Мистификация подмосковных властей

№ 2010 / 10, 23.02.2015

Ки­ло­ме­т­рах в пя­ти­де­ся­ти от за­штат­но­го про­вин­ци­аль­но­го го­род­ка За­рай­ска, в на­сто­я­щем глу­хом мед­ве­жь­ем уг­лу, «средь ле­сов и по­лей», рас­по­ло­же­но се­ло Да­ро­вое, по до­ре­во­лю­ци­он­но­му ад­ми­ни­с­т­ра­тив­но­му де­ле­нию от­но­сив­ше­е­ся к Ка­шир­ском уез­ду Туль­ской гу­бер­нии.

Как из воздуха делают мемориал Достоевского

Километрах в пятидесяти от заштатного провинциального городка Зарайска, в настоящем глухом медвежьем углу, «средь лесов и полей», расположено село Даровое, по дореволюционному административному делению относившееся к Каширском уезду Тульской губернии. Это место связано с детскими годами Достоевского. Две соседних деревни Даровое и Чермошня были приобретены отцом будущего писателя, штаб-лекарем московской Мариинской больницы для бедных, в 1831 году. «Имение наше состояло из двух небольших деревушек, расположенных друг от друга в 1,5 верстах, – вспоминал брат Ф.М. Достоевского Андрей Михайлович, – в одной, а именно в сельце Даровое мы жили <…>». Имение было совсем захудалое и бедное, как бедными были и его хозяева. Однако М.А. Достоевский, человек неуравновешенный и жестокий, отличавшийся крепостническими замашками, был убит летом 1837 года крепостными крестьянами из-за какой-то любовной истории с дворовой девкой. Похоронен он был в ограде приходской церкви села Монагарово, сохранившейся и частично реставрированной. Об этом эпизоде ходили слухи и разговоры среди местных жителей вплоть до 1950–60-х годов. Впрочем, в научно-исследовательских и биографических работах о Достоевском этот факт подвергается сомнению и не считается вполне доказанным. Существует и версия, что М.А. Достоевский умер жарким летним днём естественной смертью от апоплексического удара.

В Даровом Достоевский жил летними месяцами в детском и отроческом возрасте, и эти деревенские впечатления, общение с природой, простым крестьянским народом имели большое значение для формирования его личности, человека и писателя, как известно, совершенно городского, урбанизированного, как говорится. Сам он писал об этом так в одной из статей «Дневника писателя» в 1876 году: «Это маленькое и незамечательное место оставило во мне глубокое и сильное впечатление на всю потом жизнь, <…> где всё полно для меня самыми дорогими воспоминаниями». И добавим, что отразилось в творчестве писателя. Так, название деревни Чермошня целиком перешло в роман «Братья Карамазовы», так же как и история Лизаветы Смердящей отразила реальную фигуру тамошней деревенской дурочки Аграфены, что засвидетельствовано самим Достоевским.

Рассказ же «Мужик Марей» (1877) также полностью связан с одним из эпизодов детских лет Достоевского – о том, как простой крепостной крестьянин по имени Марей, шедший с плугом по борозде, «с материнской улыбкой» успокоил маленького мальчика, испугавшегося волка.

Впоследствии, будучи уже знаменитым писателем, Достоевский дважды посетил Даровое вместе с женой Анной Григорьевной летом 1876 года, а затем и 1877 года, когда по разделу имением владела его сестра Вера Михайловна Иванова. До середины 1920-х годов в Даровом жила племянница Достоевского Мария Александровна Иванова, достигшая очень преклонных лет, но сохранившая хорошую память и приветливо принимавшая в своём маленьком трёхкомнатном домике редких посетителей – они очень много слышали от неё интересного о жизни Достоевского. Но существующий в Даровом сегодня маленький домишко, в котором размещена небольшая экспозиция о Достоевском, совсем уже не тот, который принадлежал семье Достоевских. От времени Достоевского в Даровом сохранилось несколько лип и остатки старинного парка под названием «Федина роща», на опушке которого в окрестностях деревни в 1980-х годах был установлен памятник Достоевскому.

Здесь нельзя не вспомнить о том, что сравнительно недалеко от Дарового находилась (не в пример последнему) очень богатая, по-настоящему барская усадьба Дулебино, принадлежавшая Д.В. Григоровичу (1822–1899), автору известных произведений о крепостном быте – повестей «Антон-Горемыка», «Деревня» и многих других, в том числе известных «Литературных воспоминаний». Григорович был однокурсником Достоевского по петербургскому Инженерному училищу, они были в дружеских отношениях в юношеские годы и даже одно время жили на одной квартире. От этой усадьбы, в которой Григорович обитал в течение длительного времени и постоянно, до старости, наезжал туда и где у него бывали Тургенев, Некрасов, Боткин, Дружинин и другие, до нашего времени не сохранилось ничего. Буквально ни следа. И, конечно, никто не помышляет об её восстановлении и создании там музея. А очень жаль! Но само собой понятно, что Григорович никак не конгениален Достоевскому.

Но что касается Дарового и окрестностей, то в последние годы здесь происходит прямо-таки «бум» Достоевского. Силами студентов и сотрудников Коломенского педвуза под руководством одного из исследователей творчества Достоевского, профессора В.А. Викторовича в течение уже нескольких лет расчищается и восстанавливается «Федина роща», пребывавшая в полном запустении, с целью воссоздания там прежнего парка и природной мемориальной зоны. А в конце августа минувшего 2009 года в Коломне и Зарайске проходил учёный съезд, посвящённый проблемам творчества и биографии Достоевского, в котором принимали участие такие известные современные специалисты в этой области, как И.Л. Волгин, прежде всего, и В.Н. Захаров. Присутствовал на конференции и один из потомков писателя, по профессии водитель трамвая в Санкт-Петербурге. Упомянутые учёные мужи получают гранты РГНФ и какие-то ещё средства от зарубежных спонсоров, главным образом нацеленные на изучение родословной Достоевского – как будто это имеет решающее значение для научного освоения феномена великого писателя! Но, как говорится, «чем бы дитя ни тешилось…» А в коломенской прессе совсем недавно задорно кричали о том, что мемориал в Даровом впоследствии может стать ничем не хуже Ясной Поляны, даже как бы второй Ясной Поляной. Разумеется, никто не станет отрицать того, что значение Достоевского в литературе и мировой культуре ничем не меньше значения Толстого. Достоевский по степени популярности и востребованности в современном мире, пожалуй, даже превосходит Толстого. Но позвольте, ведь в Ясной Поляне Толстой прожил в основном всю свою 82-летнюю жизнь, в ней сохранилось, несмотря на революционные потрясения и немецко-фашистскую оккупацию 1941–42 годов, всё так, как было при нём, по крайней мере, в 1910 году, в последний год его жизни. А в Даровом, собственно говоря, кроме природных ландшафтов и воздуха, нет ничего. Конечно, энтузиазм и труд коломенских педагогов, студентов, реставраторов не может не вызвать уважения, но спрашивается, какой же результат всё-таки предполагается – реальный, ощутимый результат их усилий, и на сколько времени всё это рассчитано? Или это просто «синекура» для оставшихся при минимуме педагогической нагрузки коломенских филологов? (Не секрет, что коломенский филфак страдает хроническим недобором, никто не хочет поступать туда, все предпочитают близлежащую Москву.) Поэтому, увы, как это ни обидно для некоторых энтузиастов «достоевсковедения», надо признать, что мемориал создаётся из воздуха и будет в любом случае иметь вторичное значение, так как здесь нет ничего подлинного из построек и мемориальных экспонатов. И сравнивать его с Ясной Поляной по меньшей мере смешно. Мне могут на это возразить: а как же С.С. Гейченко на пустом месте, да ещё в тяжёлых условиях послевоенного времени восстанавливал чуть ли не в одиночку Михайловское и прочие пушкинские места? Однако для этого, как нам представляется, надо быть С.С. Гейченко, а не кем-то другим. И кроме того, пушкинские места на Псковщине имели и имеют совсем другую судьбу и другую ауру.

Вот, в основном, то, что нам хотелось сказать по этому поводу.

Александр РУДНЕВ,
г. КОЛОМНА,
Московская обл.