В СОАВТОРАХ — ЗЕЛЕНЫЙ ЗМИЙ

№ 2007 / 26, 23.02.2015

Алкоголь и литература, пьянство и творчество – занятия генетически родственные. Известно это уже давно, со времён Анакреона и Омара Хайяма, Вен. Ерофеева и Довлатова. В нашу неадекватную эпоху отличить винопитие от вдохновения, алкоголизм от творчества становится всё труднее.
Алкоголь и литература, пьянство и творчество – занятия генетически родственные. Известно это уже давно, со времён Анакреона и Омара Хайяма, Вен. Ерофеева и Довлатова. В нашу неадекватную эпоху отличить винопитие от вдохновения, алкоголизм от творчества становится всё труднее.
Отсюда недоумения от этой насквозь зелёной (от обложки до восприятия) книги. Первый же автор сей всепьянейшей антологии, Владимир Шинкарёв, рассказывая о просмотре телесериала двумя выпивохами, балансирует на грани анекдота и белой горячки. Фильм об убийце невинных Жегулеве (кивок на роман Л.Андреева) скорее плод их воображения, подогреваемого «брагой из томатной пасты», чем ТВ-продукция. Жутко тут не то, что явь перепутана с глюками, а то, что Жегулев делает свои «мокрые» дела (во имя «совести народной») на трезвую голову. Тогда как в тошнотворно-смешном рассказе того же автора «Спорт любит сильных» льющееся рекой дешёвое вино приносит победу в олимпийских соревнованиях по «перепою» «нашим». Слабак же немец позорно блюёт под судейский стол. Но от такой «плодово-ягодной» победы в глазах у Ивана, одного из героев рассказа, «невыразимый ужас». Будто фильм показывала белая горячка.
Этот белогорячечный ужас, приправленный прикольным юмором, и становится героем многих рассказов книги. В одном алкоголики продают какой-то важный, едва ли не мавзолейный труп, другой начинается смертью персонажа – горького пьяницы – в уборной и продолжается историей его горемычной жизни, вплоть до туалетной трагедии. И трудно потом отделаться от мысли, что Неквас (так зовут погибшего) был трупом задолго до своей смерти. Апофеозом этих трупных ужасов является повесть Александра Шаманова «Автопротрет» – жуткая фантасмагория в стиле сорокинского «Пира» о художнике с топором, убийце то ли людей, то ли своих иллюзий. Старая притча о раздвоении творческой личности, продавшей душу за славу и успех, деградирует здесь в клиническую картину острого алкогольного психоза. Художник Четвёркин общается с гостями-забулдыгами, а его второе «я» – автопортрет, фиксирует на своём дебильном фейсе все корчи мёртвой души художника, надо сказать, довольно мерзкие (например, мастурбацию). Окружающие при этом будто и не замечают ненормальность художника: их убивают, а они оживают, вновь и вновь стучась в дверь его злачной квартиры.
Не замечает козней своего товарища по плавательной дорожке и герой рассказа Николая Иовлева «Анаболиада». Слабый на алкоголь, но гениальный пловец, он попадает в ловушку своего мнимого друга. Мораль этой очередной вариации на тему «Моцарт и Сальери» очевидна: непьющий человек, как правило, подлец, пьющий – жертва зависти трезвенников, непонятый одиночка. Эта трагическая непонятость является лейтмотивом всех рассказов сборника. В некоторых, как у Лидии Березняковой, эта тема поднимается на поэтические высоты. «Пивные фантазии» начинающего бухгалтера Бессмысловой побуждают её нафантазировать любовь и дружбу двух бухгалтерских подписей, напоминая хрестоматийного Башамчкина и его писчебумажные фантазии.
Вот и судите теперь: шизофрению или творчество стимулирует алкоголь. Несет ли он идею о благородном spiritus vini или «труп идеи», говоря словами героя рассказа Сергея Носова. Смердит алкоголь или благоухает медовухой, как в лубочном рассказе Василия Аксёнова (не того, а другого, питерского) «Пасека» о миляге пьянице. Не даёт на это ответа и предисловие Павла Крусанова, составителя сборника. С одной стороны, алкогольная смерть одного из авторов книги Владимира Бацалаева вопиёт против потакания писательскому пьянству. С другой – П.Крусанов готов приветствовать опыт «приручения зеленого змия» как «весёлый и страшный». Действительно, экстрим сейчас в моде. И только с этой точки зрения можно читать эту книгу с восторгом. С позиции же здравого смысла, особенно житейского, это «пьяное чудовище» в ядовито-зелёной обложке надо отнести к разряду литературно-маргинального чтения.

Владимир ЯРАНЦЕВ
г. НОВОСИБИРСК