На интеллигентской кухне

№ 2007 / 22, 23.02.2015

ВРЕМЯ КАРНАВАЛА

Максим ЛАВРЕНТЬЕВ: Едва только вслед за похоронными дрогами по российским телеколдобинам отгромыхала телега «Евровидения», как всколыхнулись вдали разряженные в пух и перья толпы – это отечественные секс-меньшинства в очередной раз собрались устроить гей-парад. Организаторы акции вознамерились провести гуляние в Александровском саду под стенами Кремля и шествие от Главпочтамта до Соловецкого камня – памятника жертвам политических репрессий, что на Лубянской площади. В тот же день похожий карнавал должен, по мысли устроителей, состояться и в Санкт-Петербурге. Власти обеих столиц на провокацию, конечно, не поддадутся. Но долго ли ещё государство будет способно сдерживать процесс, идущий изнутри общества?

Сергей АРУТЮНОВ: Знаешь, мне кажется, что когда-нибудь этот кошмар состоится во всех городах. Директивой свыше. Наши власти, конечно, могли бы плюнуть на все свои негласные уговоры с русским народом уже сейчас, устало молвив – «да делайте вы что хотите…». Почему? Потому что они тоже люди и до сих пор не решили для себя, что ж надо – Европу или Азию. За этим великим спором никто и знать не хочет, что думают обо всех этих коллизиях простые русские люди, жгучая ненависть к которым вот уже пятнадцать лет разжигается отечественными СМИ. Простой человек, десятилетиями трудящийся на родном комбинате, плутоватый, недалёкий, сердечный, здравый, близорукий в воззрениях, объявлен ими исчадием советского тоталитарного ада. Он Шариков, он подлец именно потому, что упрямо не хочет вписываться в «цивилизованный рынок», попивает, лишён суетливых амбиций, превышающих стереотипы пивной рекламы, бесперспективен для усилий стилистов и дизайнеров. Слишком прост. А когда-то его великолепной стойкостью в противлении злу любовалась вся русская литература. Перестала… Все эти парады и марши, мнится мне, призваны лишь ещё разок вкатить оплеуху всем, кто не приучился уважать апокалипсические ценности. Смута, что ты хочешь… чувственная, ценностная. Некоторые считают, что «парад» этот ужасно весел. А я не видел более грустного зрелища, несмотря ни на какие кривляния. Морщинистые трансвеститы с наклеенными ресницами, перья, стразы, крашеная кожа… упадок Рима. В нашей мгле слышны лишь взвизги о толерантности, которая почему-то в первую голову учит уважать уродство и похоть.

Алиса ГАНИЕВА: Трансвеститы сейчас, как никто, отражают подвижность, неустойчивость, взаимосмещаемость социальной ситуации, когда переодевание, травести, превращение карнавала в будничную константу есть необходимые условия успешной жизни. Та модель рабочего человека, которую мы сдули у Запада – действительно, иная, чем то, что воплощал простой и бесхитростный дядя Вася, тридцать лет обслуживающий один и тот же станок. Дяди Васи практически неизменны, только дряхлеет тело, растёт стаж и увеличивается внутреннее разочарование. Современные служащие, оттеснившие этих простых и статичных для них людей, готовы меняться каждый день, проходя цикл от куколки до бабочки за считанные сроки. Они могут быть кем угодно и когда угодно, сегодня мальчиком в «Макдоналдсе», завтра зав. отделом в заметном офисе, днём ведущим скандальной полосы, вечером – стриптизёром и жигало. И здесь нет противоречий, поскольку сейчас это логично и так нынче только и живут. Общество уже заражено всякого рода мутациями и перверсиями, и гей-парад можно трактовать по-разному. Либо это красивое ритуальное шествие, которым меньшинства пытаются снять барьер оставшегося презрения, хождение в народ с миром и с музыкой, подставляние ему полуобнажённую беззащитную плоть и обе накрашенные щёки, артистичный ответ гомофобам. Либо легализация гнойных язв, которые приведут к смерти общества. Мне кажется, верно и то, и другое. На Западе мероприятия данного характера почти превратились в общее место, там уже нет такой, как в России, остроты ситуации. Поэтому им – можно, а нам – нельзя. Мы ещё не свыклись, не допустили, не докатились. Гей-парад может привести к массовым бойням и беспорядкам.
М.Л.: Возможно. Тем более что в те же дни собирается провести шествие в защиту традиционного образа жизни и православной культуры организация «Народный союз». Категорическую позицию РПЦ озвучил зампредседателя отдела внешних церковных связей Московского Патриархата протоиерей Всеволод Чаплин: «Публичная пропаганда гомосексуального образа жизни отвергается нашим обществом, вызывает неприятие и протесты». Между тем Церковь сейчас занята более важными делами. 17 мая в храме Христа Спасителя состоялось подписание акта о каноническом общении между Русской православной церковью (РПЦ) и Русской православной церковью за рубежом (РПЦЗ). Что это – мистическая победа провиденциальных сил, вынужденное объединение иерархов перед лицом глобальной угрозы или очередная пиар-акция кремлёвских имиджмейкеров по отвлечению внимания сограждан от социальных проблем?
С.А.: Честно говоря, дела церковные меня, невоцерковлённого, как-то мало волнуют. В календаре надо бы запечатлеть, чтобы кроме Дня национального согласия и примирения (ДНСП), был ещё и День Духовного мира (ДДМ). В учебниках теперь должны написать: «При Путине объединились церкви». Отлично, я вообще долгое время не знал, что они были расколоты. Только про семнадцатый век. Оказывается, наших бывшие наши после революции обвинили в нарушении тайны исповеди, припечатали им клеймо «сергианства»… какие-то потусторонние материи. Я в здравом уме никогда бы не пошёл рассказывать священнику, да и кому бы то ни было, когда я готовлю покушение на предгорисполкома или как сомневаюсь в преимуществах колхозного строя.
Всем предлагают радоваться, а у меня какое-то глубочайшее равнодушие ко всему этому, вроде бы объединились концерн «Трубплодэкспорт» и «Каменьпрудстрой». Никакие помпезные соглашения не зарастят разлома в самих людях. Мы одновременно и «красные», и «белые», и «сергианцы», и «катакомбисты», кто угодно, – но никак не граждане своей страны. Всё решают за нас, и этого факта никакими сусальностями не заглушить.
А.Г.: А может, Сергей, все-таки порадоваться? Ведь поводов для положительных стрессов не так много. А религиозный текст или факт религиозного процесса легко можно повернуть и так, и этак. Вот жители Гонконга требовали запретить Библию для несовершеннолетних, поскольку в ней содержится много насилия, инцеста, каннибализма, изнасилования. Требованиям власти всё равно не вняли и правильно сделали. Разлом же, о котором ты говоришь, и вправду, проходит внутри нас, разрушая, разваливая в первую очередь самоидентификацию. Поэтому мы так противоречивы в своих взглядах и теориях, поэтому старики-коммунисты молятся и посещают храмы и мечети, поэтому евреи ненавидят евреев, русские становятся русофобами, семейные люди уходят от жён к мужчинам. Но что же об этом всё время думать?! Не заморачивайтесь, ради бога. Главное, что мы должны делать сами по себе: держаться в узде собственной совести. Разврат может быть разным, у каждого своя дозировка, а в нашем больном социуме она ужасно повышена. Хорошо, что кто-то что-то ещё пресекает. Британского принца Гарри, например, всё же не пустили в Ирак, зато весь срок несостоявшейся службы он будет ограничен в ночной клубной жизни. Бедняжка.
М.Л.: А вот и другой британский Гарри – «Гарри Поттер» – тоже засветился. Читатели газеты «The Telegraph» назвали роман Джоан Роулинг о философском камне лучшей книгой за последние четверть века. Опрос проводился газетой вместе с сетью книжных магазинов «Waterstone’s». В «Waterstone’s» объяснили успех романа Роулинг так: «Эта книга положила начало явлению, которое затронуло очень большое число людей за последние десять лет. «Гарри Поттер» изменил представления о том, на что способна книга». Среди других книг, выбранных читателями «The Telegraph», оказались «Код да Винчи» Дэна Брауна и «Мемуары гейши» Артура Голдена, «Молитва об Оуэне Мини» Джона Ирвинга и «Имя розы» Умберто Эко. Не берусь судить вкусы англичан, хотя я бы предпочёл Ирвинга. Впрочем, это даже естественно – уступать первенство женщине. А как вы относитесь к современным художественно пишущим дамам?
С.А.: Думаю, при Алисе скептически ухмыляться в отношении пишущих дам просто бестактно, поэтому в тысячный раз следует предостеречь её в необозримо далёком будущем от элементарной болтливости: наученные говорить ещё в прошлом веке, дамы не только сделали книжному рынку десятилетия косметическое лицо, но выступают учителями жизни, намекая на иные, отличные от мужских, основы мироустройства. Я понимаю их учительство… оно питается неофитством, выстраданной свободой. Скромная очковая змея, которой от века предназначены канцелярии, встаёт на кончик хвоста и через каких-то двадцать лет сигаретного пепла и одиноких ночей блещет в собраниях, кутаясь в блаженный лавр. Социальный лифт на эшафот. Мы никогда не прочтём романа замордованной домохозяйки, она лишь объект литературы, но субъект и голос её – домохозяйка взбунтовавшаяся… или нанявшая прислугу. Жаль, что меня эти дамы ничему научить не смогут, они напоминают мне молодых схоластов, ещё не понявших, что истинная наука не терпит шумных диспутов, а признаёт лишь тишину и свет настольной лампы. Их ренессанс обусловлен моим трагическим пониманием природы. Двадцатый век всеми потоками крови научил меня тому, что всякое благое побуждение будет оканчиваться душегубкой. В кромешном ужасе я выронил лопату, заступ и молоток – и меня тут же списали, объявив, что я и так уже долго держал их в монопольном владении. Видя, как извилисто бегут они по мосткам с наполовину гружёнными тачками, нельзя не ухмыляться, памятуя, впрочем, что к Алисе эта картина уж никак не относится.
А.Г.: Спасибо, Сергей, что благодушно исключил меня из этой гротескной метафорической картины. Тем не менее я каждую минуту буду, вздрагивая, оглядываться на собственные руки – не толкают ли они вперёд себя гружёную тачку, отнятую у печальных и трагически неприкаянных мужчин. Я не феминистка, а скорее традиционалистка, но так уж повелось, что женщины трудолюбивее, увлечённее, сноровистее, жизнеустойчивее мужчин. Женщины устанавливают рекорды: в Йоханнесбурге на бейби-шоу под одной крышей собралось более тысячи беременных женщин. Попали в книгу Гинесса. Сама книга Гинесса, мне кажется, полна скорее случайными, ненужными и абсурдными достижениями – настоящих, нужных, не высосанных из пальца подвигов в ней не так уж много. Их мало и в каждодневной жизни. Вот готовы ли вы, мужчины, к геройству? Нет, никто не требует сражений с драконами и спасения чьих-то жизней! Для начала достаточно устроить жизнь, свою и близких, не поддаваться унынию, агрессии, добиться рутинных на первый взгляд целей…