Юрий МАКУСИНСКИЙ. А Я ЛЮБЛЮ ЭТИХ БАЛБЕСОВ

Из переписки с другом

№ 2018 / 32, 07.09.2018, автор: Юрий МАКУСИНСКИЙ (Санкт-Петербург)

Часто мне приходится, друг мой, выслушивать жалобы родственников и сверстников моих, знакомых и незнакомых мне людей о нашем молодом поколении.

 

Жалобы эти типичны и автоматически скучны, и я не обращал бы на них хоть сколько-нибудь внимания, даже будь они отчасти справедливы или, наоборот, совсем вопиюще несправедливы, но уж слишком назойливы стали сейчас эти разговоры в моём ближнем окружении, что не отреагировать на них не могу. Казалось бы, какая уже может быть тут новизна – в этих заезженных в литературе и в бытовых разговорах темах? Говорено и переговорено неоднократно, что всякое молодое поколение – есть поколение балбесов, лентяев, лоботрясов, неучей, иждивенцев и тунеядцев, а порой и дегенератов.

 

Почему-то считается, что чад наших и племянников практически не интересуют ни русская культура, ни мировые общественные процессы, ни даже полёты на Луну или Марс. Безапелляционно утверждается порой, будто основным жизненным кредо наших генерационных сменщиков был, есть и всегда будет девиз: «Бери от жизни всё, и ничего не давай взамен». Словом – жвачка, жрачка, секс и Lamborghini. Есть, правда, ещё iPad и iPhone, но это что-то вроде обязательных атрибутов секса и того же Lamborghini. Какие-то они всё-таки инфантильные – эти отпрыски наши, порою даже не поймёшь, чьего полу и племени. Сплошной unisex и космополитизм.

 

То ли дело мы – старики: книги, диски, джаз, диссидентство, дурдома, «колёса» и марихуана, «откос» от Советской Армии и романтическая судьба джинсового фарцовщика. Активная гражданская и жизненная позиция: подпольное ксерокопирование по ночам «Лолиты» Набокова (в СССР секса нет!) и усердное угольно-портвейное творчество в кочегарках (сутки через трое) на благо родины. А главное – разговоры! Сколько же было их, этих самых разговоров: все миры перелопатили и перестроили, тысячи хороших государств придумали, сотни поэм насочиняли с фигой в кармане – иноходцы, иносказатели, фантазёры-сказочники. Трудная у нас была юность – вечно не хватало свободы и шмоток, но мы её, свою молодость, зря не тратили, не прожигали попусту. Мы столько всего наворотили, что сидим сейчас на берегу бурной реки и голову ломаем, как бы теперь всё это в норму привести, или просто – утраченное время вернуть хотя бы.

 

Когда задумаешься крепко о том, что же мы после себя оставили на нашей грешной планете, то ничего, кроме слова «перестройка», в голову и не лезет. Ну, может быть, мелькнёт в памяти перед глазами какой-нибудь «малиновый пиджак» с пистолетом или пёстрый пейзаж из покосившихся разношёрстных ларьков у серой и почти безымянной станции городского метрополитена. Мелькнёт эта картинка и тут же погаснет, утонет в анестезированной памяти, не желающей фиксировать боль.

 

И чтобы стряхнуть с себя наваждение, навязчивые салонные фобии и прочие литературные психозы, я поднимаю глаза, всматриваюсь в сегодняшнюю реальность, и с удовольствием вижу симпатичные и спокойные лица здоровых ребят, наших наследников. «Здравствуй, племя молодое – незнакомое!» – так и хочется воскликнуть, увидев этих юношей и девушек, весёлыми стайками влетающих в мою аудиторию, чтобы внимательно и доброжелательно глазеть на меня в течение полутора часов, слушать мою нудную лекцию, но старательно фиксировать мои велеречивые сентенции в своих конспектах, хранящихся в пресловутых iPad-ах.

 

Ну хорошо, можешь ты мне возразить, друг мой, это ведь студенты – интеллигенция, элита, цвет нации. Возможно, что ты и прав. Только вот есть у меня и другие примеры. Живут по соседству со мной обычные ребята и девушки из «низов», если можно так выразиться. Один работает автослесарем, другой – каменщиком на стройке, девушки – кто молодая мама, кто в ателье трудится, кто в салоне красоты или на рыбной фабрике, а кто-то в сетевом магазине на кассе по двенадцать часов пальцами явно не вальсы Шопена исполняет. И что я могу сказать о них? Добрые, трудолюбивые и очень простые люди. Был грех – думал сначала, что из них по большей части воры и проститутки получатся. Есть, конечно, и такие, но не больше, чем при советской власти было. А в массе своей – крепкие мужики, надёжные жёны. Обычные русские люди, но уже без дурацкой идеологической обёртки, от которой нешуточно страдали в своё время мы.

 

Знаю я многих молодых людей (профессия обязывает, да и самому интересно с ними общаться), и могу даже сделать для себя определённые выводы: они не хуже и не лучше нас времён нашей молодости. Они просто другие, потому что время другое. И страна уже другая. И мы их плохо понимаем. Но если посмотреть внимательно и объективно, то и музыкантов, и поэтов, и конструкторов, и печников, и солдат, и хлебопёков, и врачей, и дальнобойщиков (далее следует список всех профессий) среди них столько же, сколько было в нашем обществе всегда, во все времена.

 

И литература у них прекрасна и самобытна. А в части публицистики они нас и вовсе за пояс заткнули. Такая гражданская активность, каковую демонстрируют сегодня молодые писатели и журналисты, нам и не снилась. Я не буду здесь приводить имена: всех не перечислишь, а никого обижать не хочется. Но ты же прекрасно понимаешь, что это так и есть.

 

Всё дело в новых технологиях, можешь сказать ты, интернет и связь сделали современное общество гораздо коммуникативнее, чем это было во времена нашей молодости. Всё так, конечно, только наши технологии и коммуникации были куда мощнее, чем во времена молодости А.С. Пушкина или даже М.А. Булгакова. А от нашего поколения, юность которого пришлась на 70–80-е годы прошлого века, ничего, кроме слова «перестройка» не осталось, и современные молодые писатели и поэты, художники и журналисты (блогеры) мне лично значительно интереснее, чем мои сверстники, спившиеся по большей части или влачащие убогое чиновничье существование в каком-нибудь музее.

 

И часто получается так, что наш с тобой удел, друг мой, – преподавать в школах, училищах, университетах то, что мы и сами толком изучить не успели и не сумели, и с важным видом мудрых отцов и наставников учить молодых людей тому, чего сами не смогли в своё время выучить и сделать. Не нужно их учить жизни. Она сама их научит, если будет в том нужда. Да, не хватает нашим наследникам жизненного опыта, житейской мудрости, важных знаний и навыков… Да мало ли чего им не хватает – денег, например.

 

А нам хватало всего этого? Мы – ну просто кладезь человеческой мудрости и смирения, опыта и терпения, знаний и умений. Да, они иногда пишут с ошибками, пользуются дурацким жаргоном, который нам не всегда понятен и чаще всего ненавистен, пьют не то, едят не так, вещи носят не нашего вкуса. Вот всё это, мой друг, и есть наша старость.

 

А я люблю этих балбесов, лентяев, лоботрясов, неучей, иждивенцев и тунеядцев, а порой и дегенератов, потому что они – настоящие. Они – соль нашего времени, хребет нашего общества, душа нашей страны – молодые граждане России.

 


 

 

Юрий Анатольевич Макусинскийпоэт, режиссёр, сценарист. Автор и исполнитель песен для кино. Православный (РПЦ). Русский украинец. Родился 8 мая 1958 года в городе Умань, Черкасской области УССР. До 24 лет жил на Украине, в Сибири, на Алтае, в Вязьме, в Москве, потом в Крыму, далее – в Подмосковье, в Донецке, в Туле и снова в Москве и в Крыму. Трудился в строительных конторах, занимаясь параллельно любительским кинематографом и литературными опытами. Много времени посвящал искусству и технологии фотографирования. В 1983 году переехал в Ленинград. С 1988 по 2001 состоял в штате киностудии «Ленфильм» в различных должностях: режиссёр группы видеохроники, оператор, ведущий инженер цеха звукозаписи, начальник видеоцентра (ТВЦ). С 2013 года и по сей день состоит в должности старшего научного сотрудника в НИИТИАГ (научно-исследовательский институт теории и истории архитектуры и градостроительства). Автор четырёх книг стихов «Петербургский венок», 1992; «Сочинения», 1999; «Записки горожанина», 2012; «Имена года», 2018.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.