Хутор Прилепина
Рубрика в газете: Разочарование, № 2018 / 29, 03.08.2018, автор: Михаил ПОЛЯКОВ
Недавно съездил на хутор Захара Прилепина. Началось всё так – мне в какой-то из аккаунтов в соцсетях пришло оповещение о том, что на хуторе Прилепина будет лекция о Бунине краеведа Ильи Рыльщикова. Обещалось разоблачение мифов о Бунине и полемика с либеральными литературоведами, главный из которых – Быков когда-то обозвал Бунина человеком без убеждений, и проч.
После обещался торжественный обед. Я не то чтобы очень люблю Бунина, но заняться было нечем. До хутора оказалось около часа езды, я сел в машину – и поехал.
Вбивая в навигатор адрес, – деревню Лапино Одинцовского района, я и не подозревал о расположении – техника давно приучила не сверяться с картой. И только когда выехал с платной трассы в районе Успенского шоссе, и с удивлением узнал старые-добрые подступы к Рублёвке, начал догадываться что к чему.
Сам так называемый хутор расположен на задворках Лапино-парка – строящегося элитного посёлка и представляет собой огромный деревянный дом, вроде тех, что вы воображаете, вспоминая о шиллеровских братьях-разбойниках. Со всех сторон «хутор» ощетинился частоколом, и с учётом разительного контраста с элитными виллами и того, что расположен он на краю обрыва над рекой, создаётся ощущение, будто тут окопался революционер, местный какой-нибудь Зверобой, поклявшийся не отдавать ни пяди земли русской ворам-олигархам.
Сама изба – довольно просторное помещение с деревянными лавками и одной-единственной полкой вдоль стены.
Интеллектуальной жизнью, которую я ожидал встретить, не пахнет. Те же книги – почти все новые, очевидно никогда не читанные, так что при взгляде на них живо вспоминаются советские мещане, уставлявшие свои купленные по блату польские мебельные стенки дефицитной дюмой. Среди прочих я обнаружил «Несвятых святых» духовника Путина Тихона Шевкунова, который, как говорят, спонсирует «Свободную Прессу», где, в свою очередь, трудится Захар со своим лучшим другом Шаргуновым.
Рассказчик – сам Рыльщиков, произвёл бы впечатление только на самого невзыскательного слушателя. Главный недостаток его тот же, что у гашековского фельдкурата Каца – его лекции не связаны с текущим моментом, и потому попросту нудны. Видно, что он много знает о предмете – цитировались какие-то бунинские письма, рассказывалось о жизни писателя в период оккупации, но всё как-то без огонька и задора. В жизни Бунина были и погони с преследованиями, и выстрелы, и весёлые пьянки с Горьким с икрой и шампанским, но всё это читалось так, словно передавалась скучная инструкция для микроволновой печи. Очевидно, эти события когда-то поразили рассказчика, но давно слежались в памяти, потеряли блеск и цвета, как старые фотографии, десятки лет провалявшиеся в чулане. Притом он был непоследователен и то и дело переходил с одного на другое – от рассказа о дореволюционной журнальной деятельности вдруг перескочил на личную жизнь писателя, затем высунулись какие-то немецкие корреспонденты, после было нечто о бунинском непостоянстве.
Не хочу обидеть этого, по всей видимости, хорошего и честного человека, но мне не повезёт спеть когда-
нибудь Nessun Dorma на подмостках Ла Скала, Стиви Вандер не получит олимпийское золото по стрельбе, а ему не дано научиться увлекать слушателя.
После лекции был ужин. Краснощёкая и улыбчивая круглолицая девица, напоминающая лубочную купчиху, принесла меню. Выбор оказался небольшой:
Я отказался от каши, съел прекрасные щи и выпил слишком сладкого узвара. Но, разумеется, не для ужина я проехал тридцать километров. Интересен был контингент. Думалось, увижу тут ярых фанатов литературы, почитателей Бунина, услышу декламацию стихов, споры о политике. Никто, однако, друг к другу в объятия не бросался. Оказалось несколько женщин бальзаковского возраста, пожилая пара да две девчушки лет двадцати. Всего человек двенадцать вместе со мной. Из любителей Бунина были, кажется, одни девушки – пока товарищ Рыльщиков монотонно бубнил свою речь, то одна, то другая что-нибудь восторженно пищала в ответ на узнанные строки.
Во время перерыва мы вышли на двор, и тут от репутации бунинистов совсем не осталось следа.
– Я не думаю, что Бунина можно вспоминать, когда речь идёт о русской деревне, – рассуждала одна из женщин, размашистым движением, поднося к губам сигарету, – у него очень многое – просто литературный эксперимент, проба пера.
– Да, и никакого социального значения у литературы никогда не было, – убеждённо ударила другая, отвечая на какую-то цитату из лекции.
– Ну а как же Чехов, Достоевский? – с сомнением вставил кто-то. – Вот «Записки из подполья», ну или там… как его… «Спать хочется»…
– Это ВАМ кажется, что там есть что-то социальное, а писатель просто писал книгу, – припечатала дама. Ей поддакнули несколько голосов.
Я смотрел на них с удивлением – притащиться неведомо куда на литературную лекцию и иметь такие дикие представления? Мы вернулись в зал и тут всё стало на места. Я присмотрелся к окружающим. Часики «Картье Сантос», рубашка «Ральф Лоран», гардероб от «Гуччи»… Очевидно всё это были обитатели соседних поместий – состоятельные люди, со скуки таскающиеся в прилепинский коттедж на литературные вечера. Такая вот элитная изба-читальня в деревне миллионеров…
Пробыв с ними минут пять, я уже знал, что Ленка с мужем продают дом из-за банкротства, что соседний с прилепинским участок – спорный, и с его хозяином разругалась половина посёлка, что таджики, ремонтирующие одну из вилл, по ночам слишком громко включают генератор, и проч.
Становилось поздно, а главное, скучно, я оставил денег за еду и поехал. Машину пришлось освобождать из плена – на узеньких улочках «Лапино-парка» оставить её было негде, а хозяин супермаркета, возле которого удалось примоститься, перекрыл шлагбаум на совершенно пустой стоянке. Типичное новорусское жлобство…
Затем я долго ехал по слишком идеальной дороге мимо высоченных стен олигархических и чиновничьих особняков, размышляя о том, как бы назвал Иван Бунин Захаровых соседей, если бы был жив. Придумывалось всё нечто неуклюжее в духе «кровопивцы народа русского» – но, я, повторюсь, не то чтобы очень люблю Бунина. И ещё я думал о суконных патриотах, вставших на службу нынешней власти. Кажется, в бытии Прилепина – идеальная метафора этих людей. Поселился не где-нибудь, а рядом с Рублёвкой, пусть и на крошечном участке (почти вся площадь занята домом), но чтобы быть ближе, ближе к ним, к замечательным элитариям земли русской, стать одним из них. А в итоге превратился в некую обслугу. Сейчас тон – литературный, но пройдёт несколько лет и откроет семейные бани с номерами.
Видимо, каждый соловей, однажды согласившийся спеть для свиней, в итоге превращается в ворону…
Нет, Миша.
Не понимаешь ты ни фига.
Соловей поет сам для себя. А если свинья за это пение отрезает у себя с задницы кусочек сала – и отдает соловью, то это ее, свиньи, выбор.
Соловей может и без сала обойтись.
Как-то так…
Я сочинения Прилепина тоже не шибко люблю, но твое мочилово “потемкинского Захарушки” – это уже перебор, знаешь ли.
Следи за базаром, в натуре.
Обещаю гн. Полякову научиться увлекать слушателей. А почему интересно гн. Поляков не упомянул про то, что мы с другом нашли бунинскую Ясную Поляну, бунинские Тарханы, бунинское Михайловское? Предвзято как-то получается – тут вижу, тут (об очень важном) не вижу. Не умея пока жечь глаголом сердца в качестве лектора, писать о важном (о бунинской Ясной Поляне) я умею, моя статья на стр. 30 во втором номере Юности за 2018г: http://www.unost.org/downloads/library/2018_02.pdf . Присоединяйтесь лучше гн. Поляков – совместными усилиями вернём поклонникам Ивана Алексеевича малую родину писателя, ведь месту родного хутора писателя и сегодня угрожает полное уничтожение. Про забвение не говорю. Спасибо Литературной России и гн. Полякову за публикацию, есть новая возможность людей с проблемой бунинского хутора Бутырки познакомить.
Грустно. Впрочем, всё так. Обслуга…
А сколько их сейчас лезет в”писатели земли русской”!
Не понимаю: а чего вы от Прилепина-то хотите? Да, слуга властям. Умеет держать, что говорится, нос по ветру. А почему? Потому что хочет сыто жить, особо не напрягаясь. Вполне понятное желание.
Вы что то гр.Поляков не то съели , наверное поэтому “пишите ведь” не волнуясь за свою репутацию перед сложившейся аудиторией трудов З.Прилепина и сторонники ваши так же ответственности за свои слова не несут. Ответственность, искренность З.Прилепина служат примером для многих поколений россиян. Свобода слова не должна превращаться в оскорбление. Удачи З.Прилепину и его единомышленникам в Добром начинание.
Прежде, чем вступать в спор с М. Поляковым, Виктория, Вы бы подучились немного грамоте или хотя бы просмотрели склонение слова “начинание” (“в Добром начинаниЕ”). Про синтаксис и говорить не приходится. Но стиль! Восторгам нет конца, Даже Захару так не написать “перед сложившейся АУДИТОРИЕЙ ТРУДОВ З.Прилепина…” А что до искренности, а тем паче ответственности как примера “ДЛЯ МНОГИХ ПОКОЛЕНИЙ РОССИЯН” – блажен, кто верует, тепло ему на свете. А хутор – это не коммерческий ли проектик, нечто вроде обувной фабрики Аллы Пугачёвой или тому подобного.
Автору спасибо за его время, которое он потратил чтобы съездить, а еще отзыв накатать.
У меня сложился образ вечно скучающего и нудного человека, лениво слоняющегося без интересов и цели, без блеска в глазах от собственной интересной жизни и реализации. При таком то настроении внутри как могло бы понравится что-то во вне? А если еще и небольшая зависть и в общем-то нелюбовь к людям, то вообще грустно )
Прилепину спасибо за творческое пространство! Очень захотелось посетить. Спасибо людям, которые не ленятся приходить и писать отзывы. Тем, кто читает там лекции и поддерживает этот проект, отдельное спасибо и низкий поклон!
Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…
С удовольствием прочитал этот лирический репортаж, автор явно владеет словом, его изобразительными возможностями, наблюдателен, видит в предметах главное, их сАмое самО (используя формулировку Алексея Фёдоровича).
Понравилась дефиниция “суконные патриоты, вставшие на службу нынешней власти”. Спаси нас, господи, от результатов активной карьеристской деятельности всего этого непроходимо-дремучего племени – сбрось их с корабля современности!
“Суконные патриоты”… ишь ты, словцо экое засандалил!
А чем тебе сукно не угодило? Оно, сукнецо-то, и детишков согреет, и на продажу в черный день сгодится.
В опчем, сукно тут ни причем. Сукно – оно и есть сукно. Во все времена.
А щелкоперы енти – оне завсегда к богачам поближе жались. Природа ихняя такая, шаромыжная.