Михаил КОТОВ. Никогдатай

№ 2004 / 46, 23.02.2015

Михаил КОТОВ

 

никогдатай

дождь прикрепляется к городу как штрих-код

интересна не цена москвичей но опись их

вид на балетное смотреть невыносимо легко

балеринки цепляются за поручень как алфавит за прописи

с воробьёвыми за спиной, с живостью соловьиной

ты поёшь о том что петь некому не о чем да и нечем

и орёл слетает с рубля вниз тебе за второй половиной

намереваясь так-таки прикончить твою печень

завтра — это единственное что может случиться с тобой

да и то скорее — ты с ним так дарятся цацки

из смертнейшей скуки мастеришь вечный огонь

и царапаешь рядышком «неизвестный штатский»

 

 

уничто

 

будто и не будили всё как и было здесь

бумага если приглядеться придуматься есть

бескостный уже уже плоский зевс

 обесточенный жертвенный зевс

  

оле-пустое бьётся наиболее громко

 болью лицо натянул и скомкал

 в венах крупной накипью ломка

 в каждом на каждом дне ломка

  

в щель меж кристоф и кристи агат

 налево упрямо напрасно шагать

 жизнь режет дальше ладонь как шпагат

 крест-перевёртыш саженец на шпагат

  

сгущёнка туманов неизвестным густых

 сжать воздух зрачками и отпустить

 переполняясь ответами пропадает пустырь

 вконец облысев пропадает пустырь

  

а вот тебя забывают живьём

 где прошлогодний снег нет вийон

 кровь высыхает в ржавьё

 память в рубль в фонтане в ржавьё

  

граппа и не-ты померкнуло

 это всё ненадолго и это ложь

 пальцы одеты в зеркало

 зеркало давит на зеркало

 

 

am

 

 трение кожи о кожу продираешь глаза

 выключаешь свет если и вправду утро

 свет ни при чём ты не при волосах

 боже а при чём тут я номер сутра

 кофе плохо растворённый в быстром сне

 годный условно макать в него сигареты

 не сморгнуть веки вечные кожаное пенсне

 маленькая садовая огромный каретный

 по ту сторону окна жужжит губкой визиофил

 идиот

 медленная пьеса не насчитаешь и акт

 стёкол уже не видно светло так

 что не разглядеть горит газ или просто идёт

 

 

белокоть

  

москва сжимает кольца эта сырость — жмых

кормишь зеркальцем мёртвых кормишь живых

открываешься вовнутрь промозгло всё снаружи умрёт

 слишком горячие глотки и будто прорезиненный рот

 кафельные вафли начиняющая их мигрень

 ира где ира эмигрентка моя сука ирэн

 у неё твой смысл твой ход буццати и остальное

 до неё всего три автобусных только не остановят

 будто режут камнем он внизу но пролетает близко

 без локтей плечей и коленей останься мотоциклистка

 в безымянных несут маленький баланс этой игры

 был в горячке сунули за щёку градусник разгрыз

 раковые шейки и грудки в музее раковом

 засыпать до краёв ранку сахаром сахаром