Я ЛЮБЛЮ МЕНЯТЬ КОМПАНИИ

№ 2007 / 38, 23.02.2015

У Дины Рубиной только что в издательстве «ЭКСМО» вышла новая книга «Цыганка». Она состоит из двух разделов – «Между времён» и «Между земель». Эпиграфом к книге послужили слова Сенеки из «Писем к Луцилию»: «В том-то и беда наша, что смерть мы видим впереди, а большая часть её у нас за плечами… Всё у нас, Луцилий, чужое, одно лишь время наше. Только время, ускользающее и текучее, дала нам во владение природа». В центре повествования – человеческие судьбы, банальные и удивительные, до крайности достоверные, череда лиц, протянувшаяся между времён и между земель.
Первый рассказ Рубина опубликовала в журнале «Юность», когда ей исполнилось шестнадцать лет. В 1990 году она репатриировалась в Израиль. Сейчас Рубина печатается в журналах «Новый мир», «Знамя», «Дружба народов».

– Как родилась книга «Цыганка»?
– Видите ли, дело в том, что недавно в Ташкенте умер мой дядя. Пусть это не покажется вам странным. Дело в том, что дядя всегда был неким сдерживающим центром в семье и очень переживал, если я писала что-то о своих родных. Племянница во мне горевала, но писатель потирал руки и думал: «Ну теперь-то я про всех напишу»!
– Вас часто спрашивают, почему вы употребляете неформальную лексику?
– Ради художественной достоверности. Представьте – экскаваторщик приходит домой, а еда не приготовлена, потому что жена весь день читала детективы. Что он скажет? То-то.
– Ваш конёк, безусловно, роман. Но писатель не может сесть за стол и не вставая из-за него написать что-то большое. Как вы отдыхаете от своей работы, своих персонажей, этих голосов, которые звучат в голове?
– Ем много шоколада. Но и он не спасает. Ты перестаёшь спать, тебя чуть ли не навещают зелёные чёртики, ты вдруг просыпаешься в три ночи, абсолютно свежая и садишься за компьютер. Я не умею отвлекаться, отдыхать в такие периоды. Каждую большую вещь заканчиваю с истощённой нервной системой. Это страшный психофизический труд. Поэтому я всегда прихожу в ярость, когда меня спрашивают о женской прозе. Я работаю почти по шестнадцать часов в сутки. Встаю в четыре часа утра, гуляю с собакой, пью чашку кофе и сажусь за компьютер. Конечно, в перерывах между произведениями езжу в поисках нового сюжета. Быть писателем нелегко. Проходит зима, весна, лето, а ты даже не видел их, потому что работал.
– Над чем вы работаете сейчас?
– Это будет роман с элементами мистического триллера «Почерк Леонардо». Не путайте с «Кодом Да Винчи».
– Как ваши сын и дочь относятся к вашему творчеству?
– Сын скорее равнодушен. У дочери первый язык иврит, второй английский и только третий русский. Она часто просит меня почитать что-нибудь моё, но только «короткое».
– Вы окончили консерваторию. Какую роль сыграла музыка в вашем творчестве?
– Я семнадцать лет была её рабом. Эти годы были отняты от литературы, от творчества. Я давно не держу в доме инструмента – никак не могу простить этих долгих лет рабства. Только последнее время стала включать что-нибудь послушать.
– Что такое быть писателем?
– Для меня это означает бесконечную свободу. В своём творчестве я падишах, знаю, что всё это моё, этого никто не отберёт.
– Что же находится между временем и между землями?
– Человеческая судьба, человеческое лицо, желание людей жить и любить.
– Герои этих рассказов – откуда они?
– Понимаете, всё это крутилось вокруг меня, как карусельные лошадки вокруг столба. В каждой семье есть глубины, куда мне хочется заглядывать. Для писателя же это – драгоценность. Многие героини – реальные люди, которых я знала, – тётя Берта, моя прапрабабка-цыганка…
– У вас особое отношение к российскому читателю?
– Разумеется. Он самый лучший, потому что самый молодой. Любой писатель мечтает увидеть цепочку поколений, выстраивающуюся за его автографом.
– Вы относите себя к русской литературе или мировой еврейской литературе?
– Знаете, я люблю менять компании. В любой хорошей компании я чувствую себя одинаково уютно. Сейчас я живу почти что среди персонажей Шолом-Алейхема, но родилась я на русской земле, я пишу по-русски, по-русски думаю.
– Как вы относитесь к современной русской литературе?
– Я буду последним, кто бросит камень в своего коллегу. Знаете, члены группы «Серапионовы братья» приветствовали друг друга словами: «Здравствуй, брат, писать трудно». Современная русская литература есть.
– В Израиле вы стали другим писателем?
– Наверное, об этом лучше спросить у литературных критиков моего творчества. Но, наверное, это так. В середине жизни я перебралась в другую страну. Новое окружение, новые люди, новый «видеоряд».
– В одном из рассказов сборника героиня, явно списанная с вас, говорит о себе: «Я собиратель историй». А какой должна быть история, чтобы стать предметом вашего творчества?
– Не знаю. Просто иногда чувствуешь, как под ложечкой возникает воздушная яма, и тогда ты понимаешь, что именно это, а не то и не другое, способно далеко унести тебя.
– Вы мастерски владеете словом, кажется, что как писателю вам доступно всё…
– Как говорил Чехов, «я уже старый молодой человек». Так вот, я уже старый молодой писатель. Публиковаться начала с шестнадцати лет, пишу, можно сказать, с ясельного возраста. Мне уже положено уметь это делать.
– Что сегодня более всего волнует вас?
– Конечно, моя семья, дети, родители. И следующий роман, в который уже погрузилась по самую макушку.
– «Цыганка» – это некий водораздел в вашем творчестве?
– Рассказ – он точно торпедный катер. Писать рассказы – это и тяжело и легко. Нельзя всё время писать большие вещи, надо время от времени что называется «менять руку».
– Вы считаете себя эмигранткой?
– Безусловно. А вот мои дети уже израильтяне.
– Чувствуете ли вы свои корни здесь?
– Я не думаю, что можно взвесить на аптекарских весах мою принадлежность тому или иному народу. Да и есть ли в этом смысл? Даже человек, переехавший из Бутова в Бескудниково, не сможет сказать, чего в нём больше – того района или этого, привязанности к тому или другому.
– Как вы сами оцениваете своё творчество?
– Я из тех писателей, которые всегда себя грызут. Может быть, поэтому мной не написано ничего, за что мне было бы стыдно.
– Что вы считаете своей самой большой литературной удачей?
– Наверное, роман «На солнечной стороне улицы». Это самый придуманный мой роман и тем не менее он почему-то оказался близок многим.
– Скажите, вашим героем мог бы стать человек от земли?
– Каждый должен писать о том, что он знает. Если бы я встретила такого человека, хорошо узнала бы его, я захотела бы о нём написать.
– Обложка идеально «монтируется» с текстом. Портрет цыганки на ней был написан специально для книги?
– Да. Этот замечательный портрет написал и подарил мне мой муж, художник Борис Карафелов.
– Что вам хотелось бы сказать читателям, которые откроют вашу новую книгу?
– Буду рада, если кому-то понравится что-то отсюда. Это всё болевое, тяжёлое. Какое счастье, что я выкинула всё это из головы!
Беседу вела Наталия КЛЕВАЛИНА