ЧЕСТЬ РЕЧИ

№ 2007 / 5, 23.02.2015

Пока в России честь родного языка своеобразно защищает только ульяновский губернатор. Он издал приказ, по которому те чиновники, которые пропускают в своих письменных объяснениях букву «Ё», будут строго наказаны. Полагаю, что они будут лишены какой-то малой части денежного довольствия. Что ж, существенно. Хотя я бы лучше их старым традиционным способом сёк розгами. Или шпицрутенами.

     Губернатора старинного города понять можно и нужно. Ведь именно в Ульяновске, то есть в Симбирске, родился удивительный историк и писатель Николай Михайлович Карамзин, придумавший для улучшения языка букву «Ё».
     Потом универсалы стали изымать эту глазастую буковку: получался «иежик», «иолка». Ну, так к этому можно привыкнуть. Кругом реформы. Вон новые татары по приказу сверху хотят на «латиницу» перейти, чтобы подвинуться к Европе.
     И нет никакой жалости к тем престарелым традиционалистам, использующих «кириллицу». Стирается память о народном поэте Мусе Джалиле, писавшем «Маобитскую тетрадь» славянскими буквами. «Якши» это?.. Очень даже не «якши».
     В Ульяновске, кажется, установили памятник «Ё». Молодцы!
     Европа, начавшая ХХ век с роденовской романтической «Русалки», теперь круто повернула штурвал. Теперь вот там пекутся о монументе проститутке. Совершенно уверен, что жрица чисто капиталистического труда будет стоять в самом европейском Амстердаме, в клубах гашишного дыма.
     Да и у нас памятники ставят как попадя. Да позабористее. Не спорю – хорош поэт Окуджава, но вот его же фанаты ему же реноме и подпортили. Чего это Булат Шавлович в таком помятом виде с бычком в зубах шастает по Арбату? Нет бы с гитаркой его да с романтическим лицом.
     В Симбирске – Ульяновске (симбирскоульяновске) родились коренные русские люди Н.М. Карамзин, Иван Гончаров. Недалеко жил Языков – к нему Пушкин в гости приезжал. В селе Верхняя Маза (Симбирская губерния) доживал свой героический век Денис Давыдов. Да и семья Ульянова-Ленина, даже по последним данным, была не безграмотна.
     Никто из этих известных людей не сочинил пресловутого шедевра «сельское поселение». Они смолоду зарубили на своих известных носах, что «сельское поселение» – это «масляное масло». И, вообще, как-то попахивает всё это Достоевским, «Записками из мёртвого дома». Извиняюсь, каторгой.
     В нашем сегодняшнем административном раже словосочетание «сельское поселение» кочует из одного циркуляра в другой, заражает компьютеры своим вирусом. Уже и журналисты, привыкшие шаркать в приёмных, талдычат: «Сельское поселение».
     А нет бы тому же высокопоставленному лицу, их начальнику, выхватить пучок розг из хромовых сапожек да этими розгами пощекотать бы… эти самые места. Вы понимаете, какие!..
     А вот известный, «похожий на Эмиля Золя» (его собственное признание в «Российской газете») Дмитрий Быков, получив престижную премию, решил обнародовать дальше своё творчество, в котором главным действующим лицом является то самое место, «которое нужно пощекотать розгами». Именно для любителей русского Эмиля называю это место. Угадайте. «Ж…»
     Оп-па, угадали!
     И это есть защита русского языка?!
     Президент России Владимир Путин объявил текущий сейчас год годом русского языка. Заметьте! Не годом полинезийской свиньи, а годом русского языка.
     Поэтому в соответствии с национальными проектами последних лет надо пересмотреть всё. И «сельское поселение», и аббревиатуры типа «МУДО» (муниципальное учреждение дополнительного образования), и, конечно же, отношение к фени (воровскому жаргону) и мату.
     О воровском языке писал ещё известный многострадалец Варлам Шаламов. Он около двадцати лет провёл в политическом лагере. Казалось бы, пропитался. Но выйдя на свободу, прямо заявил, что воровская феня не только коверкает язык, но и увечит психику.
     В самое яблочко попал, в гроб сходя, старик Шаламов. И благословил нас на бережное отношение к русскому языку. Ага! Бережём.
     С упорством умного, умелого ёрника Дм. Быкова.
     Я уж не говорю о Юзе Алешковском или, там, В.Сорокине. Нравится им есть экскременты, пусть наслаждаются. Но зачем молодых толкать в кромешный мат?
     Почему это мы вдруг подлащиваемся к современным недорослям и их «феню», как драгоценный перл, помещаем в великий и могучий, воспетый Иваном Сергеевичем Тургеневым, язык?! «Прикинь», «блин», «наколбасил». Цитировать дальше нет сил.
     А нет бы на уроках в школе да на семейном совете дома разобрать басню Крылова: «Вороне где-то Бог послал кусочек сыру. На ель ворона взгромоздясь…». Как это здорово – «взгромоздясь» – образно, живо. Прямо картина! Ворона с её неуклюжестью именно взгромождается. Написать такое раскрепостившимся «инженерам человеческих душ» – кишка тонка! Или у того же Крылова в «Квартете»: «Ударили в смычки». Умри, лучше не изречёшь.
     Басни Крылова перестали учить наизусть. Само словосочетание «Басни Крылова» питомцы школ видят лишь на шоколадках. А может, изъяли из школьных программ, потому что мы «не годимся в музыканты». Вороне (нам, то есть) Бог послал кусочек сыра (Русский язык), а мы каркаем по-англицки: «Промоутеррр!», «Спонсоррр!»
     Надо срочно что-то делать. Сохранять язык. Ставить буквам памятники. От «А» до «Я». А то ведь забудем, как маму родную звать. Нефть, газ, заводы, дворцы, пароходы, Днепрогэс принадлежат частному лицу. У нас, по сути, один язык остался. Нам его Бог послал. Вместо сыра. Голландцам – сыр, нам – язык.
     Помню, в горбачёвскую пору попал я в Болгарию. Страна славянская. Ещё поговорка ходила: «Курица – не птица, Болгария – не заграница». Отдыхал в Варне, вёз с собой бутылку «Ментовки». Это не вино для милиционеров, а на мяте настоянный напиток. И всё мне не терпелось скорее границу переехать, чтобы опять попасть в страну русского языка. Из славянской Болгарии, всё же в родной воздух родного языка.
     Но ведь если мы впустим в нашу речь «промоутеров» и «бэбиситтеров», да ещё присыпим их матом, приперчим воровским да уличным сленгом – то выйдет такой атомный кетчуп, что не только нос да уши затыкать придётся, а и то самое место, которым так восхищаются в своих произведениях Дмитрий Быков и Владимир Сорокин.
     Язык – это кровь нашей души. Луганский казак, датчанин, Владимир Иванович Даль на крестьянской телеге собирал жемчуга русской речи. В непролазную глушь ехал за словом. И подбирал всё, даже грязное. Но, подобрав, пускал грязное для пользования специалистам. Только им!
     В девятнадцатом веке существовал поэт Барков, автор стихотворного сборника «Дамская игрушка». Да, там присутствовал мат. Весьма обильно. Но «Игрушка» та не распространялась в киосках «Руспечати». Кому надо, те читали. Кто морщился, кто принимал, как должное. Перец! А кто и швырял с отвращением.
     Семьдесят томов прозы и публицистики сочинил великий Толстой. Три раза в его произведениях встречалось слово «б…». С точками, конечно. А что, он не знал, как ругаются ломовые извозчики? Знал. Но он хотел, чтобы ломовые извозчики сами тянулись к богатству русской речи. А вот, кстати, обыкновенные московские и питерские извозчики в 19-м веке сдавали экзамен на знание и русского и французского языков. Сейчас бы такому испытанию подвергнуть чиновников. Бьюсь об заклад, не выдержат.
     Ну, ладно, Толстой – граф! У них, у графьёв, всё «шер ше ля фам», а вот крестьянин-«хулиган» Сергей Есенин!.. Он, родёмый, во всё-то своё собрании сочинений четыре раза сказал полуцензурное слово «сука». Кого в кутузку волочь надо. Нас? Юза? Сорокина? Быкова?..
     Сравним всё это с эстрадой. Хорошему певцу не нужен микрофон и электронные прибамбасы (извините, сленг). Он и так хорош. А писателю, журналисту, учителю, вообще, культурному человеку к чему «прибамбасы» из аббревиатур и матерщины?! Он ведь богат. У него язык Пушкина, Бунина, Шмелёва, Лихоносова.
     Или сравним с танцами. Говорят, что плохому танцору… что-то мешает. Вот и не сказал я,что мешает. Догадайтесь. В этом кураж, игра.
     Игра, как в детской присказке: «А» и «Б» сидели на трубе. «А» упала, «Б» пропала, что осталось на трубе?…
     Ничего и не остаётся.
     В Краснодаре открывается музей прокуратуры. Камзолы первых прокуроров, воровской язык. Стиль протоколов. Зато, по слухам и… точно, закрывается литературный музей.
     Немая сцена. Приехали!
     Несколько лет назад я встретился с раненым на фронте станичником по фамилии Скляр. Он пожаловался: бессонница. «Нога, старые раны?» – спрашиваю. «Новые!» – вздыхает Скляр.
     Оказалось, что возле его окна пункт приёма металлолома. День и ночь везут и тащат сюда старую, ещё советскую сельхозтехнику: поилки с ферм, тракторные гусеницы, пальцы. Ведь это всё наживал прибывший с фронта Скляр, друзья его. Теперь металл тот везут в Новороссийск, потом в турецкие города. В Трабзон. На переплавку.
     Горько. Но есть аллегория и погорчее.
     Не тащут ли на свалку сейчас русский язык и русские буквы «А» и «Б». На какой трубе они сидят сейчас?.. На газовой? На нефтяной? На денежной?..
     У нас перемен много. Сплошь реформы. Кругом одна перестройка. К счастью, есть и интересные идеи. Вот одна из них – сделать 2007 год не годом свального свинства, а годом Русского языка.
     Браво, блин! Бис, браво!