Книга-удача и Книга-провал

№ 2007 / 5, 23.02.2015

Книга-удача

 

ИГРУШКА КАК АТЛАС КУЛЬТУРЫ

 

 

В книгах по народному искусству у нас никогда не было недостатка. В 70-е – начале 80-х годов минувшего века его пропагандировали настолько усердно, что возникло даже некоторое пресыщение, но сегодня потребность в народном (именно народном, а не маскирующемся под него) искусстве снова велика. В каком-то смысле это протест против сегодняшней массовой культуры, одинаковой, однообразной практически во всех странах мира.

Большей частью мы имеем дело с народным искусством последних двух столетий, которое во многом утратило изначальный смысл, заменило символику орнаментом. Что мы, например, знаем о языческой славянской культуре, имеем ли произведения искусства того времени? Можем ли разглядеть в декоративных узорах вышивки на полотенце или росписи прялки определённый смысл? Знаем ли, покупая глиняную игрушку-свистульку, каково было её предназначение?

Небольшая по объёму, лаконично написанная книга Леонида Латынина «Основные сюжеты русского народного искусства» (издательство «Glas») многое мне открыла.

Автор сосредоточивает внимание на народной игрушке, но рассматривает и вышивку, росписи. За основу взяты традиции искусства восточных славян, но есть множество отсылок к искусству финно-угров (особенно – до сих пор сохранившей языческие традиции мордвы), других, казалось бы, никак не связанных со славянским миром, народов – финикийцы, шумеры, индусы… Но народы проходили схожие этапы развития, у них возникали одни и те же культы, появлялись одни и те же сюжеты для легенд и мифов.

Каждая глава книги Латынина – один из основных сюжетов русского народного искусства – «Дерево», «Медведь», «Олень», «Баба», «Конь, полуконь, конник», «Птица», «Козёл», «Лягушка», и, своего рода, заключение – глава «Орнамент».

Вот несколько любопытных цитат:

«Дереву приносились человеческие жертвы, в одном из древних обрядов человека могли пустить под корень. То есть под священным деревом рылась яма, обнажались корни, под них подводили ваги и приподнимали дерево над землёй, затем в образовавшееся пространство опускали человека и вынимали ваги. Дерево возвращалось на место. Корни засыпали землёй».

«Свидетельством особо почтительного отношения народных мастеров к медведю как тотему, знаку предка, служит, на мой взгляд, и тот факт, что глиняное изображение медведя, как правило, не озвучено; то есть медведь не превратился в игрушку-свистульку, тогда как даже баба, кукла в конце XIX – начале XX веков, стала ею».

«На севере бытовал магический обряд: девушка бросала спаривающихся лягушек в муравейник, и одну из оставшихся косточек от этой пары должна была зацепить за одежду выбранного ею суженого. Те же косточки в любовной магии входили в состав заговорных и отворотных зелий».

Большим подспорьем для лучшего понимания содержания «Основных сюжетов…» являются цветные иллюстрации. Это целый альбом, отличного полиграфического качества, народных игрушек, росписи, резьбы, составленный в основном из предметов коллекции автора книги.

 

---

Книга – провал

 

ТОЧНЫЕ РИФМЫ – ЕЩЁ НЕ ВСЁ 
      

 

Читая сборник Николая Хоничева «Венерин башмачок», выпущенный издательством«Ветер», то и дело невольно усмехаешься. Нет, построение строф, размер, рифмы большинства стихов Хоничева безупречны, порой оригинален и подход к традиционным для поэзии темам, но что получается в итоге? Вот пример – первое же стихотворение сборника: 
  

Длинный стол горит стаканами,       Как плодами – яблоня в саду.       – Уведи меня. Я пьяная. –       Уведу, принцесса. Уведу.              Мы с тобой случайно встретились,       Чтоб друг другу ласково помочь.       Обнялись и не заметили –       Закружила сказочная ночь.              Далеко ещё до старости –       Кровь горит в жару и холода.       От твоей минутной слабости,       Засияет на небе звезда.              И в ночных цветочных запахах,       Кто тебя, такую, сочинил?!       Как по двум холмам,       по сахарным       До утра губами я бродил…

 

Лишь угадывается душевная нотка в этом стихотворении, но она не выражена – наоборот, она заслонена (умышленным или неумышленным) упрощением, от которой тянет усмехнуться.

«От твоей минутной слабости, / Засияет на небе звезда».

В этих строках есть зачаток чего-то пусть нарочито наивного, но искреннего и живого, который не развивается, чахнет «в ночных цветочных запахах».

Николай Хоничев родился и живёт в Томске, отсюда и множество стихов о родном городе, о знакомых поэта. Может быть, это и неплохо (тем более что и сборник вышел в Томске), но опять же автор подаёт всё слишком упрощённо, почти речовкой, нередко сбиваясь на публицистичность.     
     

Растут кирпичные дома       в старинном Томске нашем.       Они врываются в пейзаж,       под шум крутых авто.       Большой дворец из кирпича,       он вроде ананаса.       А тот – с кедровой шишкой схож,       но всё-таки – не то.

Стихи Николая Хоничева читаются без усилий, строчки журчат как мелководная речка. Но эта мелководность и обесценивает их, превращает, к сожалению, в пародию на самих себя. И, может быть, не стоило вовсе писать об этой книжке, если бы не чувствовался у автора большой запал, энергия, редкая для поэта черта – влюблённость в жизнь, широта натуры. Правда, произведениям, в том виде какие у Хоничева получаются, эти качества вредят. Не чувствуется поэзии. 
     

Антон КИРИЛЛОВ