А известность всё приходит и приходит

№ 2012 / 41, 23.02.2015

Их двое, и они русско-белорусские писатели взросло-детских книжек, физики и лирики одновременно, мужчина и женщина – Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак.

Их двое, и они русско-белорусские писатели взросло-детских книжек, физики и лирики одновременно, мужчина и женщина – Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак. Живут в Минске, но пишут по-русски, окончили физфак, но трудятся в гуманитарной сфере, пишут как для детей, так и для взрослых. Они, не только лёд и пламень, но и прекрасный творческий союз, сегодня отвечают на наши вопросы.

Андрей ЖВАЛЕВСКИЙ и Евгения ПАСТЕРНАК

– Ваша книга «Время всегда хорошее» вошла в короткий список литературной премии «Ясная поляна» в номинации «Детство. Отрочество. Юность». Примите поздравления! В связи с этим вопрос – как вы относитесь к литературным премиям? Сегодня существует мнение, что премии у нас в стране – отдельно, читатели – отдельно…

Евгения: К литературным премиям мы относимся как к пиару. Премия – это всегда информационный повод, повод поговорить о книге. Журналисты не балуют писателей лишним вниманием.

Андрей: А ещё премия для писателя – что-то вроде удостоверения. Мол, ты не просто графоман, а настоящий писатель. Мы, писатели, народ нервный, нам хочется, чтобы всё время напоминали, какие мы гениальные.

– Писать для детей, для подростков – это очень большая ответственность. Какие цели вы ставите при написании детской книги?

Евгения: Вот если мы начнём осознавать ответственность и ставить цели, то, думаю, у нас немедленно перестанет получаться писать. С подростками можно говорить только на равных, в книгах не должно быть морализаторства и назидательности. Поэтому мы просто рассказываем историю. А выводы пусть все делают сами.

Андрей: Писать вообще большая ответственность. Поэтому мы стараемся о ней не думать. Как говорят те же подростки, «не заморачиваемся».

– Можно ли сказать, что настоящая известность к вам пришла, когда на экран вышел фильм «М + Ж» по вашему одноимённому роману с Нелли Уваровой и Григорием Антипенко в главных ролях?

Евгения: По-моему, это никак не повлияло на нашу известность.

Ко мне «слава» пришла в тот момент, когда в Интернете появился «Компьютер для женщин». И чего я только не начиталась о себе и своей книге! Но это была прекрасная школа – как научиться не реагировать на любые, даже абсолютно нелепые отзывы. Ведь абсолютное большинство «ругателей» книги в глаза её не видели. Пастернака не читал, но скажу…:)

Андрей: Фильм как раз прошёл незаметно и параллельно. А настоящая известность к нам всё приходит и приходит. Медленно и постепенно. Впрочем, нам самим известность не очень-то и нужна. Вот нашим книгам – да, за них переживаем.

– Как получилось, что фильм имеет очень мало общего с книгой?

Евгения: Мы продали права на экранизацию. Потом вместе со всеми зрителями посмотрели кино. К созданию фильма не имели никакого отношения.

Андрей: С другой стороны, и хорошо, что не было тупого подстрочника. Мне, например, очень понравились некоторые режиссёрские решения. Настроение передано верно, а остальное – на совести сценаристов.

– Согласитесь ли вы отдать ещё один роман на растерзание сценаристам и режиссёрам?

Евгения: На растерзание – нет.

Андрей: С тех пор я сам стал профессиональным сценаристом, так что теперь – только сами.

– Давно сценарии пишете?

Андрей: Да, уже лет восемь. В основном – для российского телевидения.

– Вы пишете сценарии для души или скорее для кошелька?

Андрей: Пытаюсь найти оптимальное сочетание. Но, конечно, сценарист сегодня – существо подневольное. Все им командуют: от продюсеров до осветителей (я не шучу, были прецеденты, когда приходилось переписывать эпизод из-за проблем с ночными съёмками). А вот в книге ты сам себе режиссёр, продюсер, актёр, гримёр, декоратор… Так что для души – больше книги. Но деньги, конечно, несопоставимые.

– Нет ли у вас желания самим написать сценарий по одному из ваших романов?

Евгения: Есть! Есть желание! И сценарий, и пьесу! Только времени не хватает.

Андрей: Это на пьесу не хватает, а на сценарий нужен сначала договор с продакшном. Писать сценарий «про запас» в наше время крайне рискованно. Напишешь, а потом придёт продюсер и скажет: «Всё замечательно, только вместо мальчика с девочкой должны быть два мальчика!».

– Как вы думаете, в таком случае экранизация будет более удачной?

Андрей: Не знаем. Мы даже про книги – которые контролируем гораздо больше, чем сценарии, – не можем заранее сказать, насколько они получатся удачными. Вот, скажем, «Время всегда хорошее» меня до сих пор удивляет. Простая ведь история, а как хорошо её воспринимают… Загадка…

– Бывают ли удачные экранизации, или книга всегда лучше фильма?

Евгения: Я знаю одну гениальную экранизацию – «Собачье сердце». Гениальную в смысле переноса атмосферы книги на экран. А вообще очень сложно сравнивать текст и видеоряд. Книга, обычно, глубже. Фильм зрелищнее. Но часто они прекрасно друг друга дополняют. Прочитав книгу, я с удовольствием посмотрю кино. Или наоборот.

А если даже неудачная экранизация, показанная в удачное время, послужит лишней рекламой книге, то она полностью оправдает своё существование.

Андрей: Есть книги очень «киногеничные», хоть сейчас на экран запускай. А есть, например, «Мастер и Маргарита», которую никакими ухищрениями в кино не превратить. А вообще, кино и книга – разные виды искусства, как сейчас принято говорить, «разные форматы».

– Как родился ваш творческий союз?

Евгения: Мы познакомились на физфаке БГУ. Я только поступила, Андрей уже был взрослым четверокурсником. И много лет мы были в одной команде – сначала в СТЭМе (студенческий театр), потом в КВН играли…

Андрей: А потом я начал писать книги и Евгению к этому делу подтянул. Всегда говорю, что главный мой вклад в литературу – Евгения Пастернак!

– Первый совместный роман «М + Ж» вы писали по ролям: от лица девушки – Евгения, а от лица молодого человека – Андрей. Почему после вы отказались от такой практики?

Евгения: Мы не отказались. «Время всегда хорошее» написано по ролям. И в сборнике рассказов «Шекспиру и не снилось!» тоже есть кусочки, написанные «за девочку» и «за мальчика». Это интересный приём, он позволяет показать объёмную картинку. Но всё время так писать неинтересно.

– Как рождается очередная книга? Вы рассказывали, что сначала составляете чёткую схему: как в романе будут переплетаться герои и события…

Евгения: Сначала появляется идея. Например: книги хотят захватить мир. Потом мы придумываем сюжет, то есть появляются главные герои, мы решаем, что они делают, где живут, куда идут, в чём завязка и как мы из этого будем выпутываться. Вот на этом этапе и появляется схема. Но эта схема не догма, часто в финальном варианте книги от неё мало что остаётся.

Андрей: Да, схема всегда только подпорка для книги, которая растёт, куда ей вздумается. Но без подпорки тоже нельзя – книга становится бесформенной и абы какой. Как неподстриженный куст.

– Бывает ли такое, что герои начинают жить своей жизнью?

Евгения: Ха! Да они по-другому не умеют. Совершенно не слушаются! К середине книги отбиваются от рук…

Андрей: Иногда вводишь героя только для эпизода (есть такой термин: «персонаж-функция»), а потом он как-то приживается, обустраивается в повествовании, начинает диктовать свои условия… Что уж говорить про главных героев, которых иногда придушить хочется за их неожиданные фортели!

– Случаются ли у вас принципиальные разногласия по поводу сюжета?

Евгения: Пока не случались.

Андрей: Мы даже специально пытались поспорить, а то журналисты всё время спрашивают. Безуспешно.

– Были ли у вас герои, с которыми не хотелось расставаться? Как заставляли себя ставить точку?

Евгения: Тяжелее всего было поставить точку в первой книге. Дописали «М+Ж», я ревела. Мне очень сложно было себе представить, как я буду жить без Кати… Но продолжение писать тоже не хотелось.

Андрей: Это всё на подсознательном уровне решается, на подкорке. Дописываешь – и понимаешь, что всё, тема закрыта. Писать дальше не о чем. Погрустишь немного – и придумываешь новых героев.

– Почему среди талантливых писателей много физиков и математиков?

Андрей: Да потому что физиков и математиков развелось больше, чем их реально нужно в физике и математике. Вот и пристраиваемся, кто где может. В литературе в том числе.

– Можно ли выучиться на писателя, или это либо дано, либо – нет?

Евгения: Если хочется писать, можно очень многому научиться. Можно сделать чище текст, можно грамотно сократить написанное, можно научиться в нужной последовательности расставлять завязки, развязки и кульминации. То есть любую книгу можно улучшить. А вот научить с нуля, наверное, нельзя.

– Как родилась идея написать книгу «Как кошка с собакой», в которой чередуются главы – одна написана от лица кошки, другая – от лица собаки?

Евгения: Эта книга написана давно, ещё до того, как мы переключились на детскую литературу. Думали, что б ещё такого написать «по ролям». Решили, что я в душе кошка…

Андрей: Кстати, Ромео – бродячий пёс из этой книги – один из любимейших моих героев. Наверное, в прошлой жизни я много бегал по помойкам и гонял крыс. Кошек не гонял никогда, это точно!

– В книге «Как кошка с собакой» под одной обложкой собрались три абсолютно разные повести: «Я достойна большего» – о том, как скромная бухгалтер стала автором бестселлеров, «Моркоff-on» – о том, как девушка хотела богатой жизни и для этого выбирала себе «соответствующего» жениха. Согласны ли вы с высказыванием: «Люди думают, что будут счастливы, если переедут за границу, а потом оказывается: куда бы ты ни поехал, ты берёшь с собой себя»? Мне показалось, что как раз этот посыл несёт в себе повесть «Моркоff-on», только там главная героиня хотела себе перспективного мужа, который обязательно разбогатеет…

Евгения: Да, от себя не убежишь… И ещё очень важно понять, что невозможно изменить (перевоспитать) другого человека. Изменить можно только себя.

– Герои ваших книг, даже взрослых, всегда влюбляются. Не считаете ли вы это качество присущим скорее юности? Или способность влюбляться от возраста не зависит?

Евгения: Конечно, не зависит.

Андрей: Больше скажу: состояние юности не зависит от биологического возраста.

– Вы – русские писатели из Минска (пишете-то по-русски). Не возникает ли у вас трудностей с национальной идентичностью? Вы – русские? Белорусы? Есть ли вообще разница?

Евгения: Мы русскоязычные писатели из Минска. А с национальной идентичностью у меня одна сплошная сложность – во мне столько всего намешано, что при всём желании не идентифицируешься. Я могу с убеждённостью сказать только одно – мой родной язык русский. Но это совершенно не отменяет то, что я выросла в Минске, читаю детям белорусские сказки и очень рада, что знаю два славянских языка.

Андрей: А вот я – стопроцентный белорус, хотя мой родной язык русский. Писатель, наверное, белорусский. А вообще не уверен, что это настолько важно – национальная принадлежность. Пусть литературоведы разбираются, кто такой Гоголь – русский писатель или украинский.

– Евгения, у вас, наверное, часто спрашивают: не родственница ли? Писательская фамилия – совпадение или вы действительно имеете отношение к одному их крупнейших поэтов XX века?

Евгения: В школе я всех пугала заявлением, что «мой папа Борис Пастернак». А моего папу, который на самом деле Борис Пастернак, между прочим, ГИППДшники отпускают. Видят, что фамилия известная, и не штрафуют.

А если серьёзно, то я не имею к Борису Леонидовичу Пастернаку никакого отношения.

– Над чем сейчас работаете?

Евгения: Над книгой под названием «Смерть мёртвым душам». Страшно?

Андрей: Нам самим страшно. Книга-то написана, но нам начало не очень нравится. Придётся всё переписывать. Ужас!

Вопросы задавала Любовь ГОРДЕЕВА