Памяти Александра Ващенко
№ 2013 / 25, 23.02.2015
Трудно поверить в то, что больше нет Александра Ващенко.
По профессии он был американистом и большую часть жизни занимался изучением литератур коренных народов США и Канады.
Трудно поверить в то, что больше нет Александра Ващенко.
 |
По профессии он был американистом и большую часть жизни занимался изучением литератур коренных народов США и Канады. Но его интересовала и культура коренных народов Севера России. Не случайно уже в 90-е годы ему пришла идея создать в МГУ кафедру сравнительного изучения национальных культур.
Вообще вклад Ващенко в науку просто огромен. И то, что он не стал академиком, – это, если угодно, недоразумение. Сам учёный не любил кичиться своими заслугами и выбивать себе звания. А соратники и ученики, видимо, не догадывались, что им самим стоило инициировать выдвижение великого исследователя в действительные члены Российской академии наук.
Александр Владимирович был человеком чести, долга и слова. Во многом благодаря ему англоязычный мир открыл творчество ханта Еремея Айпина, лесного ненца Юрия Вэллы, эвенкийки Галины Кэптукэ, а читающая Россия узнала о мощном даровании Скотта Н.Момадэя. А как он переживал за молодую исследовательницу из Якутска Юлию Хазанкович!
Мы пока даже не осознали, кого потеряли. Безусловно, ещё будут написаны воспоминания о великом учёном. А сегодня мы, отдавая дань памяти замечательному исследователю, публикуем поэтический триптих молодого индейского поэта Нэйтана Ромеро, созданный несколько лет назад под впечатлением встречи Александра Ващенко и его друзей из Югры с индейскими студентами и литераторами в Америке.
ПИСЬМО ЮРИЮ ВЭЛЛЕ
Дорогой Юрий Кылевич,
Вот некоторые отклики на наши встречи в Институте Искусств Американских Индейцев…
Но, пожалуй, наиболее разителен отклик Нэйтана Ромеро (тоже из класса Сьюзен Скарберри-Гарсия). Он написал триптих, который шлю Вам в переводе.
Александр ВАЩЕНКО
|
1. ВОДИТЕЛЬ ОЛЕНЕЙ
Юрию Вэлле
В тундре, лежащей на севере, стоит небывалый герой в капюшоне, в наряде зелёном с оранжевой оторочкой. Он хранит своё стадо, но в то же время как будто и всех нас хранит. Гром копыт по хладной тверди просторов диких отдаётся чудным эхом в пустыне. Громом гремят копыта с тех пор, как зародилось время. Снег, глина да камень в добром союзе. Сквозь святость Творенья и благодать водных токов в нетерпении ждёт он прибавления стада. Работы прибудет, едва молодняк народится! Попомните: о них он всеведущ. Он жив в их сознании с их рожденья до смерти. Он жив в моей памяти, словно бег облаков. Попомните: однажды он станет созвездьем. Однажды ночью я подниму глаза к небу И молвлю юному поколенью: «Вот он: поэт, водитель оленей, на своей нарте!» – и их охватит священный трепет. Они поймут, что он здесь значил. 2. ПОЮЩАЯ Марии Вагатовой Поистине – живы лишь те лепестки что распустились на её чудной шали. А целый народ где-то в Сибири тосковал тяжко, что она в отъезде. Как у сказки конец, у огня звучавшей, нам жаль, что конец наступает так скоро. Даже огню любо слушать дальше о празднестве в честь Медведя. Сказки её – что тонкая ткань, и нам ясно теперь, отчего взывают к Медведю на языке, полном любви. Как может она быть сибирячкой, если одета, словно бабушка из моего пуэбло? Её речь, её песня внятны нам, как родные. Попомните: однажды она станет созвездьем. Однажды ночью я подниму глаза в небо и молвлю юному поколенью: «Вот она: сказительница, поющая бабушка – и их охватит священный трепет. Они поймут, что она здесь значила.
3. МОСТ
Александру Ващенко Он был там на каждом собрании. Мне виделась в нём какая-то классика. В костюме, при галстуке – он был загадкой. Стояла во взоре его глубина. Сложите все азбуки, благодать Обь-реки, роденовского Мыслителя, московские улицы, снег и храбрость сердца – он равен им всем. Учёный, что становился нами с течением лет. Каково это – быть мостом меж культур? Как передать вечность и красоту древнего слова? Каково оно – сделаться мостом? Множество рек течёт под пролётом его бытия. Он сказал, будто верит: землю спасут сказители! И я поверил. Попомните: однажды он станет созвездьем. Однажды ночью я подниму глаза в небо и молвлю юному поколенью: «Вот он: мост, учёный, податель слов – И их охватит священный трепет. Они поймут, что он здесь значил.
Они поймут.
Перевод с английского А.В. Ващенко |
Нэйтан Ромеро
(пуэбло Кочити)
Северные созвездья
Этот поэтический триптих посвящается моим новым друзьям из Сибири, которые приехали к нам в Институт из такого далека и оставили самый приятный и нестираемый отпечаток на ночном небосводе моего воображения и учёбы. Надеюсь, мы ещё свидимся. /по-русски/: «Спасибо».
Добавить комментарий