ЗА КПП НОВОРОССИИ

№ 2015 / 25, 09.07.2015

Ростовский таксист, опытным взглядом окинув хвост легковых автомашин, ожидающих прохождения досмотра на КПП, безошибочно определил жертву. Парень лет тридцати на ещё не «хламовой» Hyundai поджидал своей очереди прохождения погранконтроля.

– Возьми пассажира до Донецка, – сделав чересчур уж жалобное лицо, попросил его таксист. Тот внимательно посмотрел на меня и, не увидев ничего криминального, ответил:

– Возьму, вдвоём веселее, если только документы в порядке и в багаже нет запрета.

– Да всё у меня хорошо, я же не враг себе, – выговорил я не менее убедительно, чем ростовский таксист.

Вот и всё, сказано – сделано. Перегрузили мой «валенок» в Hyundai. Ростовчанин шустро сунул мне руку, не забыл вложить туда и бумажку со своим телефоном, чтобы я на обратном пути вызвал его на этот же КПП. С тех пор я его больше не видел – как говорится, дай Бог ему удачи. Зато теперь я оказался рядом с настоящим жителем самопровозглашённой республики ДНР.

Российский КПП прошли быстро – паспортный контроль, досмотр… Меня спросили о цели визита в ДНР, на что я, как таблицу умножения, повторил легенду о племяннице. Дальше сто метров – и КПП ДНР. Там примерно всё то же, что и на российском, только у сотрудников форма попроще – обычный камуфляж, и в руках у каждого – автомат Калашникова. У некоторых – по паре «капур» в куртках. Мальчишки ещё совсем юные, лет по восемнадцать – двадцать, но на лицах – отпечаток серьёзности. Проверяли нашу машину на КПП ДНР основательнее, чем на российском, в особенности мой «валенок». Разрезать его не решились, но крутили и нюхали, ханты-мансийская щучка благоухала, несмотря на пресс моих книг, аромат её усыплял бдительность таможенников.

– Рыбка… – как-то по-мальчишески хулигански переглядывались «погранцы». Единственный вопрос по поводу моих книг задал мальчуган в камуфляже, у которого по-ковбойски на офицерском ремне висел пистолет ТТ:

– Это не историческая литература?

Другой мальчишка, с обшарпанным «калашом», одёрнул его:

– Так он же ввозит в ДНР книги, а не вывозит!

«Ковбоя» убедила логика товарища, и он махнул рукой:

– Нехай везёт.

Мне стало интересно, и я переспросил:

– А историческая литература – это какая?

Двадцатилетнего мальчонку, в недавнем прошлом не особо, видно, прилежного школьника, такой вопрос застал врасплох, он задумался, а потом ответил:

– Это антикварная, дорогая. Езжайте!

Мой водила переключил скорость, и мы въехали на территорию Донбасса. Парень был разговорчивый и поведал мне историю своей сегодняшней жизни. Со своей женой он разошёлся, она уехала в Киев, а с ним осталась их общая дочка. Сейчас он возвращается из Краснодара, где у него закрутился роман с молодой замужней женщиной, матерью двоих детей.

– Муж ей покоя не даёт из-за того, что я приезжаю, – сокрушался дончанин, – знает, что я сплю с ней, а всё равно думает, что он ей нужен. Разве у него с головой в порядке?..

Вдоль дороги проплывают поля, засеянные пшеницей, подсолнухами, сёла с ухоженными домами и огородами, нигде не заметно никаких признаков войны. Лишь только известный всем по сводкам новостей Иловайск, по которому мы проезжаем, напоминает о недавних баталиях кое-где изрешечёнными пулями заборами и воротами да несколькими обгоревшими домами. Я каждый год бываю в Сухуми, где боевые действия закончились в 1994 году, там следов войны осталось много и по сей день, по крайней мере, больше, чем я вижу по пути от КПП Новороссии. Понятно, что это не линия соприкосновения, не Тельмановский район и не Петровский. Вот пригород Донецка, Макеевка. КПП – ровные ряды из мешков с песком. Три постовых с «калашами» в руках, один махнул нам рукой, остановились. Для проформы парнишка спросил:

– Куда следуете?

– Да в Донецк, – отвечает мой водила. Тот в знак согласия кивает:

– Езжайте, – и совсем уж по-детски просит:

– А закурить нема?

Водитель даёт ему три сигареты, и мы мчимся дальше, к Донецку. «Странно, – ловлю я себя на мысли, – а где же война?..»

Город Донецк встретил меня стрижеными газонами, зарослями роз на опрятных улицах и бульварах. Сразу видно, что хозяева в этом городе – его жители. А это и есть великое проявление демократии, когда народ – хозяин своего жилища. Наверное, именно такая демократия, где есть народная власть, а не какая-то партийная система, руководимая олигархами, как раз и не нравится Европе. И, наверное, лишь только по этому ЕС потворствует и помогает Киеву в этой братоубийственной войне. Что говорить, не должен Донбасс, да и Россия не должна жить достойно, в цветах, достатке, радости и счастье – это, я убеждён, мировоззрение Запада по отношению к славянским и всем российским народам.

…В пригороде Донецка по чистым улицам гуляют молодые пары в пёстрых шортиках. Поспела черешня, по деревьям лазают дети. Детей здесь много, они беззаботно снуют повсюду, как будто и нет никакой войны. В тенёчке, беседках сидят пожилые мужички в белых панамках, человек по пятнадцать, и о чём-то говорят. Понравился мне баннер в Донецке: «Если ты делаешь добро, значит, ты человек от Бога».

Вот мы подъехали к дому, в котором я буду жить, по улице Шахтостроителей. У подъезда – черешня, густо обсыпанная спелыми плодами, но мальчишки и девчонки не обращают на неё никакого внимания. «Вот бы это дерево к нам в Берёзово, в Ханты-Мансийск, – улыбнувшись, подумал я, – а взамен бы сюда кедр, усыпанный шишками…»

Приехал Николай Резников, назначенный Сергеем Котькало мне в гиды. Мы проговорили в общих чертах обо всём, наметили план нашей работы. И тут, как бы в подтверждение моих ожиданий, со стороны аэропорта началась стрельба. Вдалеке заухали украинские снаряды, на сленге местных – «входящие», а через полчаса в ответ стала бить артиллерия ополчения, – «исходящие» выстрелы. Но страха и опасений не было, наверное, настроение ничего не боящихся горожан передалась и мне. Как говорится, чему быть, тому не миновать.

Николай Резников (позывной «Продюсер») – представитель интернет-газеты «Анна-ньюз». Прощаясь с ним до завтра, я уже засыпал на ходу, усталость давала себя знать. День путешествий подошёл к концу.

Леонид БАБАНИН

г. ДОНЕЦК