НЕЛЬЗЯ БОЛЬШОЙ СТРАНЕ БЕЗ КУРАЖА…

Рубрика в газете: Поэтический альбом, № 2022 / 47, 09.12.2022, автор: Алексей ОСТУДИН (г. Казань)

 

ЕЛИ-МЕТЕЛИ

 

Мчатся тучи, вьются тучи;

Невидимкою луна…

 

Тротуары позёмка стрижёт под нуль,

здравствуй, девушка Ханна попутная,

отпусти на мгновенье Сансары руль –

собралася до дому, а тута я,

 

за распущенный хвост в облаках влеком

снег с карнизов и крыш на бровях повис,

увези меня, милая, в глубь веков,

а пока – а пока апокалипсис,

 

Ханна, не унывай – не всему хана,

похрустим скорлупою с прорехами,

отряхнёшься ещё, как сосна со сна,

стоп машина, вот мы и приехали,

 

шепоток за верблюдом в ушко пролез –

бес в деталях несёт околесицу,

даже щели в заборе имеют вес,

если плотники не перебесятся,

 

баритоном простуды с тоски фони,

распадайся в экстазе на атомы,

кровь твоя разбодяжена скифами,

поругавшимися с азиатами,

 

зарываясь в постели, во сне гребу,

оставаясь на месте неистово,

пусть мерцает упавший айпад на лбу,

описания перелистывая.

 

 

В ПОТЁМКАХ

 

Когда вороны выступят на солнце,

в лесу просветы просеки секи,

иначе, неуёмному, придётся

за Львом Толстым податься в босяки,

 

а то, что покупала мама Лёше,

храни, набив газетами, в шкафу,

светло в душе от девушек хороших,

другие, как собаки – просто фу,

 

на склоне дня тебя я встретил ту же,

мелодию забытую почти,

по-прежнему мою, как в этой луже,

не гаснут звёзды, сколько ни топчи,

 

давай-ка новый мир переустроим

из паутины в капельках смолы,

в густой ночи, омытой волчьим воем

дрожащей за поленницей пилы,

 

когда намять бока зайдёшь, всего лишь

за анекдот, придворному шуту,

и сверху вниз притворно не позволишь

ладонью соскользнуть по животу.

 

 

ПОЗДНЕЕ ЛУКОМОРЬЕ

 

Лукоморья больше нет,

а дубов простыл и след.

Владимир Высоцкий

 

Нельзя большой стране без куража,

довольно подвоёвывать украдкой,

пора отважных Жуковых рождать,

девятый месяц фыркая над схваткой,

 

и Скобелев придётся ко двору,

где в каждой луже, словно на экране,

метёт хвостом собака Яндекс ру,

полощет когти котик в Телеграме,

 

прореженные беглыми на треть

«мобильники» артачиться не смеют,

задачу выполняют уцелеть,

а постоять за Родину – позднее,

 

пусть Водяной запутался в соплях,

корыто починил старик поддатый,

русалка засиделась на ветвях –

под чешуёй наколки у хвостатой,

 

Добрыня вытирает пот со лба –

коптит Горыныч в статусе нейтральном,

а по окопам мечется судьба,

как Марио по трубам виртуальным,

 

мы все из единичек и нулей –

живой воды сквозь дырочку в тумане

плесни, но мимо кружки не пролей,

оставь на утро Пушкину и няне.

 

 

НОВЕЙШАЯ ОСЕНЬ

 

Выжмет лесопосадки до дна,

слижет смазку с маслят оружейную –

эта осень не слишком война,

и рискует попасть в окружение,

 

ей поранен румяный ранет,

и лечить его – не Авиценна я,

жизнь бесценна – ценителей нет,

только лексика всюду обсценная,

 

в «бридж» ракеты играют порой

без мигалок, по плану секретному,

ты не выгоден к нестроевой

и поэтом не станешь поэтому,

 

медлит колокол бухать по ком

над просёлком и травами павшими,

где лакальный конфликт с молоком,

и котов не разнять в Простоквашине,

 

месяц, как автоматный рожок,

двуедин над дорогами платными –

это осень капусту стрижёт,

забросав нас хурмой и гранатами.

 

 

СТАРАЯ МУЗЫКА

 

Взвесив все из кармана ириски,

ты, моя недотрога – крута,

поиграем в бутылочку виски,

а коньяк пронесём мимо рта,

 

хорошо бить баклуши на пару,

рвать воздушной фазенды чертёж,

приструнив на коленях гитару,

уж обняться с тобой невтерпёж,

 

распоясаться сразу навряд ли,

расстегнуться сперва помогу –

наступление наше на грабли

не отбить никакому врагу,

 

за окном «Облади-облада» ли,

нам любые созвучия в масть –

я штанины кручу, как педали,

чтобы мимо тебя не упасть,

 

быть потешным – особая фишка,

заиграешься – сносит чердак,

извини, разговорчив не слишком –

слышишь, сердце колотится как.

 

 

ДЫМ НАД ВОДОЙ

 

То бредёт болотом вкось, то берёзку прилабонит –

высоко проносит лось снежный хруст в сухих ладонях,

к облакам закат прилип, пахнет кожгалантереей,

не такой уж пёрпл дип, можно бы и потемнее,

 

ослепительно нагой, лес оскалился зубастый –

проползает вдоль него поезд, как зубная паста,

в смысле, как струна, прямом обретает вес, что вроде,

померещится лимон – до утра олдскулы сводит,

 

кто там топчется, проверь – осторожничать неловко,

распахнув наотмашь дверь, отдышись в микроволновке,

ёлки-палки, лес густой, Достоевского страницы,

упасёмся красотой, перед тем как сохраниться.

 

 

КОКТЕБЕЛЬСКАЯ АРИЯ

 

Не молодой Шаляпин, а малёк,

которому на жабрах накипело –

внимание красавицы привлёк

отчаянной попыткой а капелла,

 

июльский Крым встречает горячо,

тьфу-тьфу, какой бы лабух ни накаркал,

три раза – через левое плечо,

и – постучать по дереву «болгаркой»,

 

любимая, гордыню урезонь –

будь выше кипариса на октаву,

в сезоне риска флоксы и озон,

и чайки распеваются картаво,

 

на пляже ни двора и ни кола –

разбрасывают пену волны пылко,

позволь вздремнуть в чём мама родила,

твоё дыханье чувствуя затылком.

 

 

УРА-КОБУРА

 

Просыпался песком с луны

снежок над парком и рекою,

зажгли вчера не кисло мы –

бубню доселе «Сулико» я,

 

ищу, стаканами звеня,

с кульком подсолнухов калёных,

следы Троянского коня,

поймав ноздрёй одеколон их,

 

друзей, попавших под замес,

на старых снимках видеть моно,

недавно спятил Ахиллес,

задев подсвечник Посейдона,

 

здесь даже шёпот шею трёт,

и ветер держится за стены,

гребут в байдарке, вмёрзшей в лёд,

за золотым руном спортсмены,

 

на вёслах снежная труха

шипит, как тёртый хрен на блюдце,

и на идущих на руках

с карнизов голуби плюются,

 

водитель, дворник, рыжий мент –

кто думал, провожая лето,

что даже радуга, в момент,

окажется изнанкой света,

 

пока, резвиться мастера,

мы удила не закусили,

меняя лампочку, пора

включить мозги в состав России.

 

 

ДОБРОВОЛЕЦ

 

Отчалил состав от ночного вокзала

по рельсам блестящим, как длинные лужи,

нам лучше сегодня, чем раньше казалось,

но это пока, чем надеялись – хуже,

 

за новые беды какие обиды –

у крепости рост неприступности низок,

гештальт за собою закрыть не забыть бы

в краю, где вояк принимают без визы,

 

пора бы к зиме приготовиться, зёма,

прискачет снежок и за ворот полезет,

а ты – на юру в маскхалате казённом,

где время не ждёт, а идёт на протезах,

 

нам вольно дышалось, пока не прижало,

чертям обкурившимся снова неймётся –

случилась пора постоять за державу

в тумане, который, авось, рассосётся,

 

достойно держаться хватило бы духу,

когда припечёт, и минует подстава –

под плотным огнём уцелел, слава Буку,

берёзам, дорогам просёлочным слава,

 

«кумышку» треской заедает пластинка,

с Москвы депутаты звонят военкому,

а время страдает от нервного тика,

и Волга впадает в Каспийскую кому.

 

 

ПАРАЛЛАКС

 

По радио сплошная западня –

«свобода», «би-би-си», «маяк» немножко,

успеешь перед завтраком поднять,

для удали, дубовый стул за ножку,

 

сверкает в окнах солнце напоказ,

срывает шпингалеты залп черёмух,

моргаешь так, что видит каждый глаз,

предметы с двух сторон поочерёдно,

 

и, на планету выскочив за дверь

в трёп тополей и птичий щебет сочный,

мизинцем в дырке ящика проверь –

не зашуршит ли утренняя почта,

 

а двор полынью скошенной пропах,

чем слаще пыль, тем зелень приворотней,

бежишь с огрызком яблока в зубах

навстречу сквозняку из подворотни,

 

где, охраняя улицу сто лет,

малиновый трамвай гремит зловеще,

и бабочка на лобовом стекле

как сердце восьмиклассницы трепещет,

 

любимая, опаздываешь ты,

но у прохожих праздничные лица,

столпилось разом столько красоты,

что просто невозможно рассердиться,

 

в неловкие объятья мне на грудь

летишь сквозь суету напропалую,

чтоб за пределы страсти заглянуть,

закрыв глаза при первом поцелуе.

 

 

АРТХАУС

 

Киноадмиралтейство сидит на игле,

водолазы тягаются с Богом,

извлекая из бездны в настольной игре

всё, что вышло Титанику боком,

 

ну какая любовь в комсомольской груди,

если правда сбивается с курса,

если взялся, по самому краю ходи,

откоси, если только коснулся,

 

если музыка чресел, как Пресли бодра –

в пирамидах науки не сгинет,

где учёный за тонкую шейку бедра

прихватил лаборантку-богиню,

 

петлю времени новым героям намыль,

передай пирожок сквозь помехи,

и, как только уляжется звёздная пыль,

посмотри, как им стыдно – а не хер.