ЗОЛОТОЙ ИДУСЬ
Рубрика в газете: На конкурс "Расскажу о своём народе", № 2018 / 5, 09.02.2018, автор: Евгения ПЕРЛОВА (г. Екатеринбург)
Евгения Перлова – филолог, переводчик, поэт, писатель, автор книг для детей и подростков (например, повесть «Танцы, огурцы и большие мечты», изд-во «Аквилигия-М»), участник литературных форумов и семинаров (Детгиз, ФСЭИП), дипломант литературных конкурсов и фестивалей.
1.
– Нылочка тэ менам 1, иди сюда.
– Деда, галять!
– Кымöра 2 там … Öтöрас öддьöн нять 3 !
– Галять!
Половина того, что он говорит, – непонятно. Ясно только, что он не хочет идти с ней на улицу. Ну и ладно, продолжаем застёгивать кофту. Натягиваем беретку. Тянемся к ботинкам.
Он «переключается» на русский:
– Алёнушка, сыро, грязно там. Давай в шашки играть. Я мороженку купил, выиграешь – твоя.
Когда тебе пять, многие вопросы решаются мороженкой. Уже и на улицу-то не больно хочется. Кофта и беретка отправляются на тумбочку.
Дед покряхтывает, улыбается, расставляет шашки. Доска старая, потёртая, полировка только в серединке осталась, но все светлые и тёмно-коричневые клетки на месте. Шашки гладкие, полупрозрачные, с лунками ровно под дедов палец. И под Алёнкины три. Дед поддаётся, подсказывает.
– Ура! Победила тебя! – кричит Алёнка и забирается с ногами на диван.
– Тапки-то скинь, а не то бабушка увидит, попадёт нам обоим, – посмеивается дед и идёт за обещанной наградой.
– А как «мороженка»? – спрашивает Алёнка.
– На коми-пермяцком-то? Не знаю, – отвечает дед, протягивая эскимо в блестящей обёртке, – не помню. Чöскыт 4 ?
– Чего? – отзывается внучка.
– Вкусно тебе, – переводит дед, – нравится?
– Ага, чоскит … аттьö! – вспоминает Алёнка.
Дед расплывается в довольной улыбке.
– Про Перю расскажи, – просит внучка.
– Сама же знаешь. Ты и расскажи, – говорит он.
– Ты, – настаивает Алёнка, – ты лучше знаешь.
– Ладно, – соглашается дед, – жил-был могучий, храбрый Перя-богатырь. Всё время приходилось ему с разными врагами бороться, край и народ свой защищать, поэтому и земля наша пермская, имя его носит. Однажды победил лешего и, дескать, женился на его благоверной, кикиморе болотной, но я так думаю: зачем ему это, если у него жена сама Заря? Она спустилась к нему по мосту-радуге. А бабушку я в театре увидел, она по лестнице спускалась, такая же красивая, как Заря. Вот стал бы я жениться на какой-то кикиморе, если у меня твоя бабушка есть?
Алёнка мотает головой: нет!
Бабушка симпатичная. Всегда с причёской, даже если никуда на улицу выходить не собирается: с вечера накручивает тонкие палочки, которые называются смешным словом папильотки, утром их снимает и аккуратно расправляет мелкие белые кудряшки, подкрашивает ресницы и губы.
Дед-то на героя-богатыря похож мало: коренастый, небольшого роста. Однако может, такие они богатыри и есть на самом деле? Дед крепкий и сильный, легко может бабушку поднять, которая совсем не тростиночка. Говорит мало, но с ним и молчать хорошо. Можно просто сидеть рядом, он будет читать газету, а Алёнка рисовать.
– Бабушка пельняни стряпает, айда помогать?
На кухонном столе, присыпанном мукой, посерёдке кастрюлька с фаршем, а вокруг много-много сочней. В каждый надо положить пол-ложки фарша, потом сочень перегнуть и защипнуть по краям. Дед и бабушка ловко шлёпают пирожки, которые с прямого края делаются дугой на большом пальце и становятся похожими на уши.
У Алёнки уши вовсе не выходят, а выходят корявые лепёшечки, из которых торчит начинка со всех сторон, но она старается изо всех сил. И успевает вопросы задавать:
– А вода как?
– Ва.
– Ха-ха, ква – ва-ва. А дерево?
– Пу.
– Пу-пу-пу, ту-ту-ту… А хлеб?
– Нянь.
– Как нянька! Хлеб-нянька. Весёлые у тебя слова!
– Ты давай, нылочка, не отвлекайся, лепи пельняни-то! – строго говорит он, – ну ты и намострячила, давай починю.
– Пельмени, а не пельняни, деда! – сообщает она, пододвигая к нему досочку со своими поделками.
– Это у вас там пельмени, а у нас пельняни. Хлебные уши, – поправляет тот.
– Хлебные уши! – хохочет Алёнка.
– Ага. Дед – пермяк, солёные уши. Поэтому любит пельняни, – кивает он.
– И пестики! – заливается Алёнка.
– Пистики, золотöй ид тусь тэ менам 5.
– А ты мой золотой идусь! – обнимает Алёнка деда за шею, измазывая его мукой.
– Брысь с кухни, развели мне тут беспорядок, – притворно сердится бабушка, и её белые кудряшки подпрыгивают и пружинят, когда она качает головой.
– Баба, я такие же волосы, как у тебя хочу, – заявляет Алёнка, – накрути мне!
– Подрастёшь, накручу, – обещает бабушка.
2.
Алёнка подрисовывает мелом квадрат, девчонки становятся в углы, они шыррез-мыши, а Алёнка кань-кот. В эту игру её научил давным-давно играть дед, и ни один летний день не обходится без неё.
Шырок, шырок,
Сет менам пельосок! 6
Девчонки с визгом бегут, меняясь местами. Алёнка шустра, она успевает заскочить в освободившийся угол, теперь водит другая.
Шырок, шырок…
– Вставай, нылочка, ид тусь тэ менам, весь день проспишь!
Умыться, почистить зубы, каша ждёт на столе. Бабушка хлопочет, печёт шаньги.
Внучка ковыряет кашу и вздыхает. Скучища. Алёнке двенадцать, и родители, как всегда, отправили её на лето к бабушке и дедушке в Усолье, а что тут делать, если подружки разъехались?
Дед заходит на кухню, видит хмурую внучку.
– Как дела, как спалось? Мороженку?
– Не хочу. А чего ты не на своём тарабарском спрашиваешь? Раньше только на нём и говорил. По-моему, специально, чтоб я ничего не понимала.
– Не специально, нылочка. Сейчас забыл много, только некоторые слова помню, годы-то идут, а на моём тарабарском в округе никто не разговаривает. Ты была маленькая, ещё помнил чего-то, а сейчас память дырявая. На Каму сходим? Блинчики покидаем.
– Скучно, деда. Поехали лучше в парк.
– А подружки где? Вчера играли во дворе.
– Нету никого, уехали в лагерь.
– Ладно, айда за коником, раз на ту сторону ехать, – сдаётся дед.
Коником дед любовно называет свой «Запорожец», неказистый, но бодро бегающий автомобиль. В прошлом году случилась авария: дед заснул за рулём, но слава богу, проснулся перед тем, как машина улетела в кювет, и успел нажать на тормоза. Коник помял боковину о придорожный столб. Дед отремонтировал и собственноручно перекрасил любимую машину из красного в белый, потому что «родной» краски не нашлось. С тех пор бабушка деда одного ездить не пускает, поэтому для него любая маленькая дорога – большая радость, особенно с внучкой.
Коник едет, пофыркивая, поскрипывая. Тут совсем недалеко, десять минут по автодорожному мосту через реку. Ещё пять минут по городу и вот он, парк, липово-тополевый, одуванчиково-ромашковый, с каруселями, комнатой смеха и розовой сладкой ватой на длинных палочках. Алёнка катается на самых страшных «Орбите» и «Сюрпризе», а дед делает вид, что не волнуется ни капельки. Потом они сидят на лавочке под кустом жёлтой акации, пьют душистый иван-чай из термоса и уплетают бабушкины шаньги со сметанной намазкой.
– Деда, а пистиками вы с бабушкой почему никогда меня не угощали? – спрашивает Алёнка, – а ещё рассказываешь, что они твои любимые.
– Так ведь пистики весной собирают, – отвечает дед, – сейчас-то они ыджыт 7, невкусные. Они рано из земли выходят. Когда они учöт 8 , покуда не размятлились, их и собирают.
– Это что – трава какая-то? – удивляется Алёнка.
– Хвощ, молодой да полевой, – смеётся дед, – засолить всё прошу бабку, так она отмахивается, говорит, огурцы девать некуда, стоят по два года.
Алёнка понятия не имеет, как выглядит хвощ, а дед рассказывает, что едят эту дичь в пирогах, в омлете и просто так: отваривают в крепко солёной воде. Рассказывает, как мальцом в войну с другими детьми в полях собирал пистики, спасение от голода. На вкус молодой хвощ, по словам деда, похож на хлеб, его вторым хлебом коми-пермяки и считают.
– Деда, а давай съездим в твою деревню? – предлагает Алёнка, – туда, где ты раньше жил.
– Аленушка, нет давно моей деревни, мы оттуда ушли, все ушли, – качает головой дед, – не стало деревни. Мне было шесть, сестре семь. Отец на войне пропал без вести, а мать…
Дед поднимает глаза вверх, к синему небу.
– Что с твоей мамой стало? – тихо спрашивает Алёнка.
– Мать болела сильно, мы с сестрой везли… тащили её на телеге… в город. Осень была, бездорожье, до города далеко. Грязь непроходимая, – голос у деда дрожит, – мама говорила: не тащите меня, бросьте тут, идите. А потом сползла с телеги, захрипела и дышать перестала. Нам пришлось прямо там оставить её. В грязи этой… поднять на телегу обратно… не смогли.
Дед замолкает. Алёнка тоже молчит, потрясённая. Потом, всё-таки, решается на ещё один вопрос:
– А ты был там… потом? После войны?
– Был, – дед отрывает стебелёк, перегрызает его крепкими жёлтыми зубами, – взрослый уже был, учился в техникуме. Найти хотел, не нашёл ничего. И деревня заброшенная. Дома пустые, нет никого. А сейчас чего ехать, там всё развалилось давно.
– А сестра? – Алёнка теребит деда за рукав пиджака. Дед в любую погоду надевал старенький коричневый пиджак, – ты сказал, у тебя была сестра.
– Да, была, мы в город ушли с ней, и нас в детский дом определили. Только она недолго пожила, от тифа умерла. А через год нашла меня сестра матери, забрала. У неё своих детей не было, она меня как родного растила. Потом я в техникуме учился. Потом служил тут неподалеку и однажды на побывке познакомился с твоей бабушкой Зарёй-заряницей, – дед перестаёт хмуриться и обнимает Алёнку.
Они сидят, обнявшись, некоторое время.
– По мороженке? – спрашивает дед.
3.
Они вдвоём едут на конике, так захотел дед. За ними на «Ладе» родители с бабушкой. Большая машина с мебелью и вещами – следом. Они переезжают в город, где живут Алёнка и её родители.
– Внучка-то у меня, такая молодая, а уже машину водит, да ещё и коника, – нахваливает дед.
– Да брось, ерунда, чего тут сложного, – отмахивается Алёнка.
– Мы теперь с тобой каждый день будем видеться, а не раз в году, – говорит дед, – я много лет об этом мечтал.
– Да, деда, я тоже очень рада, что мы будем жить все вместе, – улыбается Алёнка, – половину проехали, представляешь? Молодец коник!
– Коник ещё побегает, – добавляет дед, – правнуков покатает. Ты уже встретила своего Перю-богатыря?
– Не встретила, – отвечает внучка, – у меня в жизни ты самый главный Перя-богатырь. Я ещё диссертацию писать буду. Знаешь, о чём?
– Неужто обо мне? – смеётся дед.
– О людях-духах, которые по легендам предками коми-пермяков были, – кивает Алёнка, – о чуди белоглазой.
– Много сказок у нас про чудь, – припоминает дед, – я тебе рассказывал же? Вот про то, как она вся под землю ушла. У нас даже какие-то дни были в деревне, когда мы чудь поминали.
– Рассказывал ты мне про Перю, в основном, он явно был твоим любимцем… Ого, ничего себе ливень, – Алёнка включает дворники, – представляешь, я уже много где прочитала, что Перя – чудской богатырь, и его истинная миссия – сторожить сокровища исчезнувшего народа.
– Может, так и есть, – соглашается дед, – когда Пере пришёл час помирать, он ушёл в лес и окаменел там. Поди за ним, за этим камнем и есть сокровища. Вот вы на моей могилке простой камушек поставьте потом.
– Здрасьте, – сердится Алёнка, – фига с маслом тебе, а не могилка с камушком!
– Так потом, – успокаивает её дед, – когда время придёт. Нескоро же.
– Мы пистиков насобирали с мамой, – переводит тему внучка, – много, и на пироги, и заготовили.
– Сто лет их не ел, – радуется дед.
– Не ври, тебе гораздо меньше, – говорит Алёнка, – пистики, оказывается, ужасно полезные… Их и как противовоспалительное средство применяют, и как общеукрепляющее и ранозаживляющее. И вообще, просто супер-волшебный он, твой хвощ.
– А то, – усмехается дед, – коми-пермяки всякую чепуху не едят.
– Они ужасно полезные, – повторяет Алёнка, – тебе непременно нужно заваривать траву хвоща, прямо пропить курс.
– Чего её пить, – возмущается дед, – её есть надо!
– Поесть и попить, – твёрдо говорит Алёнка, – и ты обязательно поправишься.
– Уж если ты сама, собирала, нылочка, то сделаю всё, что хочешь, – соглашается дед, – быд ачыс бöрйö мыйö эскыны 9 .
– Я думала, ты уже совсем ничего не помнишь на своём языке! – восклицает Алёнка, – что ты сказал?
– Мы сами выбираем, во что верить, золотöй ид тусь тэ менам, – отвечает он.
– А ты мой золотой идусь, – Алёнка быстро-быстро моргает, чтобы видеть дорогу. Дождь льёт, и коник тоже моргает дворниками.
Двое в старенькой машине едут сквозь проливной дождь и выбирают верить в то, что у них обоих и вместе впереди ещё много-много счастливых дней, таких, как этот.
г. ЕКАТЕРИНБУРГ
1 – Девочка ты моя (коми-пермяцкий)
2 – Пасмурно, хмуро (коми-пермяций)
3 – На улице слишком грязно (коми-пермяцкий)
4 – Вкусно (коми-пермяцкий)
5 – милая ты моя (букв. золотое ячменное зёрнышко ты моё, – коми-пермяцкий)
6 –
Мышка, выползай,
Уголок мне дай! (коми-перм.)
7 – большие (коми-перм.)
8 – маленькие (коми-перм.)
9 – Каждый сам выбирает, во что верить (коми-перм.)
Добавить комментарий