Чей современник?

№ 2016 / 1, 14.01.2016

Всё-таки зря тяну с бумажной публикацией повести «Наш собутыльник» (где запечатлена внутренняя жизнь журнала в период боевых нулевых). Там ведь главное-то даже не комическое изображение известных всем лиц и моего самовольно из товарищей выписавшегося знакомого историка (он так там и зовётся).

Главное – это, казалось бы, в малейших масштабах, но ярко  отпечатавшаяся модель общественных отношений, которую можно условно маркировать как постсоветскую. И она-то – общая, универсальная, гоголевская. В ней чётко обозначились и хозяин и слуги, и интриги, предопределённые такими «бабушкиными нравами», как сказала бы Лиля Брик (которая могла, например, написать Сталину, и Маяковский из интриг был изъят и канонизирован). Но интриги, внутреннее повседневное предательство коллегами коллег, фарисейство руководства и есть тот заменитель прежних схем отношений, когда всегда можно было обратиться к коллективу или пожаловаться выше, потребовать суда партийной совести, как в фильме «Премия» (мой фильм-ровесник, за прекрасную игру в котором О.Янковский был премирован КПСС). А теперь-то – не те галеры, не та слышимость, в маленьких лодочках и политика малюсенькая, откуда и мельчает человек. Которому Горький завещал быть с большой буквы.

Казалось бы – кузница молодых талантов! А кого вы вспомните, кроме поэтессы Струковой, публицистов Самоварова, Елисеева да меня многогрешного, кто хоть как-то приподнялся после публикаций тут? «Толстушки» – крайний форпост большой литературы, в их власти поддержать, вырастить, выпестовать или, наоборот, затолкать в подполье… Но каковы ИТР – самовольно начальствующие над молодыми специалистами, инженерами человеческих душ? А вот тут, к сожалению, ничего не меняется, а только ухудшается. Я-то застал ещё не самые скучные времена – выходили молодёжные номера, печатали новых реалистов, например, Р.Сенчина (правда, Куняев-старший с трудом вспоминал его имя и путал с С.Шаргуновым – «ну, этого, вашего же мы печатали про Липки»), интересовались событиями в мире (я тогда как раз колесил по социальным форумам и едва ли не каждую неделю приводил новых авторов на первый этаж, но до второго они не доходили, не интересовали)…

Во второй пятилетке нулевых, ближе к кризису 2008-9 и политика публикаций стала меняться: номера тупо подвёрстывались под региональные транши (те, кому угождали малочисленные журнальные фискалы, угождали губернаторам), и лишь один оставался на все века и номера фаворит – «главный коммунист страны» с пожухлой репутацией. Целые циклы своих скучных прозрений Зюганов печатал из номера в номер, из года в год (не в родной же прессе печататься, хотя и своя толстушка «Политическое просвещение» имелась, как электорат КПРФ, теряя и тираж, и объём). Всё утрачивая и утрачивая при этом число однопартийцев и моральный авторитет в обществе, Зюганов поражал текстовой плодовитостью – например, на полном серьёзе, словно Брежнев «Малую землю», написанную Аграновским, подписал своей фамилией позорную для коммуниста книжку «Святая Русь и кощеево царство», позорную именно по качеству, даже не по теме).

Серый кардинал журнала Казинцев гордился тем, что научил Зюганова ссылаться на консерваторов, например, на Константина Леонтьева, хотя впору было бы им обоим читать другого Леонтьева – А.Н. Советский психолог-теоретик легко разъяснил бы им, какова природа их «низменных психических функций». Ведь было это сплошь бессмысленное бульканье вульгарного, регрессного патриотизма, профанирующее столь превозносимую ими «русскую идею». Именно под знаменем такого дурного, шапкозакидательского патриотизма журнал стал слеп и к переменам в обществе, и к переменам в литературе. Повторяю: всё это сперва проживалось в коллективе, где каждый боялся потерять надбавку к пенсии и поэтому волчком поглядывал на коллег, в итоге и свершилось абсурдное: человек, приведший в журнал моего тогдашнего друга – историка, работавшего на голом энтузиазме, за двоих, и ещё за того парня, который заведовал отделом критики и поэзии – «отец родной» и подсидел Историка, которого вытряхнули даже с его мизерной ставки в семь тысяч на полставки под предлогом чересчурной занятости диссертацией. Историка выселили из кабинета, который с ним делил живой ещё Юрий Кузнецов, что тоже выглядело унизительно, ведь Историк один бывал строго от и до по рабочим дням. А за окном освобождённого кабинета, в котором так и остались нами повешенные плакаты 1930-х с Дзержинским и парадами у Кремля, росло воплощение более «конкретных» общественных отношений, заслоняя свет мыслителям о будущем России – здание банка, – как бы доказывая, кто в схватке нулевых победил, в Москве и далее везде…    

И вот теперь эти недогоспода и уж тем более не товарищи (даже друг другу: тайны дележа полученных Куняевым из Литфонда астрономических сумм им в подспорье – помню, девушки-верстальщицы на меня обижались за «внешнюю» критику, вместо того, чтоб прямо спросить начальство) задались вопросом – что же не так и не туда пошло в государстве, ими вроде бы сознательно «подпёртом», «окуренном» благовониями из реторт прозрений Зюганова? Этому посвящены размышления серого кардинала «Патриоты и бюрократы, или почему патриоты проигрывают» в относительно свежем номере журнала (2015 №11). И тут ответно ничего, кроме крыловского «не лучше ль на себя, кума, оборотиться» не скажешь. Не под бюрократическим ли спудом на столе Казинцева почил свежий мой репортаж и политический анализ из Афин аж – с огненной демонстрации (Греция с того момента и полыхает в пламени непрерывных кризисов)? Не в корзину ли Куняева-младшего, которую вытряхивал лишь Историк, полетел мой анализ кухонной судьбы и диссидентской обречённости Л.Губанова? А подборки стихов Саши Мухарева, Лёши Кольчугина, Анастасии Кривошановой – которые и без этих публикаций пошли дальше, развернулись во всю ширь талантов? Это была не бюрократия патриотов?! Зато для скучных самолюбований Зюганова всегда находилось место – неужели так  много платил?

Проиграв вместе с Зюгановым все президентские кампании в качестве «пиарщиков от культуры», они ударились в сплин, хотя время-то бить в колокола – что и делает за них курс доллара. Никому их бражка и прочие патриотические зелья не нужны в качестве лекарств, консервативные припарки при экономической стагнации не помогают, а КПРФ рискует вообще в следующую Госдуму не пройти, поскольку при её субъективно-пугливой и объективно диктуемой политике роль партии давно дублирует «Справедливая Россия». Занервничали, зашевелили усиками – кто же враг-то и где он? Определённо, нынешний «Карл Нессельроде» – государю слуга да ворог народу, наверное, потому что басурман. «Вечно немцы что-то придумают, а русский человек потом расхлёбывай»… А, может, всё же не пароходные консерваторы, а Дзержинский был прав и вот тот журнальный пролетарий, которого сперва на позорные полставочки прогнали, а потом и вовсе «вычистили» – доиграетесь вы с вашими оправдывающими социальный регресс мыслишками из белоэмигрантских заветов?.. Ох, не время консервы закручивать – время социальной мобилизации настаёт! И кто вчера, позавчера и ещё в 1996-м забулдыге Ельцину (точнее – пиарщикам США да Чубайса)проиграл вместе с Зюгановым (что такое 17% на выборах?! для персональной пенсии годится, для партии – позор), завтра проиграет и сам. Да уже проигрывает – молодые авторы обходят журнал стороной. Зато можно там теперь выпивать с «новыми конформистами», место для этого удобное.

Впрочем, далее – в повести. Постучусь в Роман-газету, например. Это был лишь очередной расширенный её анонс, поскольку именно в минувшем году литературы журнал деградировал всё далее и далее, на мой скромный, но не посторонний взгляд – именно критики, жёсткой критики недоставало. Надеюсь, на его ошибках в самонахождении внутри государства и общества, будут учиться немногие уцелевшие «толстушки» – как говорил Говорухин о другом и в другое время, и подпевал этим Ельцину, увы, но сказал-то на будущие времена, – так жить нельзя.

Дмитрий ЧЁРНЫЙ