Комментарии к стихам. Без комментариев
Рубрика в газете: И начинается сюжет, № 2020 / 8, 05.03.2020, автор: И. ОСИПОВ
Лирические стихи обычно в комментариях не нуждаются. Это не драматические баллады, где следует акцентировать действие, отделять нужные для помола злаки от плевел, место которым – выгребная яма или жаркий костёр. Лирические стихи живут интонацией, строчкой, обмолвкой даже, если та западает в память. И обломка достаточно, чтобы оправдать целое стихотворение; ежели их больше одного, тогда стихотворение – истинный шедевр.
Однако, всё-таки, бывают лирические стихи, которым приглядней комментарий. С ним они получают дополнительный смысл, иногда – единственный. О чём, например, вот это стихотворение Владимира Соколова?
Ребята, спите по ночам.
По переулкам бродят волки.
Подкравшись медленно к дверям,
Они заглядывают в щёлки.
Закройте свет, заприте дверь,
Крыльцо оставьте белым вьюгам.
Нет ничего страшней, чем зверь,
Глухим страдающий недугом.
Заботой вызванный во тьму,
Не попадись им по дороге –
Они не верят ничему.
О, как ты мерзок им, двуногий.
Они к тебе, поджав хвосты,
Бредут, как добрые собаки.
Но оглянись!
Они двояки.
Улыбку волчью видел ты?
На первый взгляд, это или плоская аллегория, внушающая, дескать, есть такие люди, злые, будто дикие звери, доверия не достойные, или горячечный бред, чистой воды делириум, каковой наступает либо от регулярных излишеств, либо от регулярного же воздержания, что, собственно, равно.
Но, взглянув на дату, указанную под стихотворением, – 1959, вспомним, что это было за время. К весне 1953 года относится, так называемая, «бериевская амнистия», после которой количество общеуголовных преступлений, в частности, особо тяжких, резко увеличилось. На свободу вышли «бытовики» и рецидивисты, настоящие урки. Из отбывающих срок по статьям политическим амнистированы были единицы. Впрочем, и позже, когда амнистия стала массовой, первыми на свободу выходили не они.
Деревни, малые городки, посады, окраины бывали захвачены амнистированными зэками. Даже в режимные города, среди прочих, Ленинград и Москва, докатывались отзвуки этих перемен. Чего было больше? Слухов или же преступлений? Случалось, вырезали целыми семьями, насиловали. Пуганые обыватели запирались дома на ключ, закладывали изнутри входную дверь просунутым в стальные ушки массивным деревянным брусом, чтоб не вынесли, задёргивали наглухо занавески.
Сложности добавляло и то, что – как отличишь: политик это или урлач? Задурить мозги, обвести, солгать, прикинуться урки могли виртуозно. Да ещё и не выветрившееся, давно и благоприобретённое отношение к каторжникам, вдалбливаемое русской классической литературой. «Бедненькие», «брат мой, страдающий брат», «сердечные». А на деле, они – «волки», а прочие «волчары позорные», которых блатной этикет требует бить, обирать, насиловать, давить.
И начинается сюжет
Погони медленно-жестокой.
Они трусят тебе вослед,
В глаза заглядывают сбоку.
Спасибо, если ты сильней.
Но, встретясь взглядом с оборотнем,
Ты сам на улице своей
Уже не веришь подворотням.
Это о тех временах, когда в Москве были сплошняком дворы, навесные кованые ворота запирались на ночь дворником при холщовом фартуке и метле, зимой метлу сменял деревянный широкий скребок, подбитый по острой грани железом.
Именно тогда В. Шаламов, писавший свои «Очерки преступного мира», что увидели свет много позднее, утверждал: не может быть компромисса. Или они. Или все прочие. Блатной мир должен быть уничтожен. Перевоспитание, возвращение к обычной человеческой жизни – рассказанные мастерами соцреализма сказки Шахермахерезады. Не для того блатные делали наколки и давали клятвы. Блатной может вписаться в общество нормальных людей только для того, чтобы добиться своей цели – украсть, обмануть, унизить.
Ребята, спите по ночам.
Не то подкидыша найдёте.
Он будет ластиться к рукам,
Но в лес смотреть на повороте.
Не ошибитесь, подобрав,
Ему в глазёнки нежно глядя,
Его по волчьей шерсти гладя.
Малютка свой блюдёт устав.
Он будет мучиться укладом,
Где не обманывает речь.
И, вздрогнув, ты столкнёшься взглядом
С ним.
И уже не уберечь
В себе уверенности прежней,
Что «нет» есть «нет»,
а «да» есть «да».
Всё мнительней и безнадёжней
Ты будешь чувствовать всегда,
Как за любым
твоим движеньем
Следит, забившись в уголок,
Страдая тягостным сомненьем,
Зелёный злобный огонёк.
Это концовка, но стихотворение тем не исчерпывается. То ли оно легло на жизнь стихотворца, то ли датировка стихотворения неверна, либо заведомо ложна.
В 1955 году, отбыв свой последний – третий – срок, если откинуть пребывание в финском лагере для военнопленных, вернулся в столицу Я. Смеляков. Блистательный поэт, возможно, из самых лучших, но человек очень ниже среднего, насквозь пропитанный зэковской моралью. Не блатной, но привыкший ходить под блатными, видевший и смерть, и низь, и усвоивший, что перед сильным надо склониться, попятиться, а со слабым – только и поступать, как с фраером, большего тот не заслужил.
Дела это частные, интимные, кабы не стихи, о том и говорить не след. Тем не менее, жанр комментариев обязывает. Ярослав Смеляков не просто соблазнил жену Владимира Соколова, которую тот горячо любил, но и уговорил её уйти из семьи, оставить малолетних детей, четырёх и пяти лет. Пожалела ли она бывшего зэка, этого несчастного, в общем-то, человека, что провёл лучшие свои годы в лагерях и тюрьмах, сочинителя замечательных стихов, угрюмого и вечно со зла хмельного, или сыграло роль, что сама она была зачастую нетрезва? Только когда она рассказала обо всём мужу и явилась к Я.Смелякову домой «с вещами», тот её оскорбил и выставил. В этот день она прыгнула с восьмого этажа. Вряд ли это было из-за внезапного прозрения, осознания, что человек, к которому она уходила от мужа и детей, оказался совсем не таким, каким представлялся. Скорее, тут стечение обстоятельств, угнетённое сознание, тот самый делириум.
Что же до Ярослава Смелякова, он был последователен и верен себе. Пришла, сдалась, чего таких привечать и жалеть? Недаром был в его биографии и такой эпизод: побил Б.Ахмадулину, за то, что ему отказала. Как так? С другими-то спит. Что ещё за форс? Дело «о рукоприкладстве поэта Я.Смелякова в отношении поэтессы Б. Ахмадуллиной» рассматривали в Союзе писателей, но замяли. Мудрыми людьми были тогдашние писательские секретари, понимали: что взять с бывшего зэка, отмотавшего ровным счётом полтора десятка лет. Волчий взгляд исподлобья даётся не за здорово живёшь.
Зря ли он писал, вспоминая о расстрелянных друзьях и о себе самом, что выжил ненароком:
А я вернулся в зимнюю столицу
и стал теперь в президиумы вхож.
Такой же злой, такой же остролицый,
но спрятавший
для обороны – нож.
Нож у блатных зовётся «пёрышком», а то, что им делают, называется «пописать». Как говорится, с волками жить… Без комментариев.
Да, жуткая была история. И никого уже нет. Ни Соколова, ни дочери его и сына, которые, в общем-то, еще молодыми, по нынешним меркам, умерли, ни кого еще. Только стихи остались. И, согласен, стихи В. Соколова нужно комментировать, там есть – о чем речь вести. Да и стихи Смелякова комментариев достойны. Надо бы сочинить.
Посоветовал бы автору не писать о том, о чем он знает только по отдаленным слухам и перепевам “испорченного телефона” в Интернете. Об отношениях Смелякова и Хенриетты тоже никто толком ничего не знает. На месте гибели Хенриетты в момент ее ухода их жизни были несколько человек, это известные люди, которых в тот день Соколовы пригласили в гости, плюс хозяйка квартиры, откуда она выбросилась из окна. Их уже нет в живых и не надо болтать лишнее. Все, что пишут в сети и о чем болтают вроде автора этой заметки – чушь и враньё. Те, кто были там и другие, кто знали правду, молчали, потому что были маленькие дети. Сейчас многих нет в живых, но кое-кто жив и тоже молчит, потому что есть внуки. Обсуждайте лучше стихи, там есть, что сказать. Не повторяйте то, о чем не знаете и чему не были близкими свидетелями. Кстати, жива сестра Владимира Николаевича, Марина Николаевна, удивительный и замечательный человек. Вот о ком надо писать и побольше.
Эта публикация меня задела…
Сразу же хотел откликнуться, ибо знал В.Н.Соколова. ОН был личность. И не очень-то рассказывал не близким или неинтересным для него людям что-то о себе…
Иногда он расслаблялся…НО всегда всё равно сдерживал себя…Вот только не считаю Я.Смелякова большим Поэтом…
Не нашёл в его стихах чего-то, что меня взволновало бы, заставило задуматься…
Может, я не читатель его ?
А разве в статье обсуждаются не стихи, а личные отношения кого-то с кем-то? Давайте не будем раздувать щеки, полагая, что это и есть эталон нравственности. Автор попытался истолковать стихотворение, которое нуждалось, по его мнению, в комментарии. Иначе оно и непонятно. Что он позаимствовал в интернете, я не знаю, потому что в интернете об этих стихах и жизненной подоплеке ни слова нет. Впрочем, нет и в статьях, посвященных В. Соколову. А давайте вообще никакого реального комментария не создавать ни к стихам Пушкина, ни к стихам Есенина, ни к чему бы то ни было. Какие, право, неумные и докучные бывают гости. Прямо хоть на порог не пускай.
Не зря Евтушенко любил Смелякова.
Зверь тянется к зверю.
По запаху.
Чего-то вздорную статью Козаровецкого насчет того, что Пушкин был цыганом а не арапом, только всячески это скрывал, приняли как само собой разумеющееся. А ведь у Пушкина потомки живы. И много. Их это может обидеть и задеть.
Мэтру в кепке. Автор публикации обсуждает “подоплёки” стихотворений, и не всем они кажутся верными и соответствующими действительности. Так что не раздувайте щеки на чужие комментарии.
Благодарю за информацию, теперь я не допущу такой ошибки.