Литературный секонд-хенд
№ 2022 / 27, 15.07.2022, автор: Александр ПОТЁМКИН
Я обещал, что просмотрю работы лауреата многих литературных национальных премий Алексея Варламова и прокомментирую их в открытом доступе.
Итак, сборник повестей «Повесть сердца».
«Дом в деревне» – изложение почти бессобытийное, почти бессюжетное, отсутствие малейшей мудрости. Текст тягучий, монотонный. В нем нет ни йоты «национального характера». Банальная обыденность. Структура книги делится на два мира: мир городского жителя, ищущего покой, и мир русского духа в деревенской глуши. Автор не замечает тем социального пласта. Постоянно ощущается вторичность. Варламовский герой – Тюков – банально загадочен. Вторичность прослеживается в образе его жены – известная жертвенность, всепрощение: все это уже было в национальной словесности. Современного человека волнуют совершенно другие проблемы: изменения русской души, характера, миропонимания. Ответа на эти вопросы автор не даёт, не посвящает им ни строчки. Зарисовки человеческих судеб, удел русской деревни в эпоху глобализации, цифровизация, разрыв человеческих связей – автор не возвышается до той пронзительной высоты духа, что была у классиков национальной словесности прошлого. Варламов избрал путь банального, скупого документального повествования, избегая изображений колоритных деревенских характеров, сложных жизненных ситуаций. В произведениях Варламова не найдёшь философской глубины, осмысления национального бытия, которое учитывает важность народной темы для русской столетней литературной традиции.
«Борьба антибиотиков с вирусами» – так начинается одна из глав в повести. И это знаменательно для всей писанины автора – великолепная заявка и ничтожное исполнение. К сведению автора: против вирусов используются антивирусные препараты, а не антибиотики. Да и человек состоит из миллиарда вирусов. Ректор института, доктор наук, профессор понятия не имеет, что человек – это изделие из микробиома, это десятки триллионов микроорганизмов, как и все на нашей планете – вода, воздух, земля, прочее – и во всей вселенной. Я сожалею, что десятки, а то и сотни молодых людей посвятили себя учебе в этом институте, которым руководит тип с низким сознанием и хам. Сам автор делит свою писанину на автобиографическую и вымышленную. Истинные художники слова и мысли этого сочетания избегают.
Следующая повесть «Ева и Мясоедов. Семейное предание». Запомнилась лишь бабушка с редким отчеством – Мария Анемподистовна, а больше никто. Описана целая эпоха в четыре поколения. Отдельные эпизоды, заслуживающие внимания и мастерства художника слова и мысли, не раскрыты, важные сюжеты не развиты, завершаются примитивно, оставляя читателя в недоумении. Каждый, взявший в руки повесть, будет оглушён потоком имён и безымянных лиц. Сам автор называет повесть «пестрым повествованием», но случайные персонажи ничем не пестрят, нет ни узора, ни мозаики. Желание автора вместить историю в одно предложение приводит к тому, что оно, начавшись, не заканчивается, из него невозможно выпутаться. Создаётся хаос повествования случайного, бесталанного сочинителя. Стиль автора словно уже много раз где-то встречался у других пишущих.
В повести «Рождение» Варламов описывает происходящее в утробе женщины и даже чувства новорожденного, и все в мрачной гамме. То, что в стране медицина не на высшем уровне, каждому известно, но ее описание автором ещё безотрадней и страшней. Вначале у роженицы обнаруживают всевозможные патологии и укладывают ее на сохранение в мерзкую казенную больницу. Потом, когда начались преждевременные роды, ее переводят в другое медицинское учреждение из-за опасности и безысходности, что не смогут помочь. Цитата из книги: «Преждевременные роды, гипоксия плода, гипотрофия, фетоплацентарная недостаточность, поперечное предлежание плода, двукратное обвитие пуповины. Срок – тридцать – тридцать одна неделя. Первородящая, тридцать пять». Что за письменный бред? Набор устрашающих диагнозов! Затем, больного ребёнка в больнице еще и заразили гепатитом. Мальчик после стольких медицинских нелепостей – выжил. Я бы законодательно запретил господину Варламову заниматься художественным письмом. Вряд ли мужчина-автор способен выразить и передать все переливы чувств беременной женщины. Даже Лев Толстой, великолепный знаток женской чувственности, никогда бы не взялся за описание таинств беременности. Я прилагал усилия, чтобы читать эту писанину. Постоянно ощущаешь, что сталкиваешься не с реализмом, не с гиперреализмом, не с мистикой, а с чем-то совершенно непонятным, не имеющим определения, написанным вздорным школьником, который решил оглушить учителя литературы.
Невозможно воспринимать повести Варламова как глубокое исследование сложностей национального характера, оказавшегося на перепутье усложняющего мира. Один из «заинтересованных симпатизантов» автора вдруг заявляет: «Алексей Варламов стал классиком уже при жизни». Соглашусь – «классиком школьного сочинительства». Поскольку «классик» – не чин и не звание, при вознесении в этот ранг исключает случайность, заинтересованность, интерес заявителя. Но в случае с Варламовым все эти три фактора сошлись.
Варламовские тексты – это историческое и современное литературное ничтожество. И на этом фоне беллетристики секонд-хенда вдруг фестиваль премий и почетов. Г-н Варламов, если вы всем сердцем желаете принадлежать к культуре письма, наконец, признайтесь: вы в этой среде художников слова совершенно чужой человек.
Ваша писанина и ваше лауреатство возмутили и оскорбили меня.
P.S. Решения членов литературных жюри о присвоении вам литературных премий оставляю без комментариев. Они излишни. Это просто позор.
Написано умно и профессионально. Однако остаётся загадкой история обращения Александра Потёмкина к Алексею Варламову. Причём не на прямую (лично), а через референта.
А. Потемкин пишет о Врламове: «И это знаменательно для всей писанины автора – великолепная заявка и ничтожное исполнение.» Согласен на сто процентов с первой частью утверждения, на 70 процентов со второй частью. «Великолепная заявка»! За одно название разбираемого А. Потемкиным сборника можно давать премию: «Повесть сердца»! Исполнение, действительно, хромает, но оно соответствует обычаям рынка и уровню редактуры. Почитайте Дюма или Конан-Дойля, или Жорж Санд: скучища, читать невозможно…
Относительно же того, что он занимает должность ректора, опять-таки скажу в защиту Варламова: лучше ли будет, если ректором станет сын Дмитрия Быкова, тоже молодой писатель, и такой же писучий, как его папа Дм. Быков?
Что же Вы к такому «ужасному» писателю за рецензией обращались?
1. Считаю, что Варламову надо сделать выводы на будущее, на новые романы, серии ЖЗЛ и пр.
2. Потому что Александр Потёмкин благородно (не разгромно пока) критикнул доктора-ректора, цитирую главное: “Автор не замечает тем социального пласта. Постоянно ощущается вторичность. Варламовский герой – Тюков – банально загадочен. Вторичность прослеживается в образе его жены – известная жертвенность, всепрощение: все это уже было в национальной словесности. Современного человека волнуют совершенно другие проблемы: изменения русской души, характера, миропонимания…. Зарисовки человеческих судеб, удел русской деревни в эпоху глобализации, цифровизация, разрыв человеческих связей …. Варламов избрал путь банального, скупого документального повествования… . В произведениях Варламова не найдёшь философской глубины, осмысления национального бытия, …”
3. Добавлю. Наименование сборника Варламова “Повесть сердца” – это повесть от имени физиооргана, перекачивающего кровь в организме. А где Душа, “отвечающая” за подлость или Добро для подчинённого, коллеги по перу или соплеменника по текущей жизни?
4. Как пример, у народного поэта Рубцова в стихах более сотни раз встречается (естественно по контексту ) слово “Душа”: “когда душе моей сойдёт успокоенье”, “пусть душа останется чиста”, “в душе моей таился добрый стих” и т.д. Попробуйте найдите Подобное у стихотворцев и хитрых прозаиков, навязываемых читателю приспособленцами от пера.
Юрию Кириенко. “Где душа?” Отвечаю словами, по-видимому, неизвестного Вам поэта. “Но наука доказала, что души не существует. Только кости, мясо, сало – вот что душу образует”.
Варламов, конечно, как литератор очень слаб и вторичен. Видимо, этим он и устраивает Минкульт. Там двигают в руководители только вторичных, слабых и коррупционных. Варламов превратил Литинститут в кормушку для своих приятелей, знакомых женщин (не путать с любовницами – на любовниц у него нет ресурса, прежде всего, душевного), детей приятелей и пр. Потёмкин, как ни странно, во многом прав, анализируя “литературные произведения” Варламова. Варламов – серый писатель, насаждающий серость студентам Литинститута. Как-то так.
1. На комм. 5 Лестевой. Не позорьте русское православное имя Татьяна. Вы наверняка не крещёная. Не нравиться “Душа”, а Совесть у вас имеется? А дети?
2. Вы согласны, что произошли от обезьяны по Дарвину? Поскольку цитирую от вас: “Только кости, мясо, сало — вот что душу образует».
3. Это верно, что вы известная писательница?
Травля Варламова как писателя всеми её вышеозначенными соучастниками(цами) ничем необоснована и подкрепляется корпоративной завистью.
Помните, как Федин ненавидел более талантливого Солженицына и когда прозорливый генсек Брежнев в 1969 году предложил опубликовать “Раковый корпус”, первый секретарь московской писательской организации энергично этому воспротивился…
Помните, как любивший хвалебные рецензии Алексей Сурков (ему Симонов посвятил в 1941- м ” Ты помнишь Алеша дороги смоленщины..?”) в 1924 году бил в трактире Сергея Есенина головой об стенку: “Вот тебе умная голова!..”
Варламов Алексей – выдающийся русский писатель, он вошел в историю постсоветской российской русской литературы (в отличие от злопыхателей, которые вошли в бизнес… а гений и злодейство вещь несовместимая). Позор сальеревцам!
Забавное чтиво эти, так называемые, “комментарии”! Некто с ником, взятым с таблички на дверях корабельного ватерклозета, обрушивает свой гнев и презрение на всех других комментаторов “скопом”: 1-9. Под номером 1 числюсь я, ваш покорный слуга. Хотя я ни одного плохого слова о Варламове не написал ни разу (я его не читал и с ним не знаком, а потому не имею морального права что либо “ляпать”), меня господин 00 тоже записал в завистники, в члены какого-то таинственного “корпоративного сообщества”. И меня не спас даже тот факт, что я положительно отозвался о литературном уровне рецензии Потёмкина! А Татьяна Лестева должна гордиться: Юрий Иванович привёл “цитату от неё”, и, по моему мнению, эта “цитата от Лестевой” может по уровню не уступать цитатам “от Саши Чёрного”. И даже “от самого Александра Гликберга”!
Ненавижу когда пишут анонимно. А Варламов – писатель слабый. Не задевает. Говорю как простой читатель.
Приношу свои извинения(память стала подводить): Я Николая Алейникова спутал с Сашей Чёрным (Александром Гликбергом).