Крестовый цвет

№ 2010 / 50, 23.02.2015

Да­вать ли Афе­д­ру­ке­ра? – ду­мал пред­се­да­тель жю­ри. И со­от­вет­ст­ву­ет ли ро­ман по­след­ним до­сти­же­ни­ям фи­ло­ло­ги­че­с­кой мыс­ли на­ших ле­то­пи­сей? Тут же вспом­нил, как, иду­чи к служ­бе вто­ра­го де­кем­врия, вне­за­пу встре­тил ба­бу с пу­с­ты­ми вё­д­ра­ми, по­чер­па­ла­ми…

Прелюбословие

Отец Логгин долго бормотал, отчаянно призывая всю святую рать,

могшую помочь ему в борьбе с таким сверхблудным умовредием.

Елена Колядина

Давать ли Афедрукера? – думал председатель жюри. И соответствует ли роман последним достижениям филологической мысли наших летописей? Тут же вспомнил, как, идучи к службе втораго декемврия, внезапу встретил бабу с пустыми вёдрами, почерпалами… Председатель уповал, что первый выход к пастве с результатами жюри не обернётся карой Небесной. Ох, назначат епитимью мне, ошельмуют, да ещё анафемуют в Союзе богомерзких писателей. Ах, баба проклятущая, надо же так сотворить писанину, изойти словесами непотребными, новогреческий одревлушить, грекоматерь святая, прости аз мя…

А не употребить ли для разговору интимну псателшу – озарился председатель, почесавши межножный срам. Годится ли сия Федра для Афедрукера, воспримет ли душой и телом хреновину эту…

Председатель звонко прочистил гортань, сделал строгое, но отеческое лицо и взглянул на освещённый свечным пламенем профиль псателши и почал испрашивать, изринувши дьявола:

– Давала кому читать поперед жюри, матушка?

– Кому, падре? – вопросила псателша, почувствовши на себе взгляд бесовский.

– Что – кому? – охваченный подозрениями, рекши председатель жюри.

– Давала – кому?

– Или их было несколько? – трепеща от ужаса, рёк председатель. – Может, где публикакши сие тварение?

– Аааа, давала, давала, – затрепетала, аки рыбица на сковородке. – В журнале «Лобогодская литература», в седямом нумере.

«В нумере? Замуровавшись? Двойной грех! Какова блендомерница – быстро промыслил председатель. – Блуд в чужом журнале и, видимо, блуд со всей редакцией. Бесовское шоу – групповуха».

– Ну и ещё друзьям, подругам…

– Подругам?! – не поверил. – И как же сей грех ты с подругой совершала?

– Да созерцали вместе и кайф улавливали от празднословия…

– Изыди, лукавый! – пламенно вскрикнул в мыслях председатель. И язвительно спросил сам себя – неужели Афедрукер попадёт не в те руки? Прости Господи за неточную рифму…

– Эпитимью ты получишь, а не Афедрукера, блудница-словосрачница эдакая…

– Да я сиречь про писание своё калякаю, падре, – закричала перепуганная в коллайдер псателша…

– Писание своё давала, а чтоб сама – да ни в одном оке…

– Истинно?

– Провалиться мне на этом аваторе! Чтоб меня ужи искусали, вран ночной заклевал, лешак уволок, компун заглючил!

– За то, что клянёшься богомерзко, язучески, дщерь литературова, – поклонов тебе сорок сразу, сама знаешь – кому, как Афердрукера получишь. Клясться нужно Божьим словом: чтоб меня Бог не наказал и литераторы не загрызли! А не аспидами литературными, филинами да мифологическими идолами, грецкими богами кляться надобно.

– Какими, рекши, идолами? – заинтересовалась псателша.

– Мифологическими. Сиречь баснословными, как премия, что получишь намедни. И читай Пелевина. Набирайся разуми, чай не в Африке родилась. И учись лепоте словес.

Председатель смотрел в окно и долго чего-то бормотал, отчаянно призывая всю святую рать, во главе с Достоевским и Чеховым, могшую помочь ему в борьбе с таким сверхблудным умовредием.

Евгений МИНИН,
г. ИЕРУСАЛИМ, Израиль