КЛАССИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

№ 2015 / 26, 16.07.2015

Опера «Дон Жуан», наряду со «Свадьбой Фигаро» и «Волшебной флейтой», относится к числу самых репертуарных у В.-А. Моцарта, и только в последние годы ставилась в целом ряде лучших оперных сцен мира: миланской «Ла Скала», операх Парижа и Нью-Йорка. Неудивительно, что Московский Академический Музыкальный театр имени К. Станиславского и В. Немировича-Данченко со всей серьёзностью подошёл к постановке этого гениального произведения. В качестве музыкального руководителя и дирижёра-постановщика был привлечён один из самых востребованных мастеров мировой музыки англичанин Уильям Лэйси (только что он поставил также и «Свадьбу Фигаро» того же композитора в Большом театре).

В отличие от миланской и парижской постановок, в московском спектакле режиссёр Александр Титель не стал осовременивать костюмы и обстановку: герои выглядят вполне традиционными. Правда, модернистски выглядят декорации Адомаса Яцковскиса. Единственная конструкция на сцене – крутящаяся стена, которая с одной стороны состоит из поставленных друг на друга (в шесть рядов в ширину и в пять – высоту) трёх десятков старых чёрных пианино, а с другой стороны – из гирлянд цветов, с окнами наверху. Одно из окон с другой стороны оказывается отверстием в одном из пианино, и в это отверстие Командор (Дмитрий Степанович) в финале уволакивает заглавного героя (Дмитрий Зуев).

Довольно скромно выглядит и реквизит: например, в последней сцене ужина все яства представлены в виде бутафорских гроздьев из полиэтиленового винограда. Командор приходит как обычный, среднего роста человек, лишь правая рука у него – в металлических доспехах

Дмитрий Зуев – молодой, статный, с приятным голосом – оптимальный вариант для воплощения образа Дон Жуана. Образ актуален во все времена, не исключая и сегодняшние, когда гедонизм, отсутствие моральных тормозов, наглость и бесстыдство набирают популярность, в том числе и среди молодёжи. Именно такого – наглого и бессовестного развратника, и изображает солист. Его нельзя назвать беспринципным: бесстыдство и наглость – его принципы, и, не изменяя им, он и приходит к своей гибели. В этом аспекте воплощением совести являются Эльвира (Наталья Петрожицкая) и Дон Оттавио (Сергей Балашов), которые именно в этом спектакле играют значительное место в драматическом развитии действия.

В бесчисленных постановках оперы имеются различные подходы к трактовке образа Мазетто – крестьянина, жениха красотки Церлины (Дарья Терехова), приглянувшейся Дон Жуану. Порой его изображают привлекательным юношей, чтобы подчеркнуть глупость девушки, едва не отказавшейся от такой партии; порой – бунтарём, возглавившим бунт против феодала.

В интерпретации Максима Осокина Мазетто – крестьянин-мужлан, туго соображающий даже злоупотребляющий вином: Лепорелло (Антон Зараев) удаётся легко напоить незадачливого жениха.

Как и в большинстве последних оперных постановок театра Имени Станиславского и Немировича-Данченко, спектакль играется в полутёмном пространстве (художник по свету Дамир Исмагилов), где высвечиваются лишь отдельные участки сцены и исполнители. Поэтому главное внимание публики сосредотачивается именно на музыкальной и вокальной стороне оперы.

Акустически все основные арии и дуэты звучат превосходно, певцы достойно решают труднейшие задачи, поставленные великим композитором. Дирижёр У. Лэйси выполняет свою работу вдохновенно и с артистизмом, добиваясь слаженной игры оркестра, а во время речитативов успевает аккомпанировать солистам на клавесине.

Весьма достойная интерпретация гениальной оперы заслуживает того, чтобы её послушали ценители оперы и творчества Моцарта.

Ильдар САФУАНОВ