Потерявший истоки

№ 2011 / 24, 23.02.2015

Уль­чи – ма­ло­чис­лен­ный се­вер­ный на­род, оби­та­ю­щий в При­аму­рье. Его ис­то­рия, по всей ви­ди­мо­с­ти, на­чи­на­ет­ся ещё в ме­зо­ли­те, сред­нем ка­мен­ном ве­ке, ког­да бы­ли за­ло­же­ны куль­тур­ные ос­но­вы жиз­ни это­го на­ро­да

Ульчи – малочисленный северный народ, обитающий в Приамурье. Его история, по всей видимости, начинается ещё в мезолите, среднем каменном веке, когда были заложены культурные основы жизни этого народа, неизменно затем сохраняющиеся в течение многих тысяч лет. И если бы не вмешательство русских, особенно советской власти, то, вероятно, они бы и по сей день вели тот чудесный первобытный образ жизни, окружённые магией, занятые охотой и рыбной ловлей, говорящие с живой природой на одном языке. Но нет, русские принесли ульчам свою культуру, и в том числе письменность. Об этом трагическом событии и говорит ульчский писатель Алексей Вальдю в предисловии к книге «Свет в окне»:

Алексей ВАЛЬДЮ

«Мой маленький народ – ульчи исстари обитает на Нижнем Амуре. Жизнь его в прошлом была беспросветна, как тёмная осенняя ночь, безрадостна и трудна. И кто знает, может, так бесследно и исчез бы мой народ с лица земли, если бы не нашёлся у него Друг. Добрый, верный, бескорыстный».

Кого же имеет в виду Вальдю, говоря о друге? Какого-нибудь могучего духа, повелителя рек и рыбы? Или крутого шамана, народного героя, приносящего племени удачу во всех начинаниях? Нет, конечно, он имеет в виду советскую власть. А в более широком смысле – русских людей вообще. То есть тех, благодаря кому многие северные народы почти полностью утратили свою культуру, спились и вымерли. Но зато они обрели письменность, которая в большинстве случаев, в силу специфики того времени, послужила не средством для описания и сохранения в слове этнических особенностей того или иного народа, его исчезающего мировоззрения, традиций и мифов, а для воспевания советской власти. И вот ульч Алексей Вальдю, выучившись писать в школе, взял в руки перо и приступил к прозе, решившись поведать о том, как плохо было до и как хорошо стало после.

Надо сказать, что Вальдю – основоположник ульчской прозы. Хотя литература малочисленных народов Севера была представлена уже и до него – литераторами Рытхэу, Кимонко, Санги и другими. Если некоторым другим северным писателям удавалось частично в своих произведениях избежать акцентирования идеологической тематики и больше внимания уделять мифологии и жизни своего народа, то Вальдю крайне идеологичен. Чуть ли не на каждой странице мы читаем у него о том, как хороша советская власть. И дело даже не в том, хороша она или плоха, а в том, что к литературе эта информация имеет очень мало отношения и ничего нового об ульчах не сообщает. То же самое мог бы написать и не ульч, а, скажем, какой-нибудь житель города Железнодорожного Московской области, в глаза не видевший Амура и имеющий самое смутное представление о добыче лосося, охоте и ульчском шаманизме.

Поэтому, чтобы иметь хоть какую-то возможность анализировать творчество Вальдю, нужно отсечь всю идеологическую составляющую, столь характерную и, к сожалению, необходимую для литературы советской эпохи, и сконцентрировать внимание на чисто художественных достоинствах его текстов. То есть, провести исключительно эстетическую оценку – обратиться к стилю, чтобы восхититься красотой его слога, оценить оригинальность раскрытия сюжета, удивиться глубине образов и тонкости метафор, задуматься над сложностью характеров героев. И всё такое в этом духе. Но ничего этого, по правде говоря, у Вальдю нет. Стиль самый обычный, характерный для соцреализма, и вторым Марселем Прустом его не назовёшь, образы у него как образы и метафоры как метафоры, герои просты и поняты, как пять рублей. Нельзя сказать, что текст неумелый, текст вполне добротный и ровный, основы навыков техники прозаического письма налицо. Но ничего выдающегося или незаурядного в этих текстах нет.

А что же есть? – спросит читатель. То есть какая у него должна быть мотивация, чтобы взяться за прочтение произведений Вальдю, чтобы тратить своё время на переворачивание многих, плотно покрытых знаками, страниц? Что выделяет тексты Вальдю из тысяч подобных?

Но на эти вопросы отвечать и не нужно. Не обязательно должна быть мотивация. Вальдю, и никто другой, не настаивает на прочтении его книг. Книги вообще читать не обязательно. И если бы не было на свете Вальдю с его творчеством, мироздание ничего не потеряло бы. Но ведь, с другой стороны, если бы не было и Гомера, оно тоже вряд ли пострадало бы.

Так что перейдём, наконец, к текстам. Алексей Вальдю – автор многих рассказов и ряда повестей. Его перу принадлежат такие повести, как «Свет в окне», «Мальчик с нижнего Мангу», «Месяц первых цветов», «Сойнган – сын своего народа». В наибольшей степени к ульчской специфике имеет отношение последняя повесть. В этом смысле она показательна для творчества автора, и именно на неё стоит обратить внимание. Автор попытался в ней обрисовать если не самобытность его народа, то хотя бы выразить его дух в образе национального героя. Тихон Сойнган и есть такой герой. Вот что говорит о нём писатель:

«Мой Тихон Сойнган – не реальное лицо, а собирательный образ человека из моего народа. Если в его лице мне удалось хоть в какой-то степени показать людям лучшие черты своего народа, то буду считать, что не зря вывел его на суд людей».

И ещё:

«Много испытаний перенёс в прошлом мой маленький народ… Но, доведённый почти до полного вымирания, он сохранил в себе доброту, честность, здоровый юмор и смекалку. Может быть, в Тихоне Сойнгане люди хотели сохранить лучшее моего народа?»

Повесть состоит из ряда небольших рассказов, повествующих о различных эпизодах из жизни главного героя. Сойнган – добрый, смелый и весёлый ульч, и в то же время он слегка придурковат, но и мудр одновременно. В повести рассказывается о том, как он женился, как охотился, был военным разведчиком, как вступал в колхоз. К сожалению, опять же, о своеобразии ульчей и их быта сказано мало или даже почти ничего, действие происходит в двадцатом веке и касается в основном советской реальности. Последнее обстоятельство резко перечёркивает национальные черты Сойнгана – оказывается, что он против шаманизма и анимизма, чужд многих традиций и обычаев своего народа. И, к тому же, в конце повести он едет на лодчонке и думает о Ленине, ликуя от мысли, что Владимир Ильич сделал ульчей счастливыми и обеспечил их радужное будущее. Вот так вот, натыкаясь то и дело внезапно, как говорят, ни к селу ни к городу, на страницах книг Вальдю на имя вождя русской революции, невольно думаешь: «б…, ну при чём же здесь опять Ленин?»

Другая повесть Вальдю «Мальчик с нижнего Мангу» или, что то же самое, «Мальчик с нижнего Амура», отчасти является автобиографической. Она повествует о детстве ульчского мальчика, его жизни среди родного племени, ассимиляции с русской культурой, учёбе в школе. Но, опять же, не уникальный быт ульчей, охота и рыболовство, их обычаи и верования стоят в центре рассказа, а процессы десоциализации и ресоциализации юного героя в новой, инородной среде.

Таким образом, можно уверенно сказать, что главное достоинство книг Вальдю – это историческое свидетельство того, как вымирают коренные культуры, поглощённые более развитой цивилизацией. И, что так же важно – какие страшные последствия для литературы несёт диктат единой общеобязательной идеологии.

Иван ГОБЗЕВ