ВАРАНГЕР-ФЬОРД. НАВЕЧНО.

№ 2015 / 17, 29.04.2015

Леонид Степанович Иванович был человеком талантливым, бесшабашным, не чуждым авантюризма и риска, что в условиях советской действительности не раз ставило его жизнь «на грань», с которой, однако, ему каждый раз удавалось удачно соскальзывать.

 

Ivanovich

По паспорту он родился 29 сентября 1925 года (а в реальности в 1926 году; с чем связано расхождение на год, я скажу чуть позже) в станице Луганская на Украине, где в начале двадцатых годов осел его отец – серб по национальности, взявший в жёны донскую казачку из многодетной, но практически полностью истреблённой семьи. Из восьми или девяти детей в этой семье в живых остались только двое. Тогдашний геноцид на Дону назывался в советских учебниках истории «перегибами» в политике расказачивания. Вдохновителем и проводником этого геноцида был Лев Троцкий.

Великая Отечественная война разметала семью Ивановича. Родители оказались на оккупированной территории, а сам Леонид каким-то образом пробрался на Кольский полуостров, в район знаменитого Варангер-фьорда, где шли тяжёлые бои на суше и на море. Добавив себе, как тогда было принято, лет он стал служить в одной из воинских авиационных частей стрелком на самолётах, прикрывавших идущие из Англии в Мурманск караваны союзников. Воевал Леонид храбро и отчаянно, был награждён медалями и орденами.

После окончания войны он оказался в Оренбурге, ударно отучился в училище или техникуме, серьёзно занялся спортом и даже начал играть в местной футбольной команде. От родственников Иванович узнал о судьбе своих родителей. Отец и мать угодили во время оккупации в немецкий концлагерь, но чудом выжили. Отец сумел выдать себя за хорвата, а к хорватам немцы относились с большей симпатией, нежели к сербам, потому что хорваты были их верными союзниками. Немцы выпустили из лагеря родителей Леонида, и, спустя годы, они обнаружились в Югославии, с которой тогда у СССР были хорошие отношения.

Как уже говорилось, Иванович был рисковым человеком. Он решил воссоединиться с семьёй и подал документы на выезд из СССР. Документы ушли на рассмотрение в Москву. Пока шло рассмотрение, отношения между СССР и Югославией расстроились. Тито из «легендарного полководца» и «партизанского маршала» превратился в «кровавую собаку» и «презренного наймита империализма». Леонида Ивановича немедленно арестовали как югославского шпиона, исключили из КПСС, лишили наград и отправили отбывать срок в знаменитые соловецкие лагеря. На Соловках он провёл несколько лет.

Время, проведённое на Соловках, стало для Ивановича чем-то вроде горьковских «университетов». Он оказался в среде великолепно образованных, самостоятельно мыслящих людей – эмигрантов первой волны – добровольно или вынужденно (как, к примеру, Шульгин) репатриировавшихся на Родину с занятых Красной армией территорий и сразу же угодивших в лагеря и тюрьмы. Спустя годы, Леонид Степанович с восхищением вспоминал библиотеку на Соловках и уникальные (для СССР) книги, сохранившиеся в ней – труды по философии, истории, психологии и теории литературы. Наверное, именно тогда он и решил серьёзно заняться литературоведением и журналистикой.

После освобождения он вновь вернулся в Оренбург, каким-то образом «выправил» себе «правильные» документы, а потом отправился в Москву поступать на факультет журналистики МГУ будущую цитадель «оттепельного» вольнодумства. И это у него получилось. Учился Иванович легко, удивляя преподавателей обширными и неожиданными знаниями. Но тут некстати всплыла «история с документами». Выяснилось, что он скрыл судимость. Вне всяких сомнений, Ивановича бы исключили из университета, если бы за него не вступился один из уважаемых преподавателей – инвалид, фронтовик и чуть ли не секретарь парторганизации.

Леонид окончил университет, с блеском защитив дипломную работу по творчеству кого-то из классиков сербской литературы. Ему прочили научную карьеру, но он предпочёл журналистику. В университете Иванович женился на однокурснице – Эмилии Проскурниной – будущем сочувствующем «цензоре» (по линии Главлита) легендарного «Нового мира» времён Твардовского, а затем – многолетнего редактора отдела по работе с молодыми авторами популярного журнала «Юность». Мать Эмилии – пламенная коммунистка Ольга Сергеевна Громова – в то время работала секретарём Брестского обкома КПСС, и молодые отбыли в Брест, где Иванович устроился в газету «Брестская правда».

Через несколько лет Ольгу Сергеевну перевели в Москву – в аппарат ЦК КПСС, и семья покинула Белоруссию.

После «Брестской правды» Леонид Иванович работал в Профиздате. А потом он перешёл в газету «Литература и жизнь», принимал непосредственное участие в становлении этого издания, как русской, патриотической «отдушины» в сером монолите тогдашнего советского печатного официоза. Потом был заведующим отделом публицистики в журнале «Молодая гвардия». Главным редактором этого журнала тогда был Анатолий Никонов – тоже фронтовик, человек, чьи заслуги в формировании национального самосознания до сих пор по достоинству не оценены. Леонид Иванович был убеждённым единомышленником Никонова, приверженцем традиционного русского начала в общественной, политической и литературной жизни. Он оставался верным этим своим убеждениям до самой смерти в начале нулевых годов.

После «Молодой гвардии» Иванович работал в созданном в 1966 году еженедельнике «Книжное обозрение». Затем он перешёл в издательство «Планета», где отличился как автор текстов и редактор самых лучших фотоальбомов о Великой Отечественной войне.

 

К сожалению, «синдром фронтового поколения» не обошёл стороной этого способного и самобытного человека. Война, тюрьма, идеологические баталии, сложные житейские обстоятельства не сломили его волю, но внушили иллюзорность таких понятий, как «карьерный рост», «крепкая семья», «кропотливый творческий труд». Душой он навсегда остался там, в северном небе, в штурмовике, летящим навстречу смерти, но каким-то чудом каждый раз возвращающимся на землю.

Остались незавершёнными его исследования по сербской литературе. Всю свою жизнь он урывками писал роман о войне под названием «Варангер-фьорд». Главы из него даже появлялись в разных газетах и журналах, но сам роман так и не был дописан до конца. Фронтовые «сто граммов», с годами разрастаясь в объёме, свели Леонида Степановича Ивановича на обочину литературной и журналистской жизни.

Не могу сказать, что я хорошо его знал и много с ним общался. Хотя он – отец моей бывшей жены и, следовательно, дед моих дочерей – Анны и Екатерины, а теперь уже и прадед их детей.

Тем не менее, он остался в моей памяти и в памяти знавших его людей, как живой, умный, смелый и яркий человек – интересный собеседник, душа компании, патриот, искренне любящий свою Родину, несмотря на все беды, которые она причинила ему и его родне…

33

Юрий КОЗЛОВ

 

Добавим: Леонид Степанович Иванович с 1961 по 1964 год работал в нашей газете. Умер он в 2004 году.

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.