ЕСЛИ БУДЕТ РОССИЯ, ЗНАЧИТ, БУДУ И Я

№ 2017 / 32, 22.09.2017

Удивительно, что столь разнообразная по всем статьям судьба Евгения Евтушенко в конечном счёте вызрела в нечто не только большое, но и гармоничное. Не случайно он всегда был против крайностей. И впрямь, если мощная известная песня «Хотят ли русские войны» – это абсолютный публицист Евтушенко, то «Со мною вот что происходит» – это тот же абсолютный лирик. И исполнитель роли Циолковского, и автор романов «Ягодные места», «Не умирай прежде смерти», нескольких повестей и рассказов, а также мемуаров «Волчий паспорт» – тоже он.

«В России надо жить долго», – повторяем мы вслед за Корнеем Чуковским. А вот для чего? Лучше, чем Евтушенко, мало кто мог ответить – не на словах, а всем своим творчеством. И дело вовсе не в количестве и разнообразии сделанного, а в той осознанной глубине, что пронизывала всю его деятельность, независимо от громких успехов или временного равнодушия общества, неожиданно для самого себя оказавшегося совсем в другой стране в начале 1990-х.

 

А любил я Россию

всею кровью, хребтом –

её реки в разливе

и когда подо льдом,

 

дух её пятистенок,

дух её сосняков,

её Пушкина, Стеньку

и её стариков.

 

Если было несладко,

я не шибко тужил.

Пусть я прожил нескладно –

для России я жил.

 

…Быть бессмертным не в силе,

но надежда моя:

если будет Россия,

значит, буду и я.

 

(«Идут белые снеги…»)

 

Уже расхожая фраза из его стихов «Поэт в России – больше, чем поэт» в судьбе самого Евтушенко несла огромный груз ответственности, которую сам поэт называл долгом – перед теми, кто ему привил любовь к поэзии, кто научил любить свою страну и её простых людей, несмотря на все исторические перипетии; перед его литературными учителями – и в ХХ веке, и теми, кто оставил свой яркий след гораздо раньше (чего только стоит стихотворение, посвящённое Сергею Есенину!).

Это одно из лучших его произведений, так всё сошлось: и талант автора, и подкупающая искренность, и боль за судьбу русского поэта, и вера в будущее – как русской поэзии, так и в целом страны.

 

Но – надо жить.

Ни водка,

ни петля,

ни женщины –

всё это не спасенье.

Спасенье ты,

российская земля,

спасенье –

твоя искренность, Есенин.

И русская поэзия идёт

вперёд сквозь подозренья и нападки

и хваткою есенинской кладёт

Европу,

как Поддубный,

на лопатки.

 

(«Письмо к Есенину»)

 

За несколько десятилетий у Евтушенко были разные периоды – и всеобщее обожание, когда в 1960-х годах люди жаждали современной поэзии, как глотка воздуха, и отчуждение от вчерашнего кумира в лихие 1990-е и позднее, когда всё переворачивалось, и порою с ног на голову, и зачастую трудно было отделить достижения от ошибок, и не только личных, а деятельная натура Евтушенко, уже к тому времени повидавшая иные страны и правила жизни, жаждала способствовать решительному обновлению на родине (в том числе в должности народного депутата СССР) и активно участвовала как в политических, так и в писательских баталиях.

 

Всех, кто мне душу расколошматили,

к чёртовой матери,

к чёртовой матери.

Буду по северным кочкам,

лесочкам

душу мою

собирать по кусочкам.

И у алёнушкиного болотца

может, срастётся,

может, срастётся…

 

(«Всех, кто мне душу расколошматили…»)

 

Однако новая, уже последняя, семья налагала и дополнительную ответственность, а в обществе до стабильности было не близко, и в 1991 году Евтушенко уехал с семьёй в США, штат Оклахому, где стал преподавать в университете города Талса, и с тех пор жил на два дома: американский и российский. За эти годы с женой Марией Владимировной он поднимал на ноги своих четырёх сыновей, но каждое лето, за редким исключением, приезжал в Москву на свой день рождения 18 июля, который чаще всего отмечал творческим вечером в Политехническом музее. Умеющий слушать не сомневается, что главной для поэта оставалась Россия – её судьба, её будущее.

 

Есенин, дай на счастье нежность мне

к берёзкам и лугам, к зверью и людям

и ко всему другому на земле,

что мы с тобой так беззащитно любим.

 

Дай, Маяковский, мне

глыбастость,

буйство,

бас,

непримиримость грозную к подонкам,

чтоб смог и я,

сквозь время прорубясь,

сказать о нём

товарищам-потомкам…

 

Валентина КОРОСТЕЛЁВА