Быков в Вавилоне

«И-трилогия» как современная проповедь

Рубрика в газете: Свист слов, № 2021 / 33, 09.09.2021, автор: Алексей ТАТАРИНОВ (г. КРАСНОДАР)

Дмитрий Быков хочет быть всем в современной словесности – лектором и прозаиком, политиком и учителем, публицистом и поэтом. Быковское присутствие помогает исследователям понять главные тенденции русской литературы нашего времени – коммерцию и проповедь.
Сейчас любой ремесленник слова знает о необходимости соединять национальное с актуальным. Первое говорит о метафизике, о русском ожидании пророчеств и религиозно-философской миссии прозаических и поэтических посланий. Второе – о более земном, о способности продавать, о возможности писателя быть потреблённым. Быков – знаковая фигура состоявшегося синтеза. Именно ему удалось достичь высот в едином акте создания экономической и миссионерской платформ. Как Быков зарабатывает – нам не интересно. Важнее сказать о том, какой мир он разрушает, а какой созидает. Быков оценивает свой талант как профетический – это стоит обсудить.
Быков важен искренностью. Чтобы почувствовать и понять её, мы переходим к только что состоявшейся «И-трилогии». Это компактные романы «Икс» (2012), «Июнь» (2017) и «Истребитель» (2021). Первый – о «шолоховском вопросе», второй – о мытарствах предвоенной интеллигенции, «Истребитель» – о лётчиках-испытателях, живших и погибавших в 30-х годах. Историзм здесь (и это норма для нашего литпроцесса) иллюзорный, прототипы присутствуют и трансформируются в идеологическом фэнтези автора. События берут в плен простодушных и заинтересованных, акцент переносится на решение ключевых, уже не беллетристических вопросов. Какова природа человека, Бога и самого мира? Что общего в образах зла русского и германского? Какой была миссия советского героизма и коммунистической цивилизации в целом?
Быков часто говорит о том, что три романа открывают ему главную тайну Советского Союза. Можно и так. Но правда несколько шире: «И-трилогия» вгрызается в «русский вопрос», соединяет его с проблемой Вавилона, показывает пути спасения избранных из разрушающегося дома. Пожалуй, по чёткости историософских задач с Быковым сравнится только Александр Проханов. И для стратега газеты «Завтра», и для вездесущего словесника Быкова борьба с Вавилоном – вопрос не праздный. Нескрываемая прохановская эпичность, как и обманная быковская беллетристичность – формы современной речи о Русской идее, о её содержании и судьбе. Проханов и Быков находят Вавилон в противоположном. Чтобы разоблачить его, подвергнуть магическому осквернению, автору «Человека звезды» необходимо воссоздавать образы перманентной войны в границах всех пяти русских империй. Автор «И-трилогии» в своём изображении советского мира принципиально исключает сюжет войны. Скорее, косвенно сражается с теми, кто готовит этот сюжет и переживает в нём свою кульминацию.

 

Причины не изображения событий 1941 – 1945 годов могут быть разными. Назову лишь одну: Быков видит в движении истории взаимодействие холодных стратегов и инертной, исключительно объектной, несимпатичной массы. Если обратиться к главному русскому эпосу ХХ века, он станет народным. Симоновским, астафьевским, гроссмановским или бондаревским. Да, они разные, но инициатива всё равно перейдёт к простецам, к негероическим героям. Они свернут шею любой высоколобой концепции. Сам материал становления русского сюжета станет иным. Неминуемо разбивающим ту притчу, которую желает рассказать нам Быков. Поведать – из страстной веры во внесоборную личность и неверия в народ как личность, способную стать главным героем.
Поэтому автор ходит вокруг войны, боится наступить на её другую, народную почву. В «Июне» страх перед Великой Отечественной явлен замечательно. Как данность избранного повествования, как исповедь метода. Во всём виноват эпос! Речь не о литературном роде, а о мировоззрении. Оно преодолевает житейскую камерность и субъективность масштабным ощущением жизни как битвы добра и зла, как служения и возможной жертвы. Такой эпос Быкова раздражает.
Доброволец Тузеев, погибший на Финской войне, пример пафосного идиота. Вокруг него начинает разрастаться идеологическая мистерия, а полуживотный образ Вали Крапивиной, возлюбленной Тузеева, доказательство безнадёжности как бы героического пути. Поэтому в первой части «Июня» на фоне магического осквернения Тузеева царит двойственный негодник, эгоистичный и похотливый Миша Гвирцман. Именно в нём может проклюнуться гениальность, так сказать, образ Творца, ведь он «не хотел казаться хорошим», да и не был им. Ибо т(Т)ворец у Быкова ещё тот негодник.
За спиной Миши, погрязшего в яростной бытовухе, то исключённого из престижного вуза, то возвращённого, вырастает ожидаемая быковская историософия – слово о том, что Советский Союз не жертва иноземной агрессии, а самый настоящий субъект апокалипсиса. Так много ошибок и преступлений, что лишь чудовищная война сможет списать грехи власти и народа-соратника, переместить Ивана в объятия Зигфрида. Россия и Германия лишь видимые антагонисты в «Июне». На самом деле, они вожделеют одного сюжета, в рамках которого фашизм и коммунизм исполнят совместный танец.
Быков не хочет присутствия категории трагического; война для него – не тяжкая красота вселенской беды, а концепт, рациональная фигура, часть шахматной партии против Вавилона. И протагонист первой части Гвирцман, и Борис Гордон, риторически царствующий во второй части, – два лика осуждения сталинизма и гитлеризма как единого кумира. Известно, что лаборатория, в которой Быков пришёл к такому выводу, появилась не в 2017 году.
Студент ИФЛИ Миша – косвенный борец с Вавилоном. Он отрицает его нормальностью своей двойственности, бывает, и подлости. Журналист Борис ещё и прямой антивавилонский полководец. Вторая часть «Июня» завершается его безупречным отречением от России и русского, от советского и немецкого. На этой странице Быков поражает фонтаном личного исповедания – искренностью, верой, жесточайшей агрессией. Какая там беллетристика! Финал второй части второго текста трилогии – это словесность! Духовный акт воли, а не конструирование той или иной фабулы.
В романе «Истребитель» достаточно подсказок, чтобы оценить происходящее с лётчиками-испытателями как ещё одно разоблачение коммунистического проекта. Это и любовь властей к двум бесчеловечным пространствам – небу и льдам Арктики. И аттестация Советской России как страны, которая лишь доказала, как и где жить нельзя. И постоянно возвращающаяся мысль о цивилизации гордых фасадов, скрывающих далёкие от эстетики беды. Образ советского Вавилона и его башни появится в «Истребителе» не один раз.
Однако эпицентр авторской активности перемещается в другую точку. Отряд лётчиков, рискующих собой ради новых рекордов, становится частью быковской речи о советской элитарности, об антинародной программе божественных профессионалов. В романе они – не выходцы из людской коллективности, а избранники и гениальные эгоцентрики. С их помощью и на их костях власть решает одну проблему – превратить страну в башню, достичь невозможного, выиграть все объявленные и нет олимпиады. Без заботы о жизнеспособности и будущем этого странного царства.
Мысль искусственная и интересная одновременно. Беда в том, что Быков слишком идеолог и рационалист, чтобы по-настоящему использовать поэтику данной идеи. К тому же, вместо чувства трагической красоты автора не отпускает безграничная, почти неуправляемая ирония. Чкалов оказывается в «Истребителе» Волчаком, Коккинаки – Канделаки, а Мариэтта Шагинян – крайне неприятной старухой с читаемым именем Маргариты Степанян. Душные объятия памфлета!
Смог ли Быков так поступить со своим любимым Пастернаком, как он играет с иными героями советской истории? Вряд ли. Пастернак в быковской системе ценностей почти небесная фигура, состоявшийся сюжет демиургического творчества в страшных вавилонских пространствах. Впрочем, именно здесь – в этом сочетании многословных гимнов Пастернаку и его миру с сарказмом и идейностью, а также боевой публицистичностью обнаруживается одна из главных драм Быкова-художника. Быков – это Пастернак минус поэтичность и любовь. «И-трилогия» – это «Доктор Живаго» без Живаго.
Возможно, автор чувствует ниспадение, вызванное властью иронии и обличительной проповеди. В «Истребителе» соборность так и не появившейся народности компенсирована античным кодом. Словно Быков хочет стать новым Куном, запечатать историю советского героизма в духе «Мифов Древней Греции». Афины и советская Москва сближаются в модели олимпийского равнодушия, гомерического смеха и сумасшедшей страсти к сюжетности, к порождению рельефного, красочного события.
Если бы Быков меньше концентрировался на Вавилоне и борьбе с ним! Тогда романтизм мог бы победить идейную экзальтацию, перешагнуть через мировоззренческий гротеск. Увы! Дмитрий Быков, неоднократно заявляя о греческих аллюзиях и контекстах, пытается совместить Гомера и Лукиана, эпос верующего поэта и мениппею, объективную красоту мифа с его деконструкцией. Может даже появиться мысль об авторском желании спастись от пустыни, где не хватает даже поддержки живаговского архетипа, прославить советское как страшный рай своей земли, найти Христа в погибающих пилотах…
А что это Быков так, не без высоты – о советском? У меня лишь один из вариантов ответа. Возвышение коммунистического общества – способ отрицания современной России. «Сноб», «Эхо Москвы», «Медуза», BBC и другие ресурсы, берущие у Быкова интервью, без труда выявляют цельность его высказывания. Советский Союз охотно сопоставляется с Римом времён расцвета, с империей инков как высшей точкой американской цивилизации. В СССР царили мастера, высокий статус был у образования и просвещения. Разнообразнейшие контакты с Западом позволяли развивать диалог культур. Союз «не занимался прямой пропагандой войны», официально всегда сдерживал национализм. Писатель не без ностальгии говорит о «внутреннем инстинкте человеческого достоинства», называя поздний СССР «нашим аналогом Серебряного века».
И всё это, по Быкову, разгромлено в путинской России. Ни сложных оценок, ни двойственности образов – автор «И-трилогии» легко превращается в сетевого пропагандиста, свободного от правды и сомнений. «Травля несогласных достигла колоссального уровня», гнёт «диктатуры» несопоставим с тяжестью советской системы, граждан оболванивают «философией затемнения», «чудовищный рост антисемитизма» отмечается повсюду. «Гниющий, разлагающийся труп давно умершей идеологии» не даёт покоя, вызывает дух соцреализма наоборот. Если задачей коммунистического Вавилона было «построить башню, выйти в стратосферу», то в сегодняшнем российском государстве Быков видит нечто совсем ужасное, фашистское, антихристово.
Так бывает. Возвышая Пастернака (ему посвящена самая удачная, любовная книга Быкова) и его исходящего из истории доктора, апологет жизни-поэзии закрывает вопрос об эпосе, отказывается от философии общественной борьбы, перемещается в личное, защищённое искусством пространство. Своим выбором проповедует Христа как неучастие в любой политике. Но у Быкова, Улицкой или Шишкина собеседование с Живаго порождает живаговщину – новый боевой эпос, либеральный реализм. Либерреализм (как и любая, пусть и замаскированная, традиция тоталитарного действия) не может обойтись без Вавилона. С одной стороны, без сомнений аттестует этим знаком никогда не исчезающих врагов, клеймит Традицию как вырождение. С другой, категорически не замечает, что в неистовой борьбе своей, в ярости тенденциозного упрощения значительно больше подходит под вавилонские определения. Если сохранить Вавилон в значении антимира греха и бесповоротной ущербности.
Когда Быков в очередной раз толкает философию истории или оскорбляет современную Россию, он может показаться агрессором. Однако всё не так просто. Авторское несчастье – светит или темнеет – в быковской поэтике. Лично мне он гораздо интереснее в этой своей необъявленной тоске, в естественной обречённости, в желании перейти от политики к движению архетипов – возможно, ради спасения души, а не очередной порции идеологем. Фауст, Гамлет, Дон Кихот и Христос ему нужны даже в пространстве разговоров, крушащих российскую власть и постсоветскую действительность. Быков – автор персонального апокрифа.
«История человечества рассказывается самим человечеством через литературу. И вот эволюция двух сюжетов – христологического и фаустианского – для меня очень занимательна. (…) Меня сейчас больше всего занимает гамлетовская коллизия – на пересечении Фауста и Христа. Коллизия сильного человека в слабой позиции применительно к нынешней эпохе. Раньше в центре был христологический миф о том, что мир можно спасти с помощью одинокого проповедника. Видимо, Бог убедился в том, что человечество спасти нельзя, но можно помочь отдельному человеку и не простому, а прежде всего профессионалу…», – сказано Быковым в одном из интервью.
Что ж, Христос, Гамлет, Фауст. История литературы, да и жизнь наша могут быть познаны с помощью ключевых образов словесности. Роман «Икс», стартовая часть «И-трилогии», важен как раз этим, а не версией авторства «Тихого Дона».
Советский писатель Шелестов продолжает работать над эпическим романом «Пороги». Он знает, что настойчивые слухи о каком-то втором авторе верны: по почте была получена анонимная рукопись с предложением завершить сюжет. Шелестов не чувствует себя виноватым и в итоге оказывается прав: он сам, белый казак Трубин, начал неопытной рукой повествование; это он, красный казак Шелестов, забыв после контузии о прошлом, вступил в поединок с собою прежним и стал классиком новой русской литературы.
«Икс» оказывается не только рационально сделанным романом-идеей, но и лаконичным трактатом о сущности человека. Не о Христе и Фаусте в нас. Скорее о Гамлете, о его большой власти. Жизнь – пространство неминуемого раздвоения. Человек фатально лишён цельности. Превращение – ключевой мотив людской судьбы. Быков закрепляет его в образе кентавра, и звериное начало в этом существе очевиднее светлого разума. Россия – кентавр, жуткий и смешной одновременно. Наша Революция не знает никакой цели, кроме реализации инстинкта самоуничтожения. Движение истории отсутствует. Не стоит особо переживать, потому что и Господь Бог тоже кентавр. Бог – не один, он – два. Облака и ребёнка сотворили разные руки. Творец, занимавшийся созданием человека, не виноват в наводнении, грозе и нашествии бацилл.
Дуализм – катастрофа, происходящая на каждом участке романа «Икс». Кто третий? Пустота. Она, сказано в романе, «прельстительна, каждый вдумает в неё, что хочет». Природе надоело быть океаном, ледником и лесом. Шелестов устал быть белым и красным, простым и сложным, безвестным и великим. Никакой радости от встречи Трубина и его второго Я он не испытывает. Завершает свой гениальный роман явлением «дерева, которому не расти снова». Выцветшим, навсегда потухшим навещает отца и мать. Родители – как и он, качаются на волнах пустотного моря небытия, по которому плывёт оставшиеся годы знаменитый писатель, готовый сказать безрадостные слова: «Буду жить долго, как эта сухая трава, которая будущей весной забудет себя».
Не только в «Иксе» Гамлет съел Христа с Фаустом. Сожрал просто. А сам, в свою очередь, утратил героический облик, увяз в интоксикации пустотой. Вся «И-трилогия» – весть об исчезнувшем Иисусе. В «Истребителе» авторское собеседование с древнегреческой культурой трудно назвать случайным, здесь подтекстовый крик Бога нет! литературно трансформируется в сюжет боги есть! Следовательно, Сталину и его героям надлежит разыграть олимпийскую партию, маскироваться под персонажей античной мифологии, курсировать между Гомером и Лукианом. Но это совсем не Христос.
Позволю себе повторить: главная проблема быковского художественного мира – кругом живаговское, но нет самого Юрия Живаго. То, что Быков славит Навального на всех углах и тащит на бутафорский пьедестал, свидетельствует лишь об отсутствии героя. Ну какой Христос из стандартно блудливого Миши Гвирцмана или филологическим умом рождённого Крастышевского? Борис Гордон больше похож на пересаженного в Москву иудейского пророка, Шелестов – кентавр, лётчики и полярники развиваются по мифологической книге Николая Куна.
Возможно, Быков хочет отождествления с Иисусом Кондратьева – гениального еврея-технаря из «Истребителя». Он всё может, многое понимает. Однако отказывается строить Вавилонскую башню с коммунистами и погибает в безвестности. Но Кондратьев так специально сделан, так идейно управляем, что считать его неказистый романный угол христианским значит признать периферийность самого христианства.
Впрочем, так у Дмитрия Быкова и есть. С фаустовским началом тоже не просто. Быков достаточно русский, чтобы воодушевиться арийским сверхчеловеком Фаустом, принять его гордое движение против общечеловеческих ценностей. Быков слишком современный и либеральный, чтобы создать христианский роман. Даже в «Истребителе» он не удержался от атаки на Достоевского, показав его смешным аутсайдером в отношениях с монархической властью. Вавилон – русская государственность, Вавилон… И при царях, и при Сталине с Ельциным, и при Путине.
Остаётся Гамлет – прибежище всех неогностиков, евробуддистов, философствующих атеистов, начитанных скептиков, лихих неформалов с камешком в груди, постмодернистов-апофатиков и просто начитанных граждан в ежедневном собеседовании с Йориком. И себя я из этого списка не изымаю, тоже тут.
Датский принц, этот благородный воин, волею разных стихий породил гамлетизм – сознание интеллектуала с неисчезающей претензией к обречённому на тление миру. Гамлетизм бывает разный. У шведов Дагермана и Лагерквиста, французов Гюисманса и Селина, американцев Маккарти и Каннингема, у наших Елизарова, Иличевского или Буйды, например. Уже девять, и это только начало. Все христоцентричные пространства словно проваливаются в нирвану настроения и состояния.
Россия – Вавилон! Весь мир – Вавилон! Этот трансформированный гамлетовский крик хорошо слышен в речах Быкова. Акцент он делает на первой части исповедания. Да, это позволяет держать себя в тонусе, тешить душу присутствием сильного врага, жонглировать эпосами ради модного фитнеса характера. Корректировать свою кентаврическую философию сообщениями о постсоветской диктатуре и том, что сейчас, именно сейчас самый беспросветный период в отечественной истории.
А есть ли вообще где-то не Вавилон? Судя по многим формам активности Быкова-словесника, единственный спаситель для него – это литература с её неочевидными религиями и философиями. С воодушевляющей необязательностью, с предложениями о вариативном бессмертии или о комфортном, безответственном, всё стирающем уничтожении. Именно в литературе – относительность любой власти, калейдоскоп жанров и повествовательных стратегий, весть о самой совершенной из возможных свобод. Лишь литература позволяет говорить о Христе без конфессиональных обязательств. Она сдерживает магизм. Она разоблачает фарисеев. Она оставляет храмы открытыми для всех. Она и не нуждается в них. …
Славя литературу, Быков не выдерживает её силы. Изменяет художественному слову с идеологией, выбирает социалистический реализм наоборот. Он продолжает превращать Христа в Живаго, а Живаго – в лишённого поэзии активиста. В далёкого от любого аристократизма тусовщика антироссийских круглосуточных клубов.
Быков – действительно сильный апологет прозы и поэзии. Свободно перемещается по любой словесности. Однако партийность и ненависть к государству, а также превращённая в оазис либерреализма беспочвенность подсказывают роль политрука на очередной гражданской войне. С жителями Вавилона такие казусы случаются время от времени. Разве это в первый раз – когда измученный йориками Гамлет становится комиссаром?

 

 

35 комментариев на «“Быков в Вавилоне”»

  1. Прошу понять меня правильно, потому что высказываю с сугубо своё лчное ( а значит ,совсем небесспорное) мнение: мне он неприятен. Потому что корчит (именно что корчит!) из себя сноба, а снобы всегда и всех обожают поучать. Это исходит от их глубочайшей закомплексованности.

  2. мне он тоже неприятен, больше скажу – противен, мало того – гнусен, фальшивен, паршивен…

  3. Быков образованный, имеет прекрасную память, великолепно начитан. Хорошо знает зарубежную литературу и отечественную тоже., преподает в школе и продвигает свой педагогический опыт, начитывает аудио книги, много разъезжает с лекциями, мастер-классами; учит, как писать рассказы (ведет курс); пишет стихи и прозу, сотрудничает в газетах “Собеседник” и “Новая газета”, ведет на радио “Эхо Москвы” перндачу “Один”; берет интервью, знаком с английскими и американским писателями, читает по-английски. И это не все, что он успевает. Он сторонник Навального и яростный ругатель Путина. Призывает к открытому протесту и участию в митингах. Своему сыну дал имя Шервуд. Быков считает себя свободным, потому, как уверяет, что не зависит от власти. На мой взгляд, он сильно зависим, потому что он “в обойме”, из которой он ни шагу в сторону.

  4. Я тоже очень не люблю Быкова. Но, знаете, каждую его новую книгу читаю от корки до корки. Он – враг. Но чертовски талантен! Я знаю, что Быкова читает пол-Москвы. О нём известно в любом ауле. А скажите, что написал Сербовеликов? Где можно ознакомиться с его великими творениями? Я опросил два десятка своих знакомых, и только один признался, что что-то слышал о Сербовеликове, якобы, он постоянно ошивается в подвалах ЦДЛ. Но это же не значит, что каждый завсегдатай какой-нибудь рюмочной – гений.
    Остаётся читать Быкова.

  5. 8 я быкова не только не читаю, но перестал и слушать, после того, как он, рассуждая о “Герое нашего времени” назвал фаталистом Печорина

  6. плевать я хотел на быкова и на его читателей, лично я пишу для себя, чтоб было что потом читать

  7. сербовеликов:
    10.09.2021 в 12:45
    8 меня знают не читая

    Это лечится – галоперидольчиком в тухлую веночку

  8. Сербовеликому. ” плевать я хотел на быкова и на его читателей, лично я пишу для себя, чтоб было что потом читать “. Спасибо. товарищ! Рассмешил до икоты!

  9. Комм.-ру по партличке “московский литератор”.
    1.1.Резун-Суровов тоже чертовски талантлив. Но, перебежчик и враг, взял псевдоним Суворов (демагогия), накатал серию антирусских и антисоветских книг. А либер редакции _вроде АСТ) напечатали тысячи экз. Кто-то оторопел.
    1.2. А я дал отпор, создал статью “Последний или предпоследний перебежчик-демагог…”(об опусе Резуна) , опубликована в журнале “Наш современник”, № 2, 2005.
    2. Автор статьи очень квалифицированно “разложил ” творчество” Быкова. Спасибо!
    3. Быков оказывается работает как пропагандист. На кого??? По фактам статьи надо признать Быкова Ино-агентом, тем более, что он публично выступает в СМИ-Иноагенте типа “Эхо Москвы”
    4. Как сообщает парткличка “Алексей” (комм. № 6) цитирую: “призывает (по тексту – Быков, прим. Ю.К.) к открытому протесту и участию в митингах”. Всё подобное мы видели в Белоруссии, где готовился переворот. Во время перехватили дезинформации.
    5. Кого готовит Быков в школах и на лит. и исторических семинарах? Патриотов России, которые будут защищать Родину? Или диверсантов?
    В порядке обсуждения.

  10. В очередной раз несколько местных “самоозабоченных троллей” заболтали важную тему об ответственности писателя перед читателем за то, что он пишет, говорит в СМИ и демонстрирует конкретными делами…
    А ведь тема интересная и она на страницах “ЛР” “вылазит” постоянно и ещё не раз это произойдёт.
    Мне кажется надо её предельно конкретно озвучить и предельно корректно обсудить.
    А рифмоплёты запойные пусть отдохнут немного.
    Кто Быков и где Сербовеликов и пр….
    Творчество Быкова в этом плане идеальная модель – он и пишет прозу, и берёт/даёт интервью, и учит молодежь в лекциях…

  11. Строим мы- люди- “город и башню, высотою до небес”/Бытие, гл 11,стих 4-й/,а Господь рассеивает нас “по всей земле”…
    А строить-то надо; отталкиваюсь от “энергетического” подхода публициста Андрея Паршева/”Почему Россия на Америка”,1999 г и “Почему Америка наступает”,2002 г/.Во второй книге об изменении климата и о нефти.
    Так,да, нефть/и газ,не говоря о других минералах и ископаемых /не бездонны/!/.
    Что после нефтяной энергетики?! Очевидно,- термоядерная.А её “выстроим” лишь обьединенными усилиями,- то есть обречены снова строить “Вавилонскую башню”,нравится она или нет,- обречены.Или скатимся чуть ли не в средние века,- по крайней мере-в конец 19-го века,-когда появился/в 1892 г,марки”Форд”/ первый автомобиль…

  12. Великосербов:
    01.12.2020 в 06:51
    Там, где мы бывали,
    Нам танков не давали –
    Танки не умели мы водить.
    С лейкой и блокнотом
    Истекали потом,
    А потом любили водку пить.

    Глаз не опускайте,
    Чаще наливайте.
    Рано нам, ребята, на погост.
    Мы сквозь трупный запах
    Едем на пикапах –
    И себя снимаем во весь рост.

    Там, где шла пехота,
    Постоять охота –
    На ее обугленном пути.
    Здесь, на пепелище,
    Ты снимай, дружище!
    Мы хотим в историю войти!

    Будь я при власти – я бы за такое сажал.
    Будь я редактором “ЛР” – я бы этому хрену закрыл бы навеки вход на “ЛР”. С мотивировкой – за оскорбление ветерана войны…

  13. № 16 Запредельному. Ха-ха-ха! Это насчет моих ушей! Во-первых, с Сербовеликовым я хорошо знаком, печатал не один раз его в своём журнале, а во-вторых, я никогда, повторяю НИКОГДА, не прячусь за псевдонимами. Говорю всегда от своего имени и то, что думаю!

  14. № 16, Запредельному, Кстати, забыл сказать, я Быкова ни одну книгу не читал, и читать не собираюсь. Он герой не моего романа. Есть что более важное почитать. Я его читал только пародийные стишата.

  15. Писатель Быков (Дмитрий Львович Зильбельтруд) весьма плодовит и ЧЕСТЕН, как отмечает А. Татарников. С этим трудно не согласиться. Он честен в своей безграничной и неизбывной РУСОФОБИИ. Об этом я написала много лет назад прочитав его “живые души” или”жиды”, как автор сам расшифровал в предисловии его роман “Ж.Д”

  16. потусторонний:
    10.09.2021 в 07:19
    рассудочный и выморочный быков

    С миллионными тиражами, которые не лежат в магазинах…

  17. Большинство авторов, выступивших в полемике, не совсем отчётливо понимают жизненную и творческую позицию Д. Быкова.
    Д. Быков вовсе «не достаточно русский», как пишет А.Татаринов и вовсе не поклонник русской литературы и культуры, он проповедник своего «богоизбранного народа». Вот потому ему Россия и представляется Вавилоном, здесь намёк не на советский интернационализм, а на вавилонское пленение еврейского народа, о котором повествует Библия.
    Я неоднократно писал о творчестве д. Быкова, в том числе и на страницах «Литературной России», постоянно подчёркивая эту мысль. Быков – не изменник, не предатель, он искренний враг русского народа – русофоб. У него есть интересная книга о Горьком, где он подчёркивает, что Горький, известный юдофил, якобы тоже ненавидел русский народ. Об этом стоит подумать.

  18. У Дмитрия Быкова мне очень нравится его книга очерков о советских писателях. Все очерки легко читаются, в них нет псевдонаучной надзидательности, о всех писателях Быков пишет с уважением, без ёрничания. Даже о моём земляке Фёдоре Панфёрове! Которого я, честно скажу, осилить так и не смог. Итак, я купил эту книгу в Москве, прочитал и, вернувшись в Саратов, стал рекомендовать своим друзьям-литераторам. Умным и образованным людям, которые к моему мнению относятся с уважением. И все отказались читать эту книгу, так как они отрицательно относятся к самому Быкову! Никакие мои доводы не действовали. А жаль. Эту книгу я порекомендовал бы учащимся старших классов школ и студентам филфаков. А также книги очерков о писателях Чуковского и Горького, Телешова и Кони, других авторов книг подобного жанра.

  19. Вокруг сплошные русофобы,
    От русофобов спасу нет,
    Не меньше в мире их загробном,
    А это всё, тушите свет.
    Без русофобов скучно будет,
    Что было б глупо отрицать,
    Русь русофобов не забудет
    И тоже будет поминать…
    В России русофобов славят,
    И даже памятники ставят.
    О русофобах, их засилье,
    Известно богу одному…
    Но больше их в самой России,
    А это всё, конец всему.

  20. На № 27.
    1. А я рекомендую учащимся старших классов школ и студентам филфаков читать Всё о творчестве и жизни русского национального поэта Н. М. Рубцова (1936-1971) на сайте http://www.rubcow.ru “Звезда полей”.
    2. “Лёгкость в мыслях необыкновенная” – крылатая фраза Хлестакова и хлестаковых. Великий Н. В. Гоголь предвидел появление таких “литгероев”. Ваше мнение – М. Каришнев-Лубоцкий?

  21. У меня на книжной полке стоят две книги. Одна: Николай Рубцов “Подорожники”, изд-во “Молодая гвардия, 1976 г.
    Другая: Дмитрий Быков “Советская литература. Расширенный курс”, Москва, Изд-во “ПРОЗАиК”, 2017 г.” Кроме этих книг у меня, конечно, есть и другие книги, но сейчас речь не о них. С творчеством Рубцова я познакомился в 60-е годы, будучи ещё школьником. Журнал “Юность” меня с ним познакомил навсегда. Юрию Кириенко. Книгу Быкова я прочитал 5 лет тому назад. Не со всем я согласился, например, по поводу стихов Есенина. Но книгу принял. Меня Быков удивил простотой изложения, уважением к писателям, о которых он пишет, полным отсутствием ехидства и злобы. Моё мнение не изменилось: вот так нужно писать учебники для школ и педвузов! Не смешивайте личное отношение к Быкову с отношением к его книге, которую Вы даже не читали!

  22. На комм. № 30 – М. Каришневу- Лубоцкому
    1. Один факт – один сборник Рубцова на книжной полке. А другие факты: опусами, статьями, передёргиванием бытовых фактов – это многолетние попытки дискредитации (облучённого на флоте во время ядерных испытаний 1957-1959 г.г.) Рубцова алкоголизмом и замалчивание его народной песенной поэзии.
    2. Я сам себе удивляюсь простоте авторского изложения. Но почему-то редакции просят именно Быкова писать и присылать для тиражирования (и оплате Быкову за авторство).
    3. За свою книгу творческая биография Рубцова (Ю.К.-М. “Звезда полей горит, не угасая”, ISBN, 2011 г., 290 стр., тираж 1000 экз) я заплатил 45 тыс руб (сейчас это около 90 тыс. руб). Книга выставлена в интернете Вологодской областной библиотекой (бесплатно для всех) без согласования со мной, как автором.
    4. На мои обращения в издательства (Вече, журналы “Москва”, “Наш современник” и любому “актуальнейшему” издательству) о новом издании творческой биографии Рубцова и с новыми фактами и опровержениями дезинформаций – Никто не среагировал.
    5. И даже “родные” СПР РФ и МГО СПР – молчали и молчат о сайте “Звезда полей” и Ю.К.-М. .
    С чего бы всё Это?. Ваше мнение, г-н М. Каришнев-Лубоцкий?

  23. 20

    Олег Татков
    18.10.2021 в 08:42

    Уважаемый господин Сербовеликов!
    Кажется Вас нечаянно оболгал….
    Конечно в комментах «ЛР» отметился с этим гнусным пасквилем про военкоров некто ВЕЛИКОСЕРБОВ. Ну очень похоже — Сербовеликов-Великосербов — и он постоянно с Вами в комментах на «ЛР» присутствует…
    По количеству гибнущих в мирное время профессия военного корреспондента сейчас лидирует…
    И надо быть огромной сволочью, чтобы такое написать ….
    Моя вина, но… — единственное оправдание — я привел помимо текста еще и ссылку — там всё есть.
    Прошу Вас меня, за этот баг извинить, но сути мною написанного это совершенно не меняет — Константин Симонов не антисемит и в угоду конъюнктуре (личной ли, политической ли) его имя полощут сейчас паралитературные твари всех мастей, окрасов, взглядов…
    И это страшно, потому что речь идет о человеке написавшем гимн любви на войне — «Жди меня» и не только…
    Он достоин гораздо бОльшего и уважения и памяти…

  24. Уважаемый Олег, спасибо за отклик, с меня как камень свалился.

  25. В комм. № 31. по поводу замалчивания для читателей России творчества и главное народной поэзии Н. М. Рубцова опубликовано:
    I. “4. На мои обращения в издательства (Вече, журналы «Москва», «Наш современник» и любому «актуальнейшему» издательству) о новом издании творческой биографии Рубцова и с новыми фактами и опровержениями дезинформаций — Никто не среагировал.
    5. И даже «родные» СПР РФ и МГО СПР — молчали и молчат о сайте «Звезда полей» и Ю.К.-М. .
    С чего бы всё Это?. Ваше мнение, г-н М. Каришнев-Лубоцкий?”
    Всё замечающий на сайте “ЛР”, педагог Каришнев-Лубоцкий промолчал и молчит по этому поводу. С чего бы это?
    II. По комм. № 27 и 30 Каришнев-Лубоцкий навязывает (!!!) школьникам книги Быкова.
    III. Тогда я предлагаю-рекомендую школьникам читать книгу Ю. Кириенко-Малюгина “Николай Рубцов: “Звезда полей горит, не угасая..” М. Изд. НКО “Рубцовский творческий союз”, 2011. Книга выставлена в интернете.

  26. Меня знают
    Не читая.
    А пишу я, как известно,
    Как сербом по одному месту.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.