Модернистский Островский на башкирской сцене

Рубрика в газете: Жизнь национальностей: в поисках гармонии, № 2020 / 26, 09.07.2020, автор: Ильдар САФУАНОВ

---

Спектакль «Глумов» по пьесе
А.Островского «На всякого мудреца довольно простоты», поставленный режиссёром Антоном Фёдоровым на башкирском языке (в переводе Сарвар Суриной) в Салавате, привлекает внимание многих театральных фестивалей.
Трудно сказать, были ли во времена Островского попытки играть его пьесы, хотя бы на провинциальных сценах или в антрепризах, в стиле площадного, ярмарочного театра во французских и итальянских традициях. Если нет, то А.Фёдоров первый, кто решился на такой подход. Возможно, на это подвигнули его навыки актёров башкирского театра, в репертуаре которого по традиции всегда было немало мелодрам и комедий, требующих острохарактерной, подчас с элементами гротеска, игры.

---

Напомним вкратце содержание пьесы. Глумов (Рафаэль Гайнуллин), бедный родственник богача Мамаева (Рустам Фазылов), с помощью лести и клеветы на своего друга и дальнего родственника, гусара Курчаева (Амир Утябаев), втирается в доверие к Мамаеву и его влиятельным друзьям Крутицкому (Рамзия Максютова) и Городулину (Мирас Юмагузин), надеется получить выгодную должность и жениться на богатой наследнице. Однако, в соответствии с оригинальным названием комедии, его планы оказываются уязвимыми. Его шантажирует репортёр Голутвин (Риф Мусин), а увлечённая Глумовым жена Мамаева Клеопатра (Науфиля Якупова) выкрадывает его тайный дневник. В записной книжке описаны и комбинации самого Глумова, и язвительные характеристики окружающих. Всё это выходит наружу, однако богатые и влиятельные господа не спешат изгонять героя из своего круга: «А ведь он всё-таки, господа, что ни говори, деловой человек».

Большинство исполнителей в спектакле играют с выбеленными краской лицами, приближая образы к фигурам коммедиа дель арте или театра марионеток. Сознательно или нет, порождена аллюзия на любовный треугольник Пьеро, Коломбины и Арлекина. Курчаев показан печальным несчастливым влюблённым, вытирающим платочком слёзы, с механическими движениями и робкими репликами. Его невеста Машенька (Наркас Юмагузина), готовая променять гусара на Глумова, говорит басом, бесстрастным тоном, загримирована как фарфоровая кукла. Её мать Турусина (Айсылу Лукманова), по пьесе – ханжа, замаливающая грехи прошлого, непрерывно держит во рту папироску в мундштуке и каждые несколько секунд то ли издаёт короткий смешок, то ли покашливает, таким образом превращаясь в едва ли не самого отталкивающего персонажа спектакля.

Карикатурно воплощены и Мамаев, и Голутвин, и Городулин. Образ последнего особенно много от этого теряет, поскольку, пожалуй, в этом персонаже А.Островский уловил очень жизненный тип преуспевающего приспособленца, пользующегося, когда надо, либеральной фразеологией. В спектакле вся многослойность этой натуры отброшена, остался любезничающий со всеми влиятельный господин. Клеопатра Мамаева чуть ли не на шею Глумову садится. Мы видим много физических контактов между персонажами, обниманий, пиханий, почти до драк – опять-таки в эстетике балагана и кукольного театра. Чистой клоунессой выведена вещунья Манефа (её, как и Крутицкого, играет Рамзия Максютова), даже пластмассовый красный нос порой нацепляет. Когда эта актриса небольшого роста впервые появляется в образе Крутицкого, кажется, что вельможу решили воплотить в виде куклы размером с ребёнка (в современном театре бывает, что некоторые персонажи воплощаются управляемыми куклами), и лишь постепенно обнаруживается, что это живое исполнение. Возможно, подобной трактовкой этого образа режиссёр решил зримо воплотить реплику Глумова о том, что Крутицкий «ухитрился, дожив до шестидесятилетнего возраста, сохранить во всей неприкосновенности ум шестилетнего ребёнка».
Впрочем, и другие персонажи выглядят, как дети или лилипуты, когда взбираются на высоченные стулья или даже на стол, на котором, на кумачовой скатерти, красуется свиная голова. Скромные декорации с несколько необычными деталями (большой шар и набор бильярдных шаров, а также пустая оконная рама на полу) и полумрак вне центральной части сцены помогают сконцентрировать внимание на мизансценах и диалогах (автор сценографии – сам режиссёр-постановщик).
В естественном, без белил на лице, гриме на сцене появляются только заглавный герой и его мать, тем самым несколько выбиваясь из общей палитры спектакля. Р.Гайнуллин играет Глумова темпераментно, с широким диапазоном эмоций. По собственному признанию в одном из интервью, актёр перед каждой сценой по-разному причёсывался, чтобы по-новому настроиться и разнообразить свою игру. Тем не менее, на наш взгляд, персонаж несколько больше и чаще, чем требуется, смеётся. Некоторая сдержанность не только не повредила бы комизму, но и добавила бы герою загадочности, серьёзности, сделала образ интереснее. Именно благодаря сдержанности, экономии выразительных средств весьма убедительна в образе хитрой и опытной, хоть и обедневшей дворянки Глафиры Глумовой актриса Гульфира Сафиуллина.
Спектакль Антона Фёдорова интересен попыткой совместить приёмы арлекинады, с одной стороны, и мелодраматические традиции башкирского национального театра, к которым привыкла труппа – с другой. В результате получилось несколько необычное и неоднозначное прочтение классической пьесы, в которую, казалось бы, уже и автором было заложено достаточно и гротеска, и насмешки.