Юрий Серб против Артура Акминлауса

№ 2010 / 45, 23.02.2015

В № 43 «Литературной России» некий Серб Юрий из города СПб (это где-то в Прибалтике) вписался за дядю Витю и наехал на нашего товарища из Кракова и Торонто Артура Акминлауса. Тов. Серб много преизощряет остроумие своё

В роли рефери – Василий Ширяев

В № 43 «Литературной России» некий Серб Юрий из города СПб (это где-то в Прибалтике) вписался за дядю Витю и наехал на нашего товарища из Кракова и Торонто Артура Акминлауса. Тов. Серб много преизощряет остроумие своё, чего мы делать не будем, дабы не терять драгоценного времечка.

Итак, поехали.

Без грамматической ошибки

я русской речи воще не понимаю.

А.С. Пушкин

Вот Юрий Серб пишет: «хочу сообщить АКМИНЛАУСУ (это человек или всё-таки робот?), что он не только оказывает букероносице медвежью услугу». – Стоп, дорогой Юрий Александрович, а вы вообще медведей когда-нибудь видели?.. А камчатского медведя вы видели?.. Ну раз не видел, вы приезжай, мы окажем вам «медвежей услугу».

Далее Юрий Серб привязывается к простой фразе «бросить тень на лунный день», видимо, щитая её типо безсмысленной. Ларчик, Ватсон, просто открывался. Луна, как известно, не вращается вокруг своей оси, поэтому чтобы бросить тень на лунный день, необходимы многоходовые комбинации, что и требовалось доказать.

Рис. Кремена Кръстева

Далее. «К тому же А-ус (уж простите это сокращение!)…» – Богъ простит, Георгий Александрович, а мы подумаем.

Далее. «Уже преамбула к декларации А-уса изобилует разностильными прыжками – то ввысь, то в сторону, и алогичной пунктуацией, а тут ещё и нео-логизмы жаргонального «неформата» («агрессировали по полной»)». – Ну, тут Юрий ругает Артура, за что он ему должен благо дарить и ещё раз благодарить. Все его «разностильные прыжки» освежают внатуре русский язык, не чета унылому чухонскому диалекту. Это басота ингерманландская, засушили и выхолостили русскую речь, чтоб город ваш утонул нахер.

Далее. «Стоит привести хотя бы парочку «находок» А-уса: недопечатанная «Голова», факт является нонсенсом…» – Насельники крименальной столицы совсем края потеряли вместе со способностью суждения. «Недопечатанная «Голова» – очевидно имеется в виду роман Славниковой «Лёгкая голова», а не чья-нибудь мясная голова, посему «Голова» взята в кавычки и пишется с заглавной. Впрочем, возможно, это таки коллективная голова ингерманландских толмачей, недопечёная. Ну, а что факт является нонсенсом – вполне обычное дело. Например, Санкт-Петербург – факт? Факт. Является ли оный факт нонсенсом? – Вне всякого сомнения.

Далее ноет Юрий Серб. «А кто поможет найти начала и концы в следующей конструкции: «Так мужественно писали, потому что строчили про Славникову, ежели убрать язвительность тона, то получается: ни богу свечка, ни чёрту кочерга – ни литературоведы-исследователи, ни румяные критики-насмешники». – Ну, пунктуация – это вообще условность. Тут после «Славникову» надо просто паузу чуть подольше выдержать, и всё понятно.

Однако вернём Юрию Сербу его обрезаной монетой. Вот он комментирует предыдущий пассаж: «След некоторой начитанности теряется в пурге – вместе с заплутавшим синтаксисом». – Шо вы несёте, уважаемый? Каким образом след (!) начитанности (!) может теряться в пурге?.. Вы пургу вообще видели?.. Какой там нах синтаксис??!

Я даже не буду пытаться занять читателя перечислением околесицы, которую из пустого в порожнее несёт Юрий Серб, пытаясь бросить тень на лунный день.

Мы своих товарищей лучше защищали.

(Сталин – Пастернаку)

Иногда нада повторять простые вещи для просвещения современной молодёжи, как говорил Константин Иванович Беляев.

Есть такой троп солецизм – заведомо неграмотное употребление (анаколуф и т.д.)

Есть такая фигура constructio ad sensum (синезис, «понятливость» по-гречески) – это когда фраза, построенная грамматически неверно, понятнее, чем если бы то же самое было сказано грамматически верно. Кстати, вы в курсе, что крупнейшие римские поэты были не римлянами по рождению, а понаехавшими италиками?..

Из этих фигур собираются жанры:

Логорея – гон; поток слов, политкорректно именуемый потоком сознания, когда никакой связи в мыслях не предполагается, и это отсутствие даже не маскируется связностью словесной.

Блаблабла – порожняки; ахинея с видимостью связности, главная цель этого жанра, чтобы совопросник поскорее от…бался, а субъект продолжил раскладывать пасьянс.

Патос – бредятина; возвышенная ахинея, произносимая обыкновенно подшофэ; «чушь прекрасная».

Галиматья – околесица; почтенный университетский жанр, когда требуется наговорить побольше, а сказать поменьше.

И если кто скажет, что сочинения, например, Е.Ф. Гегеля – это не карневаль вышеперечисленных жанров: ахинеи, порожняков, блядомудрия, гона и околесицы, – то кто бы это сказал, а я послушаю, как он это обоснует.

В Сербии вы, Георгий Александрович, тоже сербов учите, как им правильно говорить по-сербски?.. И шо они вам сказали?..

К родному языку у меня вопросов нет.

В.С. Черномырдин

90-е годы дали нам двух мастеров слова, или вы их не там ищете. Это Владимир Жириновский и Виктор Черномырдин. Жириновский – это мастер интонации и мастер общего места, поэтому его речь легко переложить в хип-хоп. Черномырдин – мастер солецизма и анаколуфа. «Ну, Черномырдин говорил не всегда так складно. Ну и что? Зато доходчиво. Сказал – и сразу все понимают. Ну, это мой, может быть, стиль. Может, я не хочу сказать, что самый правильный, но очень понятный и доходчивый. А это нужно сейчас». И я всегда ценил Виктора Степановича выше Жириновского. Я давно говорю, господа пацаны, давайте скинемся и учредим премию Живага Великорусскога им. В.С. Черномырдина или Большую Черномырдинскую. Токо раньше я хотел её сперва самому себе вручить. А теперь думаю переуступить Артуру. Это будет справедливо.

Это не хаос, это просто неизвестная организация.

Александр Асиновский

Я не поленился, навёл по сети, что и кто Юрий Серб. Ведь нужное дело ребята делают. Только зачем они объесняют то, что кому надо, тот в курсе, а прочим неинтересно?.. Пишите вы сразу по-церковнославянски или на языке пртп. А. Петрова, это таки да. Недавно была статья в «Эксперте», «Один день из жизни русской речи», ленинградские дети ходили с диктофонами и записывали многие прибавочные речи. «Результаты расшифровок напоминают хаос. Практически все традиционные единицы, с которыми мы, лингвисты, привыкли иметь дело, совершенно не работают: ни фонемы, ни морфемы, ни предложения. Ничего этого нет! Мы приходим к полной деструкции всех известных моделей, в рамках которых вообще можно что-то описывать». Русский язык становится аморфным. Остаются только корни. Все слова равны. Больше нет окончаний и служебных слов. Но это не означает беспредел. Потому что единственно важным становится порядок слов.

И наконец. Загадка века – кто такой Артур Акминлаус, онже Сергей Богданов? Виктор Топоров считает, что это Виталий Пуханов. Однако хитрость разума заключается в том, что никакого Виктора Топорова никогда не было. Виктор Топоров – это никто другой, как Артур Акминлаус.

Василий ШИРЯЕВ,
Камчатский край