Изумляемся вместе с Сергеем Шаргуновым
№ 2011 / 38, 23.02.2015
Денис Драгунский – хороший писатель. Он умеет ловко и обаятельно создавать короткие интересные истории. Язык его прост, но изящен. Новая книга – сны, записанные за целый год.
ДРАГУНСКИЙ ПОДЕЛИЛСЯ НОЧНЫМИ ТАЙНАМИ
Денис Драгунский – хороший писатель. Он умеет ловко и обаятельно создавать короткие интересные истории. Язык его прост, но изящен. Новая книга – сны, записанные за целый год. Как уверяет автор, ничего не придумано. Всё, что привиделось – рассказал без утайки.
 |
В этой книге пугает меня не столько откровенность, сколь интеллигентность. Да, интеллигентность чуть-чуть пугает. Там и тут Драгунский, прежде чем рассказать сон, замечает, как ему это делать неохота, периодически словно бы пытается оправдаться за увиденное. Больше того – во сне он проявляет себя деликатно и рафинированно. Привидевшаяся девица начинает смаковать подробности любовных похождений и бросает вульгарные словечки. Наш герой вместо того, чтобы шлёпнуть её по попе с задорным гиком, как иной хлопец, морщится и покашливает сквозь сон. Даже в полусознательном состоянии он сохраняет воспитанность. Никакого угара. Добропорядочный человек. Правда, ему настойчиво снится совместная постель с некой известной журналисткой, у которой розовая родинка на теле. И он бы хотел спросить у неё при встрече: а правда у вас есть родинка? Но вряд ли спросит.
А вот что касается общественных реалий, тут всё покруче… Правого либерала Драгунского по ночам накрывает истинное безумие: Сталинская премия, спасшийся Гитлер, англичанка-шпионка в Москве (гадину надо разоблачить!) и даже участие в подготовке взрыва самодельной ядерной бомбы.
Во снах Драгунского много кричат незнакомые ему тётки. Кричат истошно и хамски, так, что будят. Вообще, с первых страниц чувствуешь, что автору нездоровится. И начинаешь его жалеть. Покойники, бессильная старость, скандалы, крутые подъёмы…
«Трудно и страшно. Страшно поскользнуться и упасть, скатиться вниз, страшно вывалиться наружу, потому что у лестницы низкие бетонные перила, а стен нет, холодный мокрый ветер дует в лицо».
Кажется, автор и сам чувствует, что сны его – симптоматичны. Возможно, записывать их он стал ещё и поэтому. Увы, логично и естественно выглядит запись, где очередной кошмар (на этот раз с петушиными боями) переходит в реальность – потеря сознания, остановка сердца, реанимация.
«Оля потом говорила, что я во сне кричал «уйдите!». Просыпаюсь, чувствую себя ужасно. Встал. Голова кружится всё сильнее. Ноги подкашиваются. Чтоб без подробностей – вдруг выключаюсь».
Надо отметить, что сны послеоперационного автора «с электрической машинкой в груди», к счастью, становятся гораздо отраднее. Тут вам и море, и ветерок, и первые утренние лучи. Здоровья вам и новых книг, Денис Викторович!
А сама затея – сны записывать – хоть и не новая, но первоклассная. В том числе потому, что действует на читательское сознание. Прочитав Драгунского на ночь, утром поймал себя на том, что сны мне снились гораздо более яркие и сюжетные, чем прежде, и, главное, запомнились, что раньше бывало редко.
Денис Драгунский. Ночник. – М.: РИПОЛ-Классик, 2011.
ПИРОГОВ ХОЧЕТ СЧАСТЬЯ
Лев Пирогов – литератор, который не любит литературу. Вернее, литературность. А любит правду жизни, преодоление стиля во имя сути. Но это он так говорит. И на собственном примере опровергает.
За складность изложения этот автор и любим. Стали бы мы читать Пирогова – если бы он не писал хорошо? Хорошо пишет. Любую мысль – спорную и сложную или, наоборот, заурядную и избитую – умеет изложить. И всё во имя простоты. Всех оттенков: от прозрачного небесного до грязного картошки. С блеском воюет Пирогов со всяким блеском. Ради серости святой.
 |
А ещё он постинтеллектуал, что само по себе звучит заумно, а означает нелюбовь к зауми. Но идеи – идеями, а в текстах Пирогова, при всей их эффектной лёгкости, немало самокопания и затейливых построений. Понятное дело: Пирогов за русских, за бедных, за трудный труд и весёлое веселье, за поля, леса и многодетные семьи. Однако излагает всё это как европеец. Очень тонко, даже болезненно. Но со здоровым уравновешивающим юмором. Нашим, совковым, азиатским, надёжным.
Ну и заодно ставит на горох своих критиков:
«Труд им неприятен. Они с ним явно что-то не поделили. Их бесит сама мысль, что где-то можно сидеть и прекраснодушничать по поводу алкоголиков-комбайнёров, тогда как они тут действительно трудятся в своих банках и рекламных агентствах».
Повторяем: у Пирогова чувство юмора. Пишет смешно. Так что читаешь с удовольствием. Особенно когда живописует свои будни и праздники (поехал в Питер, чайка летала над водой и уронила из себя бомбу. Казалось бы, чего такого? Зато как изобразил!). Соус стиля позволяет проглотить любые суровые куски публицистики и даже газетные полурепортажи восьмилетней давности. Под этим соусом (рецепт: лукавая хитреца + отточенность фразы) примешь любую теорию.
«Мужчина ответственен за центробежную силу жизни: ему принадлежит лошадь, ружьё и география. Женщина отвечает за центростремительные оковы: огород, очаг, сковородки, кастрюли».
Пирогов талантлив, и вкус у него отменный, а взгляды типа кондовые, в совокупности это не может не бесить кого-то там. Его было пробовали припечатать штампами иные литераторы и не звать на свои фуршеты, но ему-то что, Пирогову, с его фамилией. Он сыт по горло. Или, вернее, – занят самоедством. Думает о грустном и утешается Родиной.
Пирогов – о науке жить и умирать. О поиске счастья – что за слово! – ну да, счастья, то есть состояния, которое примирит с реальностью хотя бы минут на пятнадцать. Об опрощении, если угодно. Об особой правде.
«Может, сам не знаю её, а лишь, как собачка, чувствую. И хочется, чтоб читатель почувствовал тоже, а для этого – задурить его, затуманить голову, купить на интонацию. Мне кажется (я интуитивно чувствую), что «быть бедным» для меня хорошо. Это как возвращение домой. Родители мои были бедны, и их родители были бедны. Под бедностью, наверное, я понимаю простоту. Под простотой – привычку».
Для Пирогова бомж во сто крат милее девелопера. Это если коротко.
Лев Пирогов. Хочу быть бедным. – М.: АСТ, Астрель, 2011.
АДЛЕР УЧИТ ЗАНОВО ЧИТАТЬ
Эта книга – для всех читателей, потому что посвящена чтению. Книга о том, что нужно заново учиться читать. Именно для этого ещё в 1940 году написал свою книгу Мортимер Адлер, американский философ, редактор и преподаватель, чья фамилия так, кстати, совпадает с названием российского города-курорта.
Всю свою жизнь он посвятил тому, чтобы научить людей любить и понимать книги. Здесь изложены его рекомендации для проникновенного пристального чтения. Активного, вдумчивого, многоэтапного. Чего бы хотел Мортимер Адлер? Чтобы читатель видел в книгах сокрытое между строк, ощущал вкус, цвет и запах слов.
 |
Книга Адлера академична и доходчива одновременно. Ненавязчива и исповедальна. Главное – поощрять одинокое, личное прочтение и понимание, при котором писатель становится твоим собеседником без посредников. Адлер признаётся, что когда-то ему казалось: «весь мир у меня в кармане». Но потом он понял, что ничего не знает, и в колледже всего лишь усвоил ошибочное правило: желая понять книгу, читал не её, а о ней.
В своём предисловии к этой книге профессор Борис Есенькин, директор книжного магазина «Библио-Глобус», вслед за автором признаётся исповедально:
«С глубоким сожалением понимаешь, как много прочитанного ранее прошло мимо сознания, не оставив следа подпитки».
Хотя не всё, что высказывает автор, кажется мне абсолютно точным. Есть в этой книге и некоторая твердокаменность, свойственная середине двадцатого века. Это касается, например, идеи Адлера – отнестись к чтению как к труду. Хорошо, труд. Но ведь можно и отдыхать, читая. Книги для отдыха не обязательно те, что принято брать на пляж: бульварные романчики и так далее. А Иван Бунин или Владимир Набоков? Для меня чтение их – отрада. Впрочем, Адлер другими словами говорит о том же, призывая сделать чтение хорошей литературы – привычкой, как в спорте, когда при постоянных тренировках возникает «мышечная память».
Ещё все главы этого произведения пронизывает социальный оптимизм, немного диссонирующий с тонкими материями искусства. Вот, например, такое заявление, рифмующееся с постулатами адептов соцреализма:
«Я неоднократно возносил хвалу чтению и обсуждению великих книг, но повторю ещё раз: оно не является целью нашей жизни. Чтение – лишь средство для достижения цели».
А цель для Адлера, понятно, – идеальное общество.
Конечно, многое из написанного Адлером о сложном мире книг и чтения – до наивности позитивно. Среди мировых вершин он называет «Капитал» Маркса и манифест Маркса-Энгельса, но влияние социалистических флюидов чувствуется не только в этом. С советской литературной критикой произведение Адлера роднит принципиальный подход: видеть в каждой книге «идею», цель, внятную логику. Вместо музыки. Вместо красок. Вместо невыразимого.
И всё-таки эта большая по объёму и сухая по языку книга мне понравилась. Она сводится к названию одной из глав: «Несостоятельность школ». Автор ворошит улей сонных потребителей – неважно чего: картинок или букв. Он спрашивает: а зачем читаете, а? Почему одни находят какую-либо книгу глубокой, другие – пустой, третьи – заумной? Почему, перечитывая книгу, каждый раз воспринимаешь её по-новому? Почему кто-то наслаждается стилем, а кто-то к нему глух? «Или я не прав?» – добавляет автор, критичный к себе самому. И утверждает: дело не в интеллекте, а в свободе духа.
Мортимер Адлер. Как читать книги. – М.: Издательство «Манн, Иванов и Фербер», 2011.
 |
Сергей ШАРГУНОВ
Добавить комментарий