Премия как она есть

№ 2011 / 13, 23.02.2015

В об­щем, все уже об­су­ди­ли пе­чаль­ную но­вость о том, что пре­мия «Рус­ский Бу­кер» не на­шла по­ка се­бе спон­со­ра и при­ос­та­но­ви­ла ра­бо­ту. Я ви­дел по это­му по­во­ду до­воль­но мно­го ре­ак­ций – от по­нят­но­го со­жа­ле­ния

В общем, все уже обсудили печальную новость о том, что премия «Русский Букер» не нашла пока себе спонсора и приостановила работу. Я видел по этому поводу довольно много реакций – от понятного сожаления (ничего хорошего в уменьшении биологического разнообразия нет) до плохо скрытого злорадства типа: «Ах, вот вы нам выдали роман с афедроном в качестве художественного ориентира, так получите Господне воздаяние». Смысла в таком злорадстве не больше, чем в людоедских разговорах о том, что страшное землетрясение было ниспослано японцам за их плохое поведение и требование отдать Курильские острова. Злорадство это нужно, без сомнения, искоренить, а в освободившееся время поразмышлять о феномене литературной премии как таковой.

Тут ведь дело в том, что у нас был феномен «толстых литературных журналов», а потом, начиная с девяностых годов прошлого века, феномен русской литературной премии. То есть до этого был феномен Сталинской и прочих Государственных премий – но это всё другое, да и сейчас спроси кого – кто лауреат последних двух Государственных премий по литературе, так не всякий ответит. А вот «Цветочный крест» Колядиной до сих пор на слуху.

Но обо всём по порядку: таких премий, о которых говорят, не так много: «Большая книга», «Русский Букер», «Национальный бестселлер», появившийся недавно «Нос», да и, собственно, всё. Премий куда больше, есть среди них и прекрасные, но все вышеперечисленные – премии денежные.

А премия – это ведь маленькое предприятие, почти литературный журнал, только с периодичностью не раз в месяц, а раз в год. На премии платят (иногда) членам жюри, читчикам валового потока текста (чтобы отобрать приличные), платят за аренду комнатки (где валом лежит присланное), платят секретарю и тратятся на почтовые расходы, платят за радостный банкет объявления короткого списка и за финальный банкет, ну и, наконец, дают деньги самим писателям.

Я начал думать, что будет, если как бы совсем без денег (хотя мысли эти обидные). Вот если кто-нибудь на месте букеровской команды сделал бы премию без денег – и посмотрел, что получится. Так забесплатно бы читал, а на банкет пусть все, включая телевидение, принесут с собой бутерброды, ну и премию безденежную присудили бы. Вот что получится, что?

Прецеденты были – были умершие безденежные премии, и вполне себе живая внутрипрофессиональная премия Андрея Белого, премии фантастов, причём не только у нас, а Nebula Award какая-нибудь. (Они все не без внутренних противоречий, но всё же.)

Да и то, если говорить о деньгах для лауреата: разве кинематографические премии денежные?

Мне, правда, тут же говорят: задача премии привлечь внимание к литературе в медийном пространстве. А лучше денег для этого ничего нет.

Ну а всякие «Оскары» и прочая кинематография уже внутри больших денег и обеспечены медийным пространством за счёт бюджетов на рекламу фильмов.

Ну, у меня-то отношение к этому известно какое – литература давно уже не странообразующее искусство, вместо писателей старого типа придут клоуны и сценаристы и всё такое, и Колядина (вполне себе писательница дамских романов) просто более заметное событие, чем давно состоявшееся перепроизводство русских писателей.

Но мысль о том, что денежное наполнение премии может удержать литературу в медийном пространстве, мне кажется неверной. Конечно, писатель нынче небогат (я и сам такой), но речь не о нём, а об общественном резонансе. Я ведь с чем не согласен: с тем, что обыватель обязательно возбудится от размера приза (внутренний бюджет премии ему вовсе недоступен). Сдаётся мне, что суммы порядка трёхсот тысяч рублей уже обывателя не заводят, так что, начинать гонку вооружений, то есть денежных наполнений?

Нет, коврижки могут быть и другого рода, к тому же для писателя есть понятный бонус кроме денежного приза. Он заключается в том, что после получения им премии издательство допечатывает тираж, платит писателю дополнительную денежку и, самое главное, принимает решение печатать его следующую книгу.

Литературу с этой точки зрения могут вернуть в пространство обсуждений две вещи.

Во-первых, это персоналии членов жюри.

Скажем, мультипликатор Бардин совершенно прекрасен, и как-то в букеровском жюри был на своём месте (правда, я согласен, что Бардин отнюдь не каждому гражданину Российской Федерации известен). Есть довольно длинный список людей, чьё мнение по поводу книги было бы интересным. И сам я стремительно могу привести пяток людей, не имеющих профессионального отношения к литературе, мнение которых о книгах мне интересно. Но я бы не испугался и Ксении Собчак, да хоть кого в этом списке – понятно, что тут должна иметь место хитрая эстетическая дипломатия, отнюдь не свойственная многим литературным организаторам работа по запряганию коней и ланей, но вот медиа: все получают свои радости – персоны и книги.

Во-вторых, есть и иной путь. То есть, не концентрация на «персональном мнении», а создание «института». Но тут всё ещё интереснее – и недаром я упомянул толстые литературные журналы. Литературная премия может им наследовать в качестве центра литературной жизни – сколько я знаю, «Большая книга» возит своих лауреатов в провинцию, и это совершенно правильно.

То есть, сейчас литературный журнал вывезти писателей куда-то не в силах, а вот премия – может. А современный, даже московский, писатель на билет до Томска не наскребёт, нет. Только если к отцу ехать, или там детей к тёще везти.

Это как не к литературной ночи будь упомянутый Miss Universe или какой иной конкурс красоты, в котором победительница получает контракт сроком на год, в ходе которого она ездит по миру с разными рекламными выступлениями. Спроси любого писателя – хотел бы он так (нет, писатель и от денег бы не отказался), но и так всякий согласится. Есть, правда, косноязычные писатели, писатели, что путешествовать не любят и испытывают раздражение от вида читателей, но это контингент нехарактерный, и мы его не рассматриваем.

Итак, премии – это как раз мостик между «внутри» и «снаружи» литературы.

«Внутри» можно судить о книгах и без денег, внутри – гамбургский счёт, будь он неладен, или дачный преферанс, в котором висты выписываются по копеечке.

«Снаружи» – некоторая ярмарка, представление, желание завлечь читателя, объяснить, чем то лучше другого.

Денежное наполнение автоматически не наводит мост между «внутри» и «снаружи».

Но это всё не важно – мы давно уже в новой эре, в «другой» литературе. Это примерно так же, как правила этикета в 1913 году и в 1923 – в 1923 они есть, конечно, но совсем другие. Дело не только в структурах премий, а в самой литературе с её кошмарным перепроизводством. Я-то думаю, что просто литература эволюционирует, превращается. Уже нет обязательного статуса, уже нельзя рассматривать её как профессию и т.п.

Я бы сказал, что будущее за институтами премий, которые не просто определяют победителя, но и возят финалистов куда-то, организуют лекции и семинары, и прочее, прочее…

Собственно, и у «больших» премий всегда такие попытки были.

Владимир БЕРЕЗИН