознание общероссийской идентичности в качестве приоритетной возможно лишь на основе достижений и успехов в государстве, реальных улучшений в повседневной жизни людей.
Пока же, судя по опросам последних лет, довольно значительная часть русских в оценке сегодняшней ситуации видят дезориентацию, кризис русской идентичности: «люди потеряли достоинство гражданина быть русским», «последние 30 лет из русских выдавливают все русское». Для этой группы населения становление российскости воспринимается порой как отступление русского начала, ущемление русскости.
Сложилась странная ситуация – о национальном самочувствии большинства жителей страны говорить как-то неполиткорректно. Получается, что у русских людей отнимают осознание своей принадлежности к народу. Очень привычное для большинства жителей России с дореволюционных времен и сохранившееся в условиях надэтничной советской идеологии. Между тем, большинству людей национальное (этническое) самоотождествление необходимо хотя бы потому, что исключает маргинализацию как расслоение этнического сознания.
Следует признать, у современных русских недостаточно развито чувство национализма как упорная и последовательная воля к сплоченности и единству своего народа. К сожалению, в массовом сознании феномен национализма трактуется в основном однобоко, сформирована его преимущественно негативная оценка. По сути национализм приравнен к шовинизму, который базируется на проповеди своей национальной исключительности. Под маской национализма часто проявляется социальная агрессия (особенно это заметно во взаимоотношениях с мигрантами, здесь нередко продуцируется образ врага).
Тем настоятельнее ощущается сегодня потребность в утверждении здорового национализма, в основе которого будут лежать чувство принадлежности к своей нации, любовь к своему народу и почитание национальных традиций. Надо помнить о том, что отечественная культура имела, прежде всего, русский, православный характер. Так что давайте не стесняться говорить о русском, о сбережении этнокультурного ядра и ясности духа после многих разрушительных процессов.
Беседу вёл Евгений БОГАЧКОВ
Спасибо Саша! Рад что ты патриот, редкое качество сейчас к сожалению у нового поколения! Согласен с твоими высказываниями. Твой соратник по школе 287 1976 года выпуска.
1. Своевременная познавательная статья-беседа Евг. Богачкова и док. истор. наук А. В. Буганова, специалиста по этнологии и показ
её значения для многонациональной России. Сразу скажу, что такие специалисты должны высказываться на всяких Ток-шоу, а, главное, участвовать в выработке национальной политики на высоком уровне в РФ.
2. Тем не менее. Интересоваться и иметь мнение в смежной области (т.е.русской по духовности литературе) надо.
3. Был задан вопрос от Евг. Богачкова: “…какие писатели, художники, другие деятели искусства наиболее отвечают понятию русского художника, на ваш взгляд? (Безоценочно – хорошо это или плохо.) Можете ли вы назвать несколько имён? В чьём творчестве, … выразилось традиционное русское национальное самосознание? И есть ли таковые среди ныне живущих?” Прямого ответа не последовало.
4. Тогда я попробую дать ответ, в том числе из недавно ушедших: национальный русский поэт Н. М. Рубцов, народный писатель В.И. Белов, критик А. Кузьменков…
Когда у нас в России заводят разговор о русской культуре, то разговор быстро “сползает” к культуре народной: фольклору, народным ремёслам, народным танцам и т.п. Лучшие образцы этой ЧАСТИ русской культуры действительно являются золотым фондом общей культуры русского народа. Но есть ещё огромный пласт русской культуры. Который создавался и создаётся людьми городскими, образованными, впитавших в себя и народную культуру и культуру других стран. Вот в этом пласте вычленять русское довольно сложно. И нужно ли?
“Сложно” не значит “невозможно”. Если речь идет о литературном произведении, то русский язык вычленять не надо, если написано по-русски. Иногда русское само вычленяется из любого пласта даже без усилий. Кому-то интересно вычленять, кому-то неинтересно, даже и в голову не придет. В кинофильме, живописи, музыке, архитектуре, скульпткре специалист всегда вычленит и явное, и спрятанное.