Минуя теорию

№ 2010 / 14, 23.02.2015

В «ЛР» № 8 об­ра­ти­ла на се­бя вни­ма­ние за­мет­ка Сер­гея Не­боль­си­на «Есть ли у нас те­о­рия ли­те­ра­ту­ры». По это­му по­во­ду хо­тел бы вы­ска­зать свои со­об­ра­же­ния. К со­жа­ле­нию, не чи­тал кни­гу В.В. Ог­рыз­ко «Кто се­го­дня де­ла­ет ли­те­ра­ту­ру в Рос­сии». Но са­мо её на­зва­ние – уже за­яв­ка на дис­кус­сию.

В «ЛР» № 8 обратила на себя внимание заметка Сергея Небольсина «Есть ли у нас теория литературы». По этому поводу хотел бы высказать свои соображения. К сожалению, не читал книгу В.В. Огрызко «Кто сегодня делает литературу в России». Но само её название – уже заявка на дискуссию. Тут можно рассуждать бесконечно…


В своё время, когда делал первые попытки на литературном поприще, в книжном магазине попалась книга Л.И. Тимофеева «ТЕОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ». Считаю его труд фундаментальным, который даёт всё, что должны знать начинающие литераторы. Помню, читал его труд с красным карандашом год или два, причём перечитывая. Однако на практике не понимание основных положений теории о языке, сюжете, композиции и т.д. мне помогало нащупать секреты мастерства, а личный творческий опыт. И пришёл к выводу, что никакая теория не может научить владеть фабулой, сюжетом, композицией, если, как говорится, нет искры Божьей или нет способностей самостоятельно разобраться в секретах чтения произведений классиков и современников…


Отчасти согласен с С.Небольсиным, когда он говорит, что «о писателе следует ведь судить по законам, которые он сам над собою поставил». Кстати, фраза стилистически сформулирована доктором филологических наук не очень грамотно. А ставит ли он, автор, «законы над собой»? Когда начал читать его заметку, мне показалось, что её пишет начинающий литератор, столкнувшийся с какими-то творческими трудностями, и хочет попенять теорию литературы или отыскать её у других.


Опытные читатели привыкли к авторитетным писателям, которым верят, которых любят, а когда попадается книга неизвестного автора, многие пролистывают её с недоверием, держа в голове этих самых авторитетных писателей. Одним из них лично для меня является и поныне Виктор Астафьев, но попробуйте его сочинения уложить в теорию литературы хотя бы того же Тимофеева (всех других перечисленных Небольсиным не читал). Виктор Петрович в своём творчестве вряд ли специально руководствовался хотя бы одним учебником по теории литературы. Он писал о том, что его волновало, никакой конъюнктуры не придерживаясь. «Конъюнктурой» для него было – своё видение жизни и тех проблем, которые волновали. То же самое относится и к Константину Паустовскому, Михаилу Пришвину. Они не писали психологическую прозу, а просто рассказывали о том, что видели и пережили. Намного сложней писали Юрий Бондарев и Анатолий Ананьев, на творчестве которых лежит, однако, печать опыта Льва Толстого. Хотя Бондарев считал своим учителем, кажется, Паустовского.


Впрочем, так можно говорить о каждом видном писателе. (Современную литературу приходится читать урывками.) Так что хотелось бы обратиться конкретно – есть ли у нас теория литературы? Несомненно, она существует, но применима ли она к писателям-новаторам, которые, сами порой того не ведая, открывают новую форму и содержание. И не пользуются классическими пониманиями фабулы, сюжета и композиции, и даже не задумываются, в каком методе, направлении они пытаются отображать действительность или создавать свой художественный мир. Кстати, уже одно стремление к созданию своего мира позволяет писателю по-своему взглянуть на общество и те законы, которые в нём существуют…


Теория литературы не должна существовать как нечто застывшее, метафизическое, но чего не могут понять, к примеру, брянские писатели, являющиеся членами Союза писателей России Людмила Станиславовна Ашеко и кандидат филологических наук, доцент БГУ Лариса Леонидовна Семенищенкова. Они не способны прочитать художественное произведение в соответствии с замыслом автора, хотя являются лауреатами премий имени писателей-земляков Ф.И. Тютчева, Н.И. Рыленкова. Ашеко даже стала второй на Всероссийском литературном конкурсе им. В.И. Белова «Всё впереди» в жанре повести. Но если разбирать её по всем канонам теории, то она рассыпается…


Что говорить о писателях, которые размывают жанры, если все они вышли из шинели журналистики. Именно современная журналистика грешит этим как никогда. Назовите журналиста, который бы полностью выдерживал в своей работе законы жанра. Король журналистского мастерства – художественный очерк сегодня встречается довольно редко, то же самое можно говорить и обо всех жанрах очерка, корреспонденций, заметок, записок. Самый распространённый сегодня вид журналистики – расширенная информация. Кстати, жанр записок ближе стоит к литературе («Записки сумасшедшего» Н.В. Гоголя, «Районные будни» В.Овечкина и т.д.). Известно, что многие писатели начинали с журналистики и только потом пробовали себя в литературе. Почти все бывшие журналисты «Комсомольской правды» стали писателями – это Л.Графова, О.Кучкина, В.Песков, Я.Голованов, Л.Жуховицкий и мн. др. Если внимательно рассматривать их творчество, то все их художественные произведения несут на себе печать журналистики.


Книги М.Веллера (имеются в виду его романы) применительно к теории литературы не выдерживают никакой критики. Они написаны по тому же принципу, который Сергей Небольсин укладывает в формулу: «Если кто в художестве практик, то он же и теоретик». Все романы М.Веллера (впрочем, и не только его) написаны в стиле разговорного жанра, переложенного на литературную почву. Упрощённый стиль или язык (о психологизме такой литературы не вёдется речи) нынче в моде не только с «требовательной руки» коммерческих и прочих издательств, но и авторы идут на поводу невзыскательного вкуса, нарочно усредняя и понижая уровень художественности, чтобы их книги были прочитаны…


И если серьёзно судить с позиций литературных поделок, почти вся современная литература написана или пишется как бы в обход теории литературы. Современный художественный рассказ потерял классическую форму и приблизился к жанрам литературных конструкций, зарисовок, этюдов, житейских историй, которые перекочевали из журналистики в толстые журналы, альманахи, др. литературные издания. Нередко какие-то путевые записки называют рассказами или повестями, тогда как они созданы в жанре очерка или просто записок с публицистической подкладкой. Хотя давно идут споры об определении всех жанров художественной литературы. К примеру, не пришли к единому мнению: что такое роман. И всё потому, что теорию литературы малоподготовленные считают условным понятием, и только ревнители родов и видов литературы пытаются втиснуть в прокрустово ложе то, что можно считать художественным произведением, а что его эрзацем или суррогатом, то есть разновидностью низкого жанра или литературщины, которыми сегодня переполнены книжные магазины…


И забывают главное: сила влияния, сила воздействия рассказа, повести, романа не только оценивается по его воплощению в соответствии с требованиями теории литературы (или без таковой), а по тем критериям, насколько они зацепили читателей не объёмом написанного, а силой вызванных эмоций, чувств.


А уж если некоторые писатели не отличают метафору от метонимии, а синекдоху от градации, да ещё не разбираясь в тропах и стилистических фигурах, ту же метонимию принимают за ляпсус, то с такими бесполезно говорить о теории как о вечно развивающейся области познания человека и общества…

Владимир ВЛАДЫКИН,
г. БРЯНСК

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.