Истинные поэты уходят прямо в небо
№ 2013 / 24, 23.02.2015
На прошлой неделе нас порадовали двумя грандиозными документальными фильмами. Может быть как событие кинематографическое, эти фильмы ничего особенного не значат
На прошлой неделе нас порадовали двумя грандиозными документальными фильмами. Может быть как событие кинематографическое, эти фильмы ничего особенного не значат, а вот как события литературные, они да, колеблют наши устоявшиеся представления о литературе и о критериях оценки литературных произведений. Один фильм называется «Если бы не Коля Шатров».
О практически неизвестном поэте 50-х годов, Николае Шатрове. Этот фильм показали по каналу «Культура». Режиссёр Наталия Назарова. Сейчас этот фильм можно посмотреть и в Интернете.
 |
Поразительно в этом фильме рассказывается о поэтических вечерах Шатрова, которые проходили в музее-квартире Скрябина в первой половине 50-х годов. Там Шатрова считали настоящим гением. Перед ним склоняли головы Софроницкий, и Пастернак. Олег Гриценко, доктор наук, директор НИИ Рыбы, бывавший на этих вечерах, свидетельствует, что на вопрос о самых значительных поэтах современности, Пастернак неизменно отвечал: «Да вот наш Коля».
Ещё не вполне законченный фильм, о другом «неизвестном» поэте Сергее Чудакове, который даже названия пока не имеет, мы смотрели в подвале Музея современного искусства на Петровке. (Режиссёр Данила Дубшин).
Потрясающий фильм. Лев Аннинский, Игорь Волгин, Наталья Горбаневская, Олег Осетинский, Сидоров (бывший министр культуры), актёр Лев Прыгунов, поэт из Питера Михаил Ерёмин, поэт из плеяды поэтов «Мансарды» – Валентин Хромов… все участники фильма говорят о Сергее Чудакове, как о какой-то сверхъестественной личности. При этом никто о нём ничего точно не знает. Стихов имеем мало. Хотя множество стихов осталось в памяти. Огромное космическое тело приблизилось к нам, намагнитило много умной материи… Но наши приборы его не зафиксировали. И только сенсоры Иосифа Бродского зашкалили. Свидетельство Бродского вообще всех оставляет в дураках. Он называет Чудакова «сочинителем лучшей из од». То есть лучшей, чем и у самого Нобелевского лауреата. Его стихотворение 1973 года, написанное на разошедшийся слух о мнимой смерти Сергей Чудакова, только сейчас может быть понято по достоинству. Понято просто, о чём и о ком же Бродский так вдохновенно, так пронзительно воскликнул ровно 40 лет назад. Приведём в конце эти стихи.
Самая захватывающая речь в этом фильме у Олега Михайлова, известного литературного критика, одного из ведущих исследователей литературы русского зарубежья, автора монографии об И.Бунине, беллетризованных биографий А.Суворова, М.Кутузова, Г.Державина, А.Куприна. Процитирую Михайлова, из его предисловия к единственной книге Сергея Чудакова: «…кражи личного и государственного имущества, торговля живым товаром, шантаж респектабельных совлюдей (которых заражал сифилисом через подосланных малолеток), съёмки порнофильмов, тюремные психушки – наша отечественная помойка. Русского Вийона зовут Сергей Чудаков…» и дальше – «Чудаков родился в Магадане, в семье начальника лагеря. И прожил там восемь лет. Он помнил, как зеки убили его пятилетнего сверстника, держали трупик в проруби и, регулярно упражняясь в каннибализме, спасали свою грешную плоть. Видимо, оттуда, из детских лет, рвался, не прерываясь, в стихах безответный вопль к Небу».
На следующий день после съёмок Олег Михайлов трагически погиб. Он сгорел в собственной даче, вместе со своим бесценным архивом.
Николаю Шатрову повезло, друг, Феликс Гонеонский 10 лет назад издал за свой счёт его книгу стихов в Томске. Больше никто не удосужился издать самого лучшего поэта современности, как свидетельствует Нобелевский лауреат. Ещё одну книгу Феликс выпустил в Америке. Ну, я то не считаю положение нормальным. Это в средние века друзья в память о друге могли выпустить фолиант, подписав автора – Вильям Шекспир. И какие последствия. До сих пор спорят, кто автор. Издание Сергея Чудакова вроде бы немного более академическое. И, тем не менее, его неизвестные печати стихи бродят больше в устном изложении. Говорят, что Бродский знал на память уйму его стихов. Ну, прям вагант какой-то, догуттенберговской эры. Да, Шатрову повезло, мы точно знаем дату его смерти. Но могилы у него нет. Он так и не захоронен по-человечески. Сергею Чудакову повезло меньше, а может больше, буквально стёрто имя с камня, да и камня нет, как писал Бродский. Мы не знаем его могилы, не знаем даты его смерти. Более того. Мы не знаем, умер ли вообще тот, чью оду другой Нобелевский лауреат считал лучшей.
Я снимался в обоих фильмах, потому что знал поэтов. И поэтому я несу ответственность за достоверность информации. Почему же Пастернак и пальцем не пошевельнул, чтобы помочь опубликоваться молодому дарованию? Ну, во-первых, он его поддерживал не только словом, но и материально, во-вторых, он доверил Шатрову хранение своей рукописи «Доктора Живаго», которая потом и попала за границу. В фильме об этом рассказано подробно. Я не нашёл у Пастернака стихотворения, посвящённого Шатрову. Зато я читал надписи на книгах, которые дарил Шатрову Пастернак. Вернее, я читал ксерокопии этих автографов, потому что книги у Маргариты, жены поэта, были благополучно сперты. В одной надписи были ободряющие слова, вас Коля обязательно заметят, потому что в ваших стихах есть свет и огонь. Вот этот свет, этот огонь мы и чувствуем в стихах этих замечательных поэтов. И даже хорошо, так мистически сложилось, что у них нет могил, потому что они истинные небожители.
Лев АЛАБИН
Иосиф Бродский
|
НА СМЕРТЬ ДРУГА
Имяреку, тебе, – потому что не станет за труд из-под камня тебя раздобыть, – от меня, анонима, как по тем же делам: потому что и с камня сотрут, так и в силу того, что я сверху и, камня помимо, чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса – на эзоповой фене в отечестве белых головок, где на ощупь и слух наколол ты свои полюса в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок; имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой, похитителю книг, сочинителю лучшей из од на паденье А. С. в кружева и к ногам Гончаровой, слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы, обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы, одинокому сердцу и телу бессчётных постелей – да лежится тебе, как в большом оренбургском платке, в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма, понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке, и замёрзшему насмерть в параднике Третьего Рима. Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто. Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо, вниз по тёмной реке уплывая в бесцветном пальто, чьи застёжки одни и спасали тебя от распада. Тщетно драхму во рту твоём ищет угрюмый Харон, тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно. Посылаю тебе безымянный прощальный поклон с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно. |
Сергей Чудаков
|
Пушкина играли на рояле Пушкина убили на дуэли Попросив тарелочку морошки Он скончался возле книжной полки
В ледяной воде из мёрзлых комьев Похоронен Пушкин незабвенный Нас ведь тоже с пулями знакомят Вешаемся мы вскрываем вены
Попадаем часто под машины С лестниц нас швыряют в пьяном виде Мы живём – вознёй своей мышиной Небольшого Пушкина обидев
Небольшой чугунный знаменитый В одиноком от мороза сквере Он стоит /дублёр и заменитель/ Горько сожалея о потере
Юности и званья камер-юнкер Славы песни девок в Кишинёве Гончаровой в белой нижней юбке Смерти с настоящей тишиною. |
Николай Шатров
|
Борису Пастернаку
Предтеча будущего века, Мой Батюшков, мой Пастернак! Дух в оболочке человека, Язычества последний маг.
Незаконнорождённым детям, Что делать нам с больным отцом? Ведь тень его над всем столетьем, Как Страшный Суд грозит концом.
Наследник небывалой мощи, Чужое золото стихов – Нетленные, святые мощи – Я принял, Николай Шатров,
1952 |
Добавить комментарий