На руинах памяти
Рубрика в газете: Сопричастность, № 2020 / 33, 10.09.2020, автор: Валерия ЗАХАРОВА (г. БРЯНСК)
В общественной жизни широкое распространение получила традиция отмечать юбилеи известных писателей. В основном она относится к дням рождения, в меньшей степени – к датам смерти. Нынешний 2020-й год – знаменательный как год памяти А.К. Толстого, упокоившегося в брянской земле 10 октября 1875 года, и юбилейный для его супруги С.А. Толстой, родившейся 195 лет тому назад, 17 апреля 1825 г. (новый стиль) в Пензе в семье отставного поручика А.Н. Бахметева.
Племянница Софьи Андреевны С.П. Хитрово вспоминала о том, что когда их бабушка возила детей в Саровскую пустынь на благословение, то отец Серафим опустился перед маленькой Софьей на колени и поцеловал её ножки, предсказывая ей «удивительную будущность». Трудно сказать, что имел в виду святой отец под этими словами. Судьба Софьи была поистине и трагична, и удивительна. В юности увлечение князем Г.Вяземским, которому отец запретил жениться на избраннице из обедневшего дворянского рода, закончилось трагедией. Злословие светского общества о якобы обольщении князем девицы Бахметевой привело к дуэли её старшего брата за честь сестры с Вяземским, на которой Ю.Бахметев был убит. В семье Софью считали виновницей гибели брата, и она спешно вышла замуж за Л.Ф. Миллера, двоюродного брата Ф.И. Тютчева. Однако этот брак не принёс семейного счастья, и супруги расстались почти сразу же без расторжения брака.
После встречи с Толстым совместный с ним союз осложнялся тем, что их браку препятствовали и мать поэта, и нежелание Миллера дать согласие на развод в течение 13 лет. По существовавшему этикету Толстой не мог появляться в светском обществе с неразведённой женщиной, что омрачало им жизнь. Лишь в 1863 году, после того как был оформлен развод, Алексей Константинович и Софья Андреевна смогли обвенчаться. Не добавляла радости и бездетность супругов.
Софья Андреевна была незаурядной и высокообразованной женщиной. Она знала 14 языков, была прекрасной музыкантшей и владела редким голосом контральто. Её энциклопедические знания помогали Толстому, по его же признанию, в литературном творчестве. Вся любовная лирика поэта посвящена только ей. И даже когда «Минула страсть, и пыл её тревожный», поэт признавался: «Но разлюбить тебя мне невозможно, / Всё, что не ты – так суетно и ложно, бесцветно и мертво».
Судьба продолжала приносить Софье Андреевне испытания: осиротевшие племянники младшего брата Петра требовали заботы, тяжёлые болезни мужа, да и свои собственные, приносили физические и душевные страдания. После смерти Толстого прибавились судебные тяжбы по отъёму завещанных ей имений, затеянные двоюродным братом графа Н. Жемчужниковым, слывшим при жизни Алексея Константиновича «другом семьи».
Несмотря на удары судьбы, Софья Андреевна не растеряла такие драгоценные качества, как милосердие, сострадание, самопожертвование. Ранее поэт отмечал: «К страданиям чужим ты горести полна, / И скорбь ничья тебя не проходила мимо, / К себе лишь ты одной всегда неумолима, / Всегда безжалостна и вечно холодна!».
Примечателен такой факт. Уже после смерти мужа, во время русско-турецкой войны 1877-78 гг., она в возрасте 53 лет отправилась на фронт, где в качестве сестры милосердия ухаживала за ранеными и сама заразилась тифом. «Так в сердце бедное твоё / Стекает горе отовсюду», – написал однажды Толстой. Благотворительность графини, её чувство сострадания к нуждам крестьян, казалось, не знали границ.
Софья Андреевна умерла в Лиссабоне от онкологии, пережив супруга на 17 лет. По завещанию её похоронили в Красном Роге в одной усыпальнице с Толстым. Благодарные крестьяне несли гроб с её телом 6 вёрст от станции, а в селе дорогу к усыпальнице устлали домоткаными половиками.
Современное писательское сообщество не утруждало себя поисками архивных материалов и анализом жизненных перипетий этой удивительной женщины, ограничившись лишь смакованием предвзятых «Воспоминаний» Е.Матвеевой и скабрёзных сплетен «Дневника» А.Суворина, писавшего его «не для печати».
Мной уже излагались подробно биографические коллизии С.А. Толстой в книгах «По следам А.К. Толстого», «Вслед за А.К. Толстым». В новой книге «Сестра моей души!..» предоставлено слово Толстому и современникам графини, посвятившим ей свои воспоминания, опубликованы адресованные Софье Андреевне письма и её переписка. Особую ценность представляют «Воспоминания» С.П. Хитрово, публикуемые впервые. В книгу включён и посвящённый графине Толстой роман Б. Маркевича «Марина из Алого Рога» в репринтном варианте.
Круг общения С.А. Толстой с известными современниками обширен. В книге представлены 30 мемуаристов, 23 адресата, с которыми довелось общаться графине после смерти мужа, а также 33 её корреспонденции – хлопоты по изданию творений мужа. Среди корреспондентов графини были известные писатели, художники, политические деятели. Её мнением дорожили Ф.Достоевский, И. Тургенев и другие именитые современники, что является подтверждением её, пусть и косвенно, вклада в нашу культуру. Так, писатель Э.-М. де Вогюэ, познакомивший французскую публику с творчеством Л.Толстого, Ф.Достоевского, М.Горького, гостивший у графини в Красном Роге, писал о том, что он, иностранец, не смог бы разобраться в творчестве русских писателей, «…если бы эти туманные гении не засияли ярким светом, будучи пропущены для меня через алмазную призму ума этой необыкновенной и разносторонней женщины».
Материалы, опубликованные в книге, позволяют понять неординарность личности музы поэта и их духовное родство, о чём Толстой написал жене: «Не за твой ум, не за твои таланты я люблю тебя, я полюбил тебя за твою нравственную высоту и благодаря родству наших душ…».
После смерти А.К. Толстого его вдова переселилась в один из флигелей. М.М. Ипполитов-Иванов вспоминал: «Софья Андреевна, вдова поэта, выходила только к завтраку и к обеду. Остальное время проводила в своём флигелёчке, где царил культ Алексея Константиновича. Всё сохранилось, как было в день смерти поэта. Корреспонденция и газеты, полученные в тот день, лежали на столе нераспечатанные. Софья Андреевна всю жизнь носила траур, всегда была в чёрном, и любимой темой для разговора были воспоминания об Алексее Константиновиче и жизни их в имениях – Пустынька, около Петербурга, и в Красном Рогу».
Внучатая племянница графини Е.М. Муханова поведала о том, что после завтрака и ужина гости «сидели долго за разговорами во флигеле С.А. Толстой». Помимо Ипполитова-Иванова, стены этого «флигилёчка» видели и слышали А.Фета, Вл. Соловьёва и других знаменитостей, как и стены другого флигеля, в котором живали французский писатель Э.М. де Вогюэ, романист Б.М. Маркевич, профессор петербургской консерватории Л.К. Задлер, певица Ю.Ф. Абаза, дипломат А.С. Ионин, протоиерей о. Канидий (К.И. Каченовский) и другие, а после смерти графини – доктор филологии Андре Лирондель, написавший книгу об А.К. Толстом, не переведённую на русский язык до сих пор.
Здесь уместно напомнить чувства А.К. Толстого, которые он испытал на репетиции своей трагедии «смерть Иоанна Грозного» на Веймарской сцене: «…когда я взошёл на сцену и почувствовал под собою те самые доски, по которым лет за шестьдесят ходили Гёте и Шиллер, дыхания моё сперлось, и слёзы навернулись на глаза».
Посетители усадьбы А.К. Толстого могли бы испытать такие же чувства сопричастности к хозяевам и их гостям при виде стен флигелей, слышавших их голоса. Но непреодолимое желание нынешних властей истребить всё, хранящее память о знаменитых соотечественниках, лишило нас этой возможности. Это подтверждают фотографии руин флигеля С.А. Толстой, подготовленного к сносу, и раскуроченного гостевого флигеля.
Красноречив и факт умолчания юбилея жены и музы поэта писателями и библиотеками Брянщины, а также музеем А.К. Толстого, расположенным в полукилометре от усыпальницы Толстых. Потомки бывших селян не вспомнили в юбилейный год благодетельницу их предков, даже не положив цветов на её могилу. Другие времена – другие нравы.
Это о них писал Д.С. Лихачёв: «Особое воспитательное значение имеют мемориальные места, связанные с писателями, художниками, деятелями культуры, их квартиры, их любимые пейзажи. Их не так много. Но как часто они безнадзорны у тех, кто должен отвечать за них по долг службы. Кто же эти люди, убивающие живое прошлое? Это чиновники, призванные защищать культурное прошлое, но никакого отношения к культуре не имеющие, некомпетентные и невежественные…»
Добавить комментарий