Неприятие застойным партаппаратом мемуаров Вертинского
№ 2024 / 10, 15.03.2024, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
Ещё в середине 50-х годов прошлого столетия Александр Вертинский задумал фильм о русской эмиграции, который должен был немного рассказать и о нём самом. Он сам взялся за сценарий и очень надеялся на помощь в этой работе заведующего сценарным отделом киностудии «Ленфильм» Георгия Макогоненко, который слыл крупным специалистом по русской литературе конца восемнадцатого века, а в узких кругах был известен и как муж большой русской поэтессы Ольги Берггольц. Но Макогоненко надежду великого певца не оправдал. Он был уже тёртым калачом и понимал, что тему русской эмиграции пробить в киношных инстанциях будет практически невозможно. И тогда Вертинский засел за мемуары, которые изначально писались в стол.
Какие-то фрагменты из задуманной артистом книги «Четверть века без Родины» вышли через пять лет после смерти автора в журнале «Москва». Но, конечно, близкие певца хотели напечатать её в полном виде.
В 1966 году вдова Вертинского – Лидия Владимировна – передала мемуары мужа во Всесоюзное театральное общество (ВТО), в котором имелся небольшой редакционно-издательский отдел для выпуска служебной литературы и сборников научных статей. Сотрудники ВТО попросили рукопись отрецензировать двух искусствоведов: Юрия Дмитриева и Аркадия Анастасьева.
Отзывы специалистов были только в превосходной степени. Это дало чиновникам основание включить книгу Вертинского в план выпуска 1969 года. Добавлю: этот план позже утвердил Комитет по печати при Совете Министров РСФСР. Однако перед подписанием мемуаров в печать Главная редакция художественной литературы Росглавиздата вдруг затребовала из ВТО вёрстку. И анонимные рецензенты, отметив подкупающую искренность записок Вертинского, выискали в мемуарах десятки идейно сомнительных эпизодов.
Конечно, руководство ВТО очень огорчилось замечаниями бдительных функционеров Комитета по печати, но обострять отношения с чиновниками не стало. Во-первых, оно заказало новую вступительную статью. Во-вторых, изъяло из рукописи все отмеченные в заключении Росглавиздата сомнительные места. В-третьих, подготовило несколько редакционных примечаний. То есть в ВТО всё сделали для того, чтобы воспоминания великого певца смогли выйти хотя бы в 1970 году.
Но не тут-то было. В Росглавиздате вновь встали в позу. Если раньше сотрудников ведомства не устроила вступительная статья Константина Рудницкого, то теперь они придрались к предисловию Юрия Дмитриева. По их мнению, этот искусствовед, как до этого и Рудницкий, тоже уклонился от социального осмысления пройденного Вертинским пути.
15 июня 1970 года чиновники потребовали от ВТО полнее «сказать о трагедии художника в буржуазном обществе» и дать классовую оценку белой эмиграции, а заодно убрать все упоминания о гастрономических блюдах, которые дегустировал певец. Функционеры из Росглавиздата были возмущены тем, что Дмитриев рассказал о том, как Вертинский сочинял музыку к текстам эмигрантских авторов, и не отметил его песни на слова Всеволода Рождественского, Веры Инбер, Иосифа Уткина и других советских поэтов.
Получив из Росглавиздата новый отзыв, руководство ВТО стиснуло зубы, но вновь от борьбы с засевшими в Комитете по печати перестраховщиками уклонилось. Там вновь понадеялись, что в инстанциях восторжествует голос разума.
22 сентября 1970 года главный редактор редиздатотдела ВТО Е.Балатова сообщила начальнику Росглавиздата А.Грибкову, что издатели убрали в рукописи все упоминания о любви крестьян тёток-помещиц артиста и теперь в мемуарах отсутствуют идеалистические изображения отношений помещиков и крестьян. Сделаны были также четыре купюры в других местах, чтобы никому не привиделась в воспоминаниях артиста апологетика буржуазно-кабацкого искусства. Кроме того, редакторы подготовили примечания о причинах эмиграции Вертинского. Поправили они и вступительную статью Дмитриева, усилив политическую характеристику белой эмиграции.
Но все усилия Балатовой оказались напрасными. 9 ноября 1970 года заместитель начальника Росглавиздата В.Казаков ей сообщил:
«…рассмотрев подготовленную к печати вёрстку книги А.Вертинского «Дорогой длинною», Росглавиздат полагает, что мемуары в целом, несмотря на некоторую доработку, по-прежнему не представляют сколько-нибудь значительной эстетической, историко-искусствоведческой, познавательной ценности» (РГАНИ, ф.100, оп.5, д.1347, л.14).
Чиновники Комитета по печати утверждали, что общественного интереса воспоминания Вертинского не имеют, а если кому-то они и нужны, то пусть читают журнал «Москва» за 1962 год.
Наверное, переломить ситуацию мог бы бессменный председатель Всероссийского театрального общества Михаил Царёв, который был вхож во многие кабинеты ЦК КПСС. Но он предпочёл дальнейшее пробивание рукописи Вертинского поручить своему заместителю Борису Сорокину. А что тот мог? Ну написал он обращение новому председателю уже не республиканского, а союзного Комитета по печати Борису Стукалину. И что это дало? А ничего.
Закрыл дискуссию заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС Юрий Скляров. 26 сентября 1972 года он дал своё заключение.
«Автор мемуаров, – подчеркнул партаппаратчик, – даёт неверную оценку многим явлениям общественной жизни накануне Октябрьской революции и в первые годы существования Советского государства, субъективистски описывает жизнь белой эмиграции. Книга лишена больший мыслей, острых наблюдений и обобщений, она изобилует умилёнными рассказами о патриархальных обычаях господствующих классов дореволюционной России» (РГАНИ, ф.100, оп.5, д.1347, л.1).
У нас полностью мемуары Вертинского вышли лишь через восемнадцать лет после вердикта Склярова, и не где-нибудь, а в главном издательстве КПСС – в «Правде». Текст для партийного издательства подготовил Юрий Томашевский. А Рудницкий предложил своё послесловие.
Прямо таки современная ситуация, когда литинститут игнорирует лейтенантскую прозу. Им что буржуазное, что пролетарское – всё некстати.
К сожалению, культурное и литературное наследие русской эмиграции “первой волны” так и осталось для массового российского читателя “обратной стороной Луны”. Знают имена В.Ф.Ходасевича, Г.В.Иванова, И.С.Шмелёва, но, их публицистика и критика практически недоступна. “Русская культурная Атлантида” утонула. Это не говоря о тысячах статей русских профессоров-эмигрантов, преподававших в университетах Белграда, Праги, Вены, Парижа, Берлина и Латинской Америки. Изданы тома Ф.А.Степуна и С.Левицкого, но, это капля в море. Советская власть не издавала этих авторов по идеологическим причинам, а современной власти не до этого. Здесь бы и пригодилось какое-нибудь “государственное издательство” при научных институтах с ясно поставленными просветительскими целями исследования русской культуры, но,”денег нет”… Да и большевики не унимаются в своей ненависти к “представителям русской буржуазии”, дай им волю, они бы и Достоевского “изъяли из сознания пролетарских масс”… Так что, остаётся надеяться на отдельных энтузиастов, которые продолжают заниматься исследованиями русской литературы и культуры, развивавшейся в эмиграции на протяжении 20 века, и удивляться тому обстоятельству, какую “слоновью дозу” творческой мысли благодаря большевикам получил западный мир.
Так Достоевский и был изъят из школьной программы до середины 50-х годов. Потом постепенно вернули, но как революционера-петрашевца.
Евгений, по поводу “слоновьей дозы” — нельзя ли поконкретней? Какие творческие плоды она принесла западному миру? Где мы можем их увидеть? И самое главное — чем они могут быть для нас полезны или ядовиты.
Уважаемый г-н Савицкий! Как мы знаем, с 1917г прошло более века. Пора дать ответы на вопросы, которые вы сформулировали. А можно ли их дать? В каких единицах можно измерить ущерб нанесённый русской культуре (культуре в самом широком смысле)? Можно вспомнить авиаконструктора Сикорского и изобретателя телевидения Зворыкина, композитора Рахманинова, артиста М.Чехова и т.д. и т.п. А сотни имён мы даже не вспомним: читал как-то про русского инженера, который работал на фирму “Рено”, фамилию сейчас забыл. (Алисе подобные вопросы задавать бесполезно). Под статьёй “И.А.Бунин” несколько разрядов с десятками фамилий, а общее “число эмигрантов первой волны” приводят в количестве до 6000000. Повторюсь: Так что будем оценивать и в каких единицах? Тема слишком большая, можно кратко посмотреть на примере литературы: после того, как ушли из жизни те писатели, которые в своей юности учились в гимназиях (Паустовский, Кассиль, Чуковский и т.д.), только совсем слепые не хотят признать падение общего литературного уровня, а уж сегодняшние “стилисты” находятся вообще за гранью “художественного мышления”, что хорошо видно даже по комментариям. Простите, начал навязывать своё личное мнение, абсолютно субъективное и не отражающее тот энтузиазм, который разлит в эфире. Вы поняли, что у меня нет конкретного ответа на ваш вопрос, тут каждый свободен в выборе предпочтений и авторитетов: один будет читать “Мастера и Маргариту”, а другой “Поднятую целину”…
А я, Евгений, – Максима Горького: “По Советскому Союзу”, так что зря извиняетесь за субъективность своего мнения, зря, – мы же с вами не из института благородных девиц, а из нашей бучи, боевой и кипучей.
Спасибо за статью. К сожалению, в России до сегодняшнего дня путаются в понятиях “буржуазия” и “аристократия”. Аристократия – это власть лучших. Но это так – к слову. Вертинский, на мой взгляд, никогда не был представителем буржуа. Аристократ? На мой взгляд, да. Его эстетика, конечно, не всем нравится. Но принципы чести, добра, благородства – все это из пушкинских времен. Простите за пафос.
С астрономическим наступлением Навруза, самого древнего зороастрийского Праздника Пробуждения Природы, господа!
9 марта 2024г исполнилось 135 лет со дня рождения А.Вертинского, а публика всё ещё помнит его имя и слушает его произведения. Любого выдающегося деятеля искусства можно назвать “аристократом духа”, поскольку для того, чтобы добиться популярности и зрительского признания, нужен и талант, и труд, и немного “социального нюха” для удовлетворения запроса этой самой публики, из массы которой и появляется вдруг “артист”. Сирота, учившийся в той же “Первой киевской гимназии”, что и М.Булгаков, с пятнадцати лет зарабатывавший “на кусок хлеба”, должен был быть чрезвычайно талантлив, чтобы стать “всемирно известным”. И это на фоне событий 1МВ и “социальных катаклизмов”. Какой жанр выбрал для себя этот артист? На мой взгляд, это продолжение искусства “менестрелей – скоморохов – бардов”, представленное на русской почве Денисом Давыдовым, затем “городским и цыганским романсом”, а продолжение этой линии в песнях А.Галича, Б.Окуджавы, В.Высоцкого, а далее – барды… то есть, этот жанр существовал на русской почве всегда, олицетворяясь в творчестве тех или иных ярких исполнителей. А.Вертинский достиг мировой известности, а вернувшись в СССР стал “артистом филармонии”, но, при этом “легендой” среди советской публики. Имел одну медаль “от Императора” за участие в 1МВ, советских званий (типа “Народный артист СССР”) не имел. Видимо, главной наградой от советской власти было “непопадание в ГУЛАГ”, что, несомненно, говорит о её гуманизме и уважении к таланту.
Опять же, необходимо исходить из современного понимания значения слов, а не уводить разговор в какие-то прошлые времена, иначе так можно договориться до упомянутых здесь кем-то мокроступов.