Намёки на тайну
Эсхатологические мотивы и образ Антихриста в романе Юрия Козлова «Новый вор»
Рубрика в газете: Надо читать, № 2021 / 1, 13.01.2021, автор: Светлана ЗАМЛЕЛОВА
Эсхатологические ожидания обостряются в напряжённые периоды истории. Так было в первые века существования христианства, в эпохи войн и преобразований. Излишне говорить, что и в начале XXI в. человечество вновь задумывается о конце времён.
Только в истории нашей страны было несколько «приходов» Антихриста. Например эпоха Петра I. Уже состоялась реформа Никона, минул зловещий 1666 год, и вот воцарился страшный царь со «всешутейшими соборами» и отменой патриаршества, с «нарочитой монстрой» и собственноручной казнью стрельцов, с заменой русских одежд и обычаев на немецкие, с развратом и пьянством. И в народе пошли толки о пришествии Антихриста, прокатились восстания не желающих мириться с «царём-анчуткой».
А Наполеон, чьё имя оказалось «именем зверя»? Если переложить французские буквы на цифры (подряд до десяти, а дальше десятками), то получается, что «L’empereur Napoleon» это число 666. Да и претензии французского императора на мировое господство не могли не возбудить подозрений о нём как об Антихристе. Слова Апокалипсиса о звере багряном с семью головами и десятью рогами толковались как указание на семерых королей, поставленных Наполеоном: неаполитанского, вестфальского, вюртембергского, саксонского, голландского, испанского, баварского. А под десятью рогами понимались попавшие под власть Наполеона народы: австрийский, прусский, саксонский, баварский, вюртембергский, вестфальский, итальянский, испанский, португальский, польский. Но в отличие от антихриста Петра, антихрист Наполеон стал не просто порождением народного воображения. Во время войны 1812 года и власть, и Церковь в России активно использовали этот образ, объявив войну с французами священной, войну с врагом Христовым. Мало того, Наполеон и сам метил в антихристы, поддерживая ползущую за ним славу: то он намеревался восстановить Иерусалим, то отдавал личные распоряжения по осквернению храмов в России. По той же, кстати, причине с именем Антихриста связывают и появление большевиков. Среди уверовавших бывших советских подданных ходят сегодня леденящие кровь рассказы о красной звезде-пентаграмме, о строительстве Мавзолея Ленина по чертежам Пергамского алтаря или алтаря Сатаны, о том, что Красную площадь нарочно сделали капищем сатанинским, о памятнике Иуде в Свияжске, на месте которого изначально задумывался памятник Люциферу. И поскольку ныне ну никак не скажешь, что Ленин был Антихристом, вождя мирового пролетариата согласились считать его предвестником. Как, впрочем, и Сталина…
Сегодня политологи говорят о том, что мир на пороге смены Мирового порядка. Кто-то даже считает, что очередной «выстрел в Сараево» уже прогремел, и теперь остаётся только ждать развязки. Как бы то ни было, прежний порядок устарел и перестал устраивать многих. Но в то же время те, кто лидировал до сих пор, не собираются так просто сдавать свои позиции и отнюдь не желают перемещаться на обочину истории. А что остаётся обычному человеку? Как всегда, затаив дыхание, смотреть на сильных мира сего, мучиться ожиданием конца света и видеть в каждом жестоковыйном правителе Антихриста. Люди, которым, казалось бы, нет никакого до него дела, кто с нетерпением, а кто и с ужасом ждёт его прихода, что свидетельствует в пользу коллективного беспокойства, вызванного напряжённой обстановкой в мире и чаяниями, в первую очередь, войны и бедствий. Бедствия или даже их предчувствия, ломка привычной жизни и переоценка ценностей внушают людям ужас и ощущение, что мир вокруг рушится и вот-вот падёт окончательно. Подтверждения этому человек находит в религиозных учениях: вот злодей-Антихрист, вот семь чаш гнева. Ещё немного и грядёт конец света. Чем пристальнее граждане всматриваются в потёмки мироздания в надежде рассмотреть там силуэт Антихриста или Машиаха, тем более очевидно, что неуверенность, тревога и страх овладели умами и сердцами. Ожидания Антихриста – это стрелка барометра, подползающая к отметке «Буря».
Церковь рассматривает Апокалипсис как пророческую книгу о последних временах мира, о событиях, которым надлежит случиться перед Вторым Пришествием Христа. Перед концом мира дьявол будет вести брань с Богом и верными Богу людьми при помощи Антихриста и его, по слову архиепископа Аверкия (Таушева), пособника – лжепророка.
Однако следует помнить, что эсхатология вообще и учение об Антихристе в частности не есть какое-то точное и бесспорное знание. Сведения об Антихристе черпаются из нескольких библейских источников – это Книга Пророка Даниила, Книга Пророка Исайи, Книга Пророка Иезекииля, отдельные упоминания в Новом Завете и, конечно, Откровение Иоанна Богослова. Единого, чёткого представления о том, каким надлежит быть противнику Христа, не существует. Тем не менее, Отцы Церкви, а также позднейшие исследователи выделяют основные черты, характеризующие грядущего Антихриста и его царство. Так, С.С. Аверинцев определяет Антихриста как противника Христа, «который явится в конце времён и возглавит борьбу против Христа, но будет Им побеждён». Антихрист – человек греха, отрицающий заповеди Божии. А царство Антихриста – царство зла, где «люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрёкшиеся». Так сказано в Послании Тимофею апостола Павла. Антихрист – самозванец, отрицающий Христа и стремящийся занять Его место, фальшивый двойник Христа. Характерно изображение Антихриста на фреске Луки Синьорелли в соборе Орвието – в целом облик напоминает облик Христа, однако, отличается от оригинала общим выражением. В этом облике нет ничего возвышенного, перед зрителем унылый брюзга, в чём-то неуверенный, но гордый и презрительный. Во Втором Послании апостола Павла к Фессалоникийцам говорится об Антихристе: «противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога». (2Фес: 2:4-4) Из этих слов Аверкий (Таушев) заключает об Антихристе, что «во-первых, он будет «противник», надо подразумевать, противник Богу и Господу Иисусу Христу, отчего произошло и самоё имя». Во-вторых, это будет гордец, который станет отрицать всё, «что называется Богом или святыней», «желая, чтобы чтили только его одного, и ему одному поклонялись». В-третьих, «это будет беспримерный и открытый наглец, который в своей гордыне не постыдится в храме Божием сесть, как Бог, «выдавая себя за Бога». Причём под храмом нужно понимать не один какой-то определённый храм – например, Иерусалимский, а храм в собирательном смысле.
Собственно Антихристу посвящена тринадцатая глава книги Апокалипсис. В этой главе сказано о звере, выходящем из моря. Под зверем толкователи понимают Антихриста, выходящего из «моря житейского», то есть рода людского. У зверя Апокалипсиса семь голов, причём одна голова ранена. Но рана исцелела, что заставило людей покориться зверю. Толкователи объясняют это борьбой Антихриста за власть над человечеством. Сначала ему предстоят жестокие войны и поражения, но впоследствии он сумеет одержать верх. Победы же его будут сопровождаться чудесами. Подобно пророкам, свидетельствовавшим о Христе, у Антихриста тоже будет пророк. Вернее, как называют его толкователи, лжепророк. Этот лжепророк также будет творить чудеса, но чудеса ложные, основанные на ловкости и, по слову Аверкия (Таушева), состоящие в «пользовании естественными, но тайными силами природы с помощью диавола в пределах могущества его диавольских сил». Поклонившимся Антихристу будет положено некое начертание на руку и на лоб. Также известно число Антихриста, вокруг которого, к слову, было немало разного рода спекуляций. В Апокалипсисе говорится: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть» (Откр. 13:18).
Важно, что воцарится Антихрист не силой, он будет принят как человек исключительный, а потому заслуживающий быть правителем. До поры он не проявит себя жестоким, напротив, по слову Ефрема Сирина, будет хоть и «всескверный», но «ко всем ласковый». Собственно, скверна его будет заключаться не в жестокости к людям, не в банальных пороках, а в противопоставлении себя Богу. Но поскольку ко времени его пришествия люди в основном отойдут от Бога, они не заметят подмены, не поймут, что новый правитель поставлен править именем Князям мира сего.
Тревога о судьбах истории свойственна многим писателям, в том числе, и современным. В качестве примера приведём роман Юрия Козлова «Новый вор». Повествование расположено в двух плоскостях – реалистической и символической, иносказательной. В реалистической речь идёт о новой, современной России, где под «вором» подразумевается не только образ чиновника, но и «новый российский мир» – мир порока и распада. Этот мир автор предлагает понимать как всеобщего и всеобъемлющего вора. Одновременно с Россией, захлёстываемой воровством, автор мельком показывает и Европу, которую захлестнули не только пороки, но и потоки мигрантов. Выбраться без потерь из этого водоворота не представляется автору возможным – точка невозврата всюду пройдена. В иносказательной плоскости показано, во-первых, преломление российской истории, а во-вторых, картина, предшествующая приходу Антихриста, и первые признаки его появления. Выше мы уже отмечали, что Антихрист и есть вор, присвоивший образ и славу Христа.
Главный герой романа Перелесов – молодой министр в новой, современной России. Министр по развитию и благоустройству приграничных территорий. Странная должность, созданная с прицелом отторжения этих самых территорий для передачи другим странам. По сюжету он занят подготовкой инаугурационного молебна с кощунственным привлечением к священнодействию зверей – медведицы и кабана. Впрочем, вся задумка молебна – сплошное кощунство: под колокольный звон (не настоящий, живой, но транслируемый) люди, где бы они ни находились, должны упасть на колени. В трансляции молебна планируется показать коленопреклонённую и крестящуюся медведицу и кабана, исполняющего сальто.
Параллельно с действием в настоящем времени Перелесов вспоминает свою жизнь или, точнее, основные события. Автор на протяжении всего романа подчёркивает, что традиционные связи между людьми обрываются, в частности, постепенно исчезают понятия Родины и семьи. Так, Перелесов переживает развод родителей в 13 лет. Сначала он остаётся в Москве с отцом и прабабушкой – Пра, как он её называет. Но затем уезжает в Европу к матери, вышедшей замуж за господина Герхарда – немолодого немца, уже посещавшего Россию в составе армии Третьего рейха и проведшего в советском плену несколько лет. Г-н Герхард говорит, что не смог покорить Россию в 40-х, но сделал это в 90-е, женившись на русской женщине и разрушив русскую семью. Любопытно, что бабушки и дедушки у Перелесова нет – есть только Пра. То есть, изначально семья не была полной – целое поколение как бы выпало из цепочки родства. А впоследствии разрушается и вся остальная цепь: мать уезжает в Европу с г-ном Герхардом – вчерашним врагом страны, а ныне врагом семьи; Пра умирает, повзрослевший Перелесов не собирается обзаводиться собственной семьёй. Между тем Псевдо-Ипполит, говоря о последних временах, отмечает и распад семьи, когда жена восстанет против мужа, а муж – против жены; а также и оскудение любви. «Жена предаст своего мужа на смерть», – пишет Псевдо-Ипполит. Действительно, мать Перелесова, бросившая его отца, впоследствии убивает и нового мужа – г-на Герхарда.
Отступление от Бога или апостасия выражены на первых же страницах романа кощунственной опять же формулой Перелесова, представляющей искажённый текст Нового Завета: «Я есть альфа и омега», – объяснил ситуацию Перелесов классной руководительнице, – сам себе отец, сын и святой дух». Школьные годы Перелесова приходятся на конец 80-х – начало 90-х годов, то есть время разрушения Советского Союза. В тринадцать лет Перелесов переживает развод родителей и примерно в то же время сходится с одноклассником Авдотьевым, отличавшимся удивительными способностями. Амбидекстер Авдотьев недосягаем ни для кого из одноклассников, он превосходно рисует и обладает огромными знаниями, относясь к учителям и школе с плохо скрываемым отвращением. Авдотьев презирает мир и людей, повторяя, что всё вокруг должно быть переделано, что мир необходимо починить. Вместе с Авдотьевым Перелесов становится завсегдатаем спонтанно возникшего на берегу Москва-реки блудилища: в фурах дальнобойщиков желающие подзаработать дамы лёгкого поведения принимают клиентов. Деньги Перелесову оставила мать, уехавшая с немцем. И получается, что мать, разрушившая малую семью, предавшая большую семью – страну – браком со вчерашним эсэсовцем, создаёт условия для блуда собственного сына-подростка.
Среди новых подружек Перелесова оказывается девушка Эля, которая даже ему нравится. Авдотьев называет Элю «святой», а блудилище в фуре – «контейнерной церковью», куда идут те, кому больше некуда идти. Антисвятость и антицерковь – это вывернутые наизнанку христианские образы, образы из мира «анти-».
Впоследствии жизнь разлучила Перелесова с Авдотьевым, с Элей и даже с Пра и Москвой – он уезжает в Португалию, туда, где живут мать с г-ном Герхардом. Вскоре г-н Герхард отправляет Перелесова учиться в Колледж Всех Душ в Кёльне. Гораздо более известен одноимённый колледж в Оксфорде, но выясняется, что оксфордский существует едва ли не ради отвода глаз – чтобы любопытные не лезли в Кёльн. В контексте романа это название – «всех душ» – наводит на мысль о ловцах душ, как будто речь идёт о манипуляциях, подчиняющих души одной воле, превращающих людей в послушные орудия.
Пока Перелесов учится в Кёльне, меняется он сам, меняется и Россия. Теперь это разворованная территория, колония, включённая в качестве сырьевой базы в глобализованный мир. В Колледже Всех Душ готовят глобалистов, не привязанных к определённому месту традициями или иными связями. В программу обучения входит постоянное перемещение по миру, что стирает в восприятии границы, внушая, что Земля совсем невелика. Мотаясь по миру, Перелесов перестаёт воспринимать отдельные страны и начинает воспринимать мир в целом, как единое образование, как требующую перемен систему. Он уверен теперь, что Россия мешает новому порядку, как срубленное и поваленное дерево мешает распилу торчащими в разные стороны ветвями.
После окончания Колледжа Перелесов отправляется в Россию. Но отправляется не сам – теперь он тоже часть нового мира. И те, кто учил его, желают, чтобы он работал на благо общей цели именно в России. Перелесов понимает, что весь мир уже подчинён общей цели. И тот, кто ей служит, имеет поддержку. Перелесов делает прекрасную карьеру, становясь министром, не достигнув и сорока лет. Но мир Перелесова, в отличие от мира его родителей и Пра, это симулякр, где означаемое оторвано от означающего – явления и вещи не соответствуют своим названиям. Так, друг уже взрослого Перелесова – эфэсбэшник Грибов – рассуждает как патриот и горячий сторонник патриархальных, традиционных ценностей. Однако поступки и образ жизни самого Грибова ни в коем случае не отвечают провозглашённым идеям и призывам.
В тексте не раз вспоминаются слова Бисмарка о том, что «Россия сильна своей непредсказуемостью». Эта непредсказуемость то и дело проявляется в романе. Так, например, мать Перелесова, убивает г-на Герхарда. Причём г-н Герхард борется со страшной болезнью и почти побеждает её, но в одну прекрасную ночь его жена кладёт ему на лицо подушку, а сверху садится сама. Россия, которой г-н Герхард овладел, убивает его, оказываясь более страшной и непредсказуемой, чем неизлечимая болезнь.
Герои романа в разное время и на разном уровне ощущают эту непредсказуемость, исходящую от России, но не могут по тем или иным причинам выразить это.
Постепенно выясняется, что ещё в СССР знали, будто должен появиться некто – тот, кто изменит мир. И Пра тоже знала об этом. Г-н Герхард подозревал, что Пра знает о чём-то, о чём и сам г-н Герхард был бы не против узнать. Наконец в кабинете Перелесова появляется Авдотьев-младший – сын Авдотьева Максим. И снова вокруг Перелесова начинают виться какие-то тайны. Но в конце концов Перелесов узнаёт, что Максим – сын Авдотьева и Эли, той самой подружки самого Перелесова из «контейнерной церкви». Возникает вопрос: чей же всё-таки это сын – Авдотьева, Перелесова или другого «прихожанина» «контейнерной церкви»? И ещё одна тайна: в своё время Эля бросила блудилище и уехала в монастырь, где старец сообщил, что у неё родится какой-то особенный младенец – секретарша Перелесова Анна Петровна, рассказывающая об этом, предпочитает не договаривать: ведь Перелесов всё равно атеист, он не поверит.
Все эти намёки на тайну заставляют внимательнее присмотреться к Авдотьеву. Что же такое Авдотьев? Итак, о нём известно, что он – гений, изобретать, создатель чудес. В том числе и некоего зелёного луча – почти огня с неба: «и творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю перед людьми» (Откр 13:13). Авдотьев, учась в школе, живёт в доме тётки, лечившейся в ПНД. Отец его трудится в «почтовом ящике», а другими словами – неизвестно где. Живут родители, кажется, в Мытищах. Всё как-то зыбко и неточно, происхождение Авдотьева туманно. Авдотьев презирает мир, он сверхчеловек по своим способностям, намеревающийся исправить мир, сделать его другим. Уже будучи взрослым, Перелесов по случаю говорит, что «Господин Авдотьев – не Иисус Христос, хотя… чем-то был на Него похож». Выше мы отмечали, что Антихрист именно чем-то похож на Христа, хотя и отличается в главном – в способности любить. Да, Авдотьев ходит в храм Божий. Но это не означает, что он преодолел презрение к человечеству, к миру, не означает, что он обрёл любовь. Кроме того, известно, что «не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!» войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Матф 7:21). Мир для Авдотьева, по его собственным словам, – кладбищенский сортир и мусорная свалка, что никак не соотносится с христианским представлением о Божием мире, как о гармонии. Напротив, это идёт вразрез с видением Самого Господа Бога: «И увидел Бог всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт 1:31). Авдотьев говорит, что должен что-то вернуть в мир – «то, что должно быть». То есть, по его убеждению, не всё, созданное Богом, хорошо и достаточно, и Авдотьев собирается что-то исправить, восстав таким образом против Бога. В Турине Перелесов рассматривает памятник падшему ангелу. А затем, услышав контральто оперной певицы, Перелесов отчего-то понимает, что именно этот голос должен быть у падшего ангела, который на заре истории взялся противоречить Создателю. И тут же Перелесов, сам не зная почему, вспоминает своего друга Авдотьева. Словно интуиция подсказывает ему, с кем он имел дело в Москве.
Авдотьев занимается изобретением некоего прибора, с помощью которого и будет преображён мир. В какой-то момент Авдотьев определяется трудником в Соловецкий монастырь. Но погибает во время шторма. Проходит время, и перед Перелесовым является сын – не то Авдотьева, не то самого Перелесова, не то кого-то ещё. Выясняется, что Авдотьев изобрёл свой прибор. Точнее это робот, цитирующий Писание и проповедующий Христа. Причём проповедь так действует на людей, что те отказываются воровать. Но заметим, что Христос приходил ради спасения человеческих душ, ради спасения людей. Но не роботов. Робот, проповедующий Христа, это и есть игрушка Антихриста, потому что главное, чего лишён робот, это любовь. А Бог, как известно, есть любовь. В Первом Послании апостол Иоанн пишет: «Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1Ин 4:1). Честность, внушённая роботом и зависящая от робота – честность механическая. Честность от цифры, но не от Слова. А мы помним, что Антихрист, по слову Ефрема Сирина, «смиренный, кроткий <…> не будет брать даров». Однако такая честность не приблизит его ко Христу.
Но можно ли назвать Авдотьева Антихристом?
В «Новом воре» Антихрист ещё не явил себя миру, но приход его подготовлен и обусловлен: есть человек, обстоятельства рождения которого указывают на христианскую эсхатологию; этот человек, способен творить чудеса вслед за предполагаемым отцом – тавматургом, предтечей; есть обстоятельства и приметы времени, указывающие на последние времена, когда надлежит прийти Антихристу. Единственное, чего нет в романе, так это определённости, с какой, например, В.С. Соловьёв выступил в «Трёх разговорах». Да, христианское понимание Антихриста подсказывает, что и в «Новом воре» представлен именно его образ. Но автор словно хочет сохранить надежду: а вдруг не он? Вдруг совпадение, ошибка, как уже было многажды в истории? Ведь сколько раз уже ошибались, принимая за Антихриста пусть и жестоковыйных, но всё же обычных людей. Времена и сроки никому не известны, так, может быть, остаётся шанс для исподличавшегося человечества?
На все эти вопросы надлежит ответить читателю. А равно и задуматься: каким будет завтра, и не пора ли что-то менять, чтобы такое завтра вообще не наступало.
А можно у авторши узнать название эпохи, которая была лишена напряженности.
Блудилище в фуре. Роман о дальнобойщиках?