О Самеде Вургуне

№ 2021 / 17, 06.05.2021, автор: Руслан СЕМЯШКИН ( г. СИМФЕРОПОЛЬ )

Не столь и важно, в какой же день он родился – 21 марта или 12 мая? Точно известен год – 1906. А разночтение в датах для того, 115-летней давности времени, не было чем-то выходящим за рамки дозволенного. Впрочем, в советских источниках, в том числе и в энциклопедических изданиях, – дата рождения Самеда Вургуна, а фамилия эта в переводе означает – влюбленный, указывается та, майская, в преддверии которой и пишутся эти строки. К сему следует сказать и о том, что именно 12 мая он принимал официальные поздравления. 12 же мая 1956 года на сцене Бакинского театра оперы и балета имени М.Ф. Ахундова праздновался и пятидесятилетний юбилей великого азербайджанского советского поэта и общественного деятеля, на котором он сам, будучи тяжело больным, присутствовать уже не мог…
Переполненный зал тогда внимательно слушал доклад о творчестве несравненного Самеда или Самеда Юсиф оглы Векилова, а таково его настоящее имя, с которым выступал один из ведущих писателей республики М. Ибрагимов. Он охарактеризовал в тот день своего старшего товарища как крупнейшего мастера советской поэзии, мужественного поэта-коммуниста и гражданина, борца за народное счастье. С приветствием со сцены к нему обращались и его друзья, соратники по литературному цеху, маститые советские поэты П. Антокольский, П. Воронько, Г. Гулям, Г. Леонидзе, Н. Зарьян, К. Симонов. Тут же звучали поздравления от зарубежных гостей и от хозяев республики – передовых рабочих, колхозников, интеллигенции.
Внимательно прослушало то авторитетное собрание и письмо Вургуна, которое зачитал брат выдающегося сына Советского Азербайджана М. Векилов. В нем народный поэт Азербайджанской ССР писал:
«Дорогие, уважаемые товарищи!
Сегодня вы отмечаете пятидесятилетие простого советского поэта. Примите глубокую благодарность и приветы, идущие из глубины моего сердца, за оказанное вами мне внимание.
Я всю жизнь гордился тем, что был рядовым членом великой Коммунистической партии…
Дорогие мои читатели, временные обстоятельства лишили меня возможности участвовать в сегодняшнем вашем собрании.
Глаза мои далеки
от ваших глаз,
Но от сердца к сердцу
дороги видны.
Желаю вам самого драгоценного из всех благ мира, – здоровья. Я надеюсь, что мы снова встретимся в ближайшем будущем на арене нашей борьбы!
Ваш Самед Вургун».
Но поэту уже не суждено было встретиться со своими читателями. Коварная болезнь, принесшая ему тяжелые физические страдания, которые он переносил мужественно, не теряя к тому же и оптимизма, не отпустила его. 27 мая 1956 года, в вечерний час, в родном Баку Вургун навсегда расстался с этим миром.
И опять, как за пару недель до этого скорбного события, жители республики устремились к своему любимому поэту. Людской поток тогда хлынул к залу Азербайджанской филармонии, где три дня прощались с этим исполином духа и мысли, непревзойденным лириком и философом, постигавшим тонкости человеческой души, ее беспрерывного парения, порою неподвластного разуму, но движимого чувствами.
Последнее и вечное пристанище Вургун обретет в родном Баку на Аллее почетного захоронения, находящейся всегда, к чести бакинских властей, в надлежащем, ухоженном состоянии. Хотя, как говорил Р. Гамзатов, «похоронить Самеда нельзя», он по-прежнему продолжает жить в народной памяти. Благо и память эту добрую в родном Азербайджане увековечили на самом достойном уровне, установив в Баку в 1961 году поэту памятник работы скульптора, народного художника Азербайджанской ССР Ф. Абдурахманова и открыв в 1975 году в квартире, в которой он жил Дом-музей поэта. Именем Вургуна были названы Азербайджанский государственный русский драматический театр и улица в Баку. Есть улица его имени и в Москве. Имя поэта можно найти и в названии других объектов, расположенных в Азербайджане и ряде других государств. В 1976 году в СССР в честь Вургуна была выпущена почтовая марка. А в 2006 году, к 100-летнему юбилею поэта почтовую марку, посвященную Вургуну, выпустил и Азербайджан. Величественную кантату, посвященную светочу азербайджанской советской поэзии, в 1976 году написал и виднейший азербайджанский советский композитор, будущий народный артист СССР Р. Гаджиев.
Кстати, упомянув слова великого сына аварского народа Р. Гамзатова, дружившего с Вургуном, искренне любившего его поэзию, вспоминаются и грустные строки из стихотворения

«Когда я входил в дом Самеда Вургуна»:
Ох, легче мне было бы против течения
Вплавь кинуться нынче по горной реке,
Чем кнопку звонка утопить на мгновение,
Пред дверью твоей замирая в тоске.

С простреленным сердцем стою одиноко я,
Не слишком жестоко ли это, Самед?
Мне легче подняться на гору высокую,
Чем в старый твой дом, где тебя уже нет.
(перевод Я. Козловского)

Имя Самеда Вургуна, бесспорно, вписано золотыми буквами в историю многонациональной советской литературы. Самобытный поэт, талантливый драматург, видный деятель науки и культуры, крупный общественно-политический деятель Азербайджанской ССР, он достаточно быстро завоевал признание у советского читателя. Имел он поклонников и за рубежом. Созданные им поэмы «Мугань», «Айгюн», «Комсомольская поэма», «Негр говорит», «Читая Ленина», «Знаменосец века», а также известнейшие его стихотворения «Азербайджан», «Дастан Баку», «Философия жизни» переведены на многие языки, а народно-героические драмы в стихах «Фархад и Ширин», «Вагиф», «Ханлар», «Инсан», видели свет рампы на лучших театральных сценах Баку и Москвы, Ленинграда, Тбилиси и Киева, Софии и Праги.
С самых первых, юношеских своих стихов, таких, как «Гёк гёль», наполненных страстным протестом против отдельных националистических элементов, желавших возродить на азербайджанской земле буржуазно-помещичьи порядки; а затем и в таких шедеврах, как нестареющий «Азербайджан», а далее в горячих, пропитанных подлинным патриотизмом стихах, написанных в годы Великой Отечественной войны и после ее завершения – в поэзии, направленной в защиту мира и во имя человека-творца, – Вургуну удалось необычайно колоритно, темпераментно и своеобразно выразить свои мысли, в основе которых были как национальные чувства, так и интернациональные, бывшие для поэта такими же естественными и незыблемыми.
Не могу не согласится с замечательным русским советским поэтом, лауреатом Государственной премии РСФСР имени М. Горького, заслуженным деятелем искусств Азербайджанской ССР С. Васильевым, в очерке «Любимое имя» писавшим: «С юных лет и до смертного часа влюбленный в великого лирика XVIII века Вагифа, преданный ему разумом человека и художника, Самед Вургун сумел с блеском проявить себя мастером разных жанров: он и тончайший лирик, и глубокий драматург, и страстный публицист, и взыскательный переводчик. Я, как и все поклонники Самеда Вургуна, высоко ставлю вдохновенную драматургию, его народную пьесу «Вагиф», драму «Фархад и Ширин», словно бы продолжившую течение пламенного искусства великого Низами.
Я с особой благодарностью произношу имя Самеда, бережно переведшего пушкинского «Евгения Онегина» и горьковскую «Девушку и Смерть» на азербайджанский язык. Как поэт России, я рукоплещу ему и скорблю о нем.
Единственным утешением в этой моей скорби служит сознание того, что произведения Самеда Вургуна прочны и долговечны, что его пленительный образ поэта и человека не подвластен тлену».
Творческое наследие Вургуна внушительно. Помимо поэзии, лиричной, наполненной национальными красками и одновременно философичной, патриотичной, гражданственной, а поэт был и соавтором текста гимна Азербайджанской ССР, он выступал и как публицист. Особо же в свое время выделяли его драматургию, отмеченную официальным признанием – за пьесы «Вагиф» и «Фархад и Ширин» он дважды, в 1941 и 1942 годах удостаивался Сталинской премии второй степени. В них он смог показать азербайджанский дух и народное своеобразие, наделив героев запоминающимися характерами и чертами. Для азербайджанского национального театра появление этих произведений стало большим событием.
И коль уж речь зашла о наградах Вургуна, то нельзя не сказать и о том, что он дважды награждался высшей советской наградой – орденом Ленина, а также орденами Трудового Красного Знамени и «Знак Почета». Ему были присвоены почетные звания народного поэта и заслуженного деятеля искусств Азербайджанской ССР.
Занимался Вургун и научно-просветительской деятельностью. Действительный член Академии наук республики, коммунист с 1940 года, он избирался и вице-президентом Академии наук Азербайджанской ССР.
Трижды трудящиеся Азербайджана избирали его и депутатом Верховного Совета СССР.
Высок был авторитет поэта и в писательской среде, где у него имелось немало настоящих друзей, имена которых знала вся огромная страна. Член правления Союза писателей СССР Вургун был в числе самых уважаемых, титулованных и признанных народом и властью литераторов. Творчество же его любили не только в Азербайджане и России, но и в других республиках и странах, откуда он получал массу писем. Ему писали поклонники его поэзии из Москвы и Ленинграда, Саратова, Орла и Мурманска, Киева и Львова, Ташкента и Сталинабада, Варшавы, Софии и Бухареста, Лондона и Парижа, Каира и Дели, Мадраса и Карачи, Пхеньяна.
О славе же его, в том числе, свидетельствовали и строки из писем, написанных такими известнейшими в стране людьми, как поэт и общественный деятель Н. Тихонов и народная артистка СССР Т. Ханум.
«… Как жаль, – писал крупнейший русский советский поэт из Пакистана, – дорогой Самед, что сегодня нет с нами тебя – нашего азербайджанского друга! В стране, где мы сейчас находимся, тебя знают и любят многие…»
А вот прославленная певица и танцовщица из Ташкента обращалась к Вургуну уже с просьбой: «Дорогой Самед Вургун! Не найдете ли Вы время написать для меня небольшое, высокохудожественное произведение, как Вы это всегда умеете делать. Такое произведение я могла бы дать нашим узбекским композиторам переложить на музыку. Я с честью буду петь это произведение всюду, где мне суждено будет петь на своем веку…»
В письмах же, приходивших от незнакомых людей можно было прочесть искренние слова восхищения и любви к поэту, рождавшиеся под впечатлением от его произведений, не оставлявших читателя равнодушным.
Вообще же, Вургун, прошедший путь от сельского учителя до академика, являлся одним из зачинателей азербайджанской советской поэзии. А в произведениях своих он старался правдиво показывать жизнь Советского Азербайджана и отвечать на наиболее важные, животрепещущие вопросы современности.
Прославляя в стихах и поэмах героизм рабочего класса своей цветущей республики, его славное революционное прошлое и трудовые подвиги дня сегодняшнего, Вургун искренне звал народ вперед – к коммунизму, в неминуемом приходе которого он не сомневался.
Азербайджанский тонкий лирик и философ был убежденным коммунистом и сторонником Советской власти. Посему писал он и о ней, и о партии, и о революционных событиях и переменах, и о Ленине, и о Сталине. Так, в свое время, достаточно известным было стихотворение «Привет вождю».
Ты, в явь превративший предвестия строк,
Ты, нового мира приблизивший срок;
Слагает историю каждый твой слог,
Но к детям склонен, матерински, не строг,
Ты сердце живою любовью зажег.
В день добрый ты жизни ступил на порог!
И я, часовой твой, хоть я вдалеке.
Я чую, как сосредоточенный здесь –
На этой непоколебимой руке,
Как бьется он, пульс миллионов сердец!
От медленных лет и от быстрых секунд
Привет тебе, лучшему большевику! <…>
И движется рядом – щекой о щеку –
С рабочей Москвою рабочий Баку.
Ведь наши и воздух, и жизнь, и земля!
Ворота Востока – в воротах Кремля!

Ведь к солнцу направлен наш караван!
И солнечный луч нам водителем дан.
От тех, кому лица забронзовил свет,
От солнца, от сердца, от силы – привет!
О сталинском имени всюду молва,
Но это не славы обычной слова:
Оно вызывает великую страсть,
И страсти той имя – народная власть!
(перевод Н. Асеева)
Показательно и его творчество в годы Великой Отечественной войны. В те тревожные дни он создавал боевые стихи и песни, проникнутые жгучей ненавистью к фашизму и гитлеровским захватчикам. Их любили читать и распевать и бойцы азербайджанской дивизии под Керчью, Севастополем и Моздоком.
Неоднократно Вургуну пришлось бывать и за рубежом. В качестве члена делегации Верховного Совета СССР он посещал Великобританию, а затем, как видный деятель советской культуры, в августе 1948 года был участником Вроцлавского конгресса мира. И под впечатлением от тех зарубежных поездок он писал гневные строки, обличающие империализм и поджигателей войны, призывая народы к борьбе за мир, свободу и независимость.
Известен Вургун и как переводчик. Благодаря его усилиям среди азербайджанского народа популяризировалось творчество классиков мировой поэзии – А. Пушкина, М. Лермонтова, Т. Шевченко, Низами, Физули, Шота Руставели. Его перу принадлежат переводы на родной язык таких поэтических шедевров, как «Евгений Онегин», «Лейла и Меджнун», «Витязь в тигровой шкуре» и других.
При том, что творческая деятельность, помноженная на общественную, занимала основное его время, Вургун немало часов проводил и в самой народной гуще. Его часто можно было встретить на промыслах Бухты Ильича, у колхозников Шемахи, чабанов горных эйлагов, среди певцов-ашугов, бойцов Советской Армии и Флота, в студенческих аудиториях. Он вел большой, обстоятельный разговор о советской литературе, читал слушателям лекции и стихи, отвечал на многочисленные вопросы, прислушивался к советам и пожеланиям читателей.
Таким – по-настоящему влюбленным в литературу, жившим заботами простых людей, доступным для непринужденного общения, готовым откликаться на народные чаяния его и запомнили в Азербайджане, который он любил, лелеял и прославлял.
Для того же, чтобы представить мощь, величие и уникальность поэтического слова Самеда Вургуна, приведу его некоторые строки, представляющиеся мне наиболее яркими, показательными и не теряющими с годами своей привлекательности.
Как любящий сын, обращает поэт свой взор на родной край. Для него он и «хлеб и вода». «Весь я твой», Азербайджан, говорит Вургун в одноименном стихотворении 1935 года, не уставая восхищаться красотами и культурой своей прекрасной республики:
Пусть Баку мой неведомый гость навестит:
Миллионами солнц его ночь поразит.
Если северный ветер на вышках гудит –
Откликается эхом песчаный простор,
Полуночные горы ведут разговор…

Можно ль мать у ребенка украсть? Никогда!
Ты – дыханье мое, ты – мой хлеб и вода!
Предо мной распахнулись твои города…
Весь я твой. Навсегда в сыновья тебе дан,
Азербайджан, Азербайджан! <…>

Не умрет Насими, не умрет Физули –
Дорогие поэты старинной земли,
Как туманные звезды мерцают вдали…
Но родится здесь много таких, как они,
Это близкие, это земные огни!

Можно ль песню из горла украсть? Никогда!
Ты – дыханье мое, ты – мой хлеб и вода!
Предо мной распахнулись твои города…
Весь я твой. Навсегда в сыновья тебе дан,
Азербайджан, Азербайджан!
(перевод А. Адалис)
Трогательно, тепло, но и с особым философским подтекстом вспоминает поэт о матери, встреча с ней для него имеет большое, непреходящее значение, вдохновляя его творить. Об этом он и говорит в стихотворении 1935 года «Память»:
Подмети наш двор и домик бедный.
Не пропал я, не погиб бесследно.
Пусть соседи к нашим льнут воротам
Поздравлять тебя с моим приходом,
Говорить, что матери примет
Много носит на себе поэт!
Ты – моя природа и искусство,
Без тебя бы сердце было пусто;
Будь благословенно, молоко,
Брызнувшее песней далеко!
Будь благословенна навсегда,
Давшая мне силы для труда!
Сядь со мною, мать моя, поближе,
Пусть нам будет шелестящей крышей
Дерево любимое одно –
Дерево страны моей родной…
Чтоб под этим густолистым скатом
Новый день смеялся над закатом.
Пусть читают все, что напишу,
Все, что в сердце с детства я ношу.
Чтобы встал до самых легких облак
Твой высокий, драгоценный облик.
Чтобы быть последним злому дню,
Дню, в котором клятве изменю.
(перевод Н. Асеева)
Глубокие размышления посещают и при чтении стихотворения «Философия жизни», написанного поэтом в 1942 году и переведенного на русский язык Б. Пастернаком. В нем Вургун попытался осмыслить саму земную жизнь, ее закономерности и неизменное стремление человека к силам добра и справедливости. Начинает же его он с того, что говорит о изменчивой человеческой природе и о том, что человеку свойственно бросаться в полярные крайности:
Как уносятся птиц вереницы,
Поколенья уходят в отлет, –
Человечество то веселится,
То отраву смертельную пьет.

То в тисках, то ломая оковы,
Точно русла стареющих рек,
Изменяются снова и снова
И вселенная и человек.
Человек тяготеет к добру, тут же говорит читателю Вургун. И говорит красивым, поэтичным языком. Но в данном произведении, конечно, куда важнее содержание. А в нем поэт напоминает нам и о вечной войне добра и зла, непрекращающейся, как известно, ни при каких обстоятельствах:
Я свидетельствую и верю:
Все живое стремится к добру.

Этой тяги таящейся ради
Окажи свою помощь живым.
Смерть – проклятое ада исчадье,
Жизнь – сияющий серафим.

С сотворения мира две силы –
Свет и тьма – в вековечной войне.
Тьма – зияющая могила,
Солнце – к воле взывает извне.
И вот Вургун взывает к природной стихии. Он верит в ее силу, способную напрочь смести бесправие и угнетенье на земле. Само же это постыдное для человеческого сообщества явление он гневно клеймит, называя «подлой старой тварью». Поэт-боец, активный воитель нового мира непримирим, он не желает закрывать глаза на несправедливость. Его идеал – свободное общество. И коль оно будет таковым, во что свято верил Вургун, то тогда и быть ему счастливым, озаренным «солнцем будущего»:
Чем ты радовать станешь, стихия,
Если будешь, как камень, гола?
Как бездетности недра сухие,
Бесполезные гибнут дела.

Не сойди же со сцены в бесплодье,
Стань за новую правду горой.
Дай победу над рабством свободе,
Славой сторону нашу покрой.

Божество прошлых дней, угнетенье,
Нами вдоволь натешилось встарь.
Отжила и становится тенью
Эта подлая старая тварь.

Счастье – детище нашего века
И, как истинное дитя,
Улыбается человеку,
Солнцем будущего светя.
(перевод Б. Пастернака)
Символично воспринимается гражданственное стихотворение Вургуна «Статуя матери». Оно, написанное в 1947 году, воспринимается как напоминание о недавней войне и призыв к миру – основной ценности в земной жизни людей. Образ матери – это то вечное мерило, тот ориентир, которые и взывают к своим сыновьям, борцам за мир, вчерашним освободителям советской земли и всей Европы.
Я на берлинской площади пустой
Видал фигуру матери простой.

Среди развалин статуя стояла,
Не тронутая пламенем войны,
И материнством праведным сияла:
Все дали мира были ей видны. <…>
За новый мир без гнета и насилья!
Недаром проходили времена,
Недаром люди беды выносили,
А все-таки не старилась она!

И вот в Берлине, новом и суровом,
Колонны демонстрантов перед ней
Проходят с нашим знаменем багровым, –
Пред матерью, – что может быть родней!

И кажется, та женщина большая
Идет в рядах народа своего,
Как сыновья-борцы, провозглашая
Непобедимой правды торжество!
(перевод П. Антокольского)
Жизнь коротка и в то же время в ней столько неповторимых мгновений, ради которых стоит жить. И не следует спешить жить, говорит нам Вургун. Он и сам не спешит, пытаясь наслаждаться жизнью, видеть все прекрасное в ней, любить, петь песни о любви, славить родную землю. Так и рождаются у него прекрасные лиричные строки, в которых тонкая поэтика граничит с философским взглядом на мир, на окружающую действительность. Этим сплетением чувств, переживаний, размышлений и наполнено замечательное стихотворение «Я не спешу…»:
Все в звездах небо, с моря дует ветер,
Мы встретим со стаканами зарю.
Не говорю: «Забудем все на свете!»
«Согреемся немного», – говорю.
Пусть длится ночь, пусть опоздает утро,
В объятьях дум сижу я у огня.
Пусть то, что я скажу, не так уж мудро,
Но мудрость друга – выслушать меня!
Пока любить и петь я мучим жаждой,
Пока живой, теплом земли дышу,
Я жизнь продлю в ее мгновенье каждом.
Мне некуда спешить.
Я не спешу.
Любовь моя! Чтоб лет моих не выдать,
Не говори, что я устал и стар.
Я видел меньше, чем хотел бы видеть!
Встань, обойдем земной летящий шар!
И если парус дум моих летучих
Нас бросит в океаны и моря,
Не бойся! Я дорог не знаю лучших,
Чем те, где не встают на якоря.
Звезда ль меня лучами с неба тронет
Иль сам звезду на небе погашу,
Пусть радость и печаль своих коней не гонит.
Мне некуда спешить, –
Я не спешу.
(перевод К. Симонова)
Поэт, как и любой другой земной человек, может и постареть. В этом нет ничего удивительного. Но лира поэтическая не стареет, как бы не пытались этому способствовать недоброжелатели и враги. Не стареет поэт, убежден Вургун и для любимой женщины, для родины. Для них он никак не меняется. И в этом философском понимании жизни и деятельности творцов Вургун видит глубокий смысл. Поэт – это возвышенный голос своего края, родной земли и он не должен обращать внимания на возраст, его дело – творить:
Поэт, как рано постарел ты…
Ты, говорят, счастливый самый,
Хотя всю жизнь ты горем сыт;
Как снег в горах, оно висит
Над головой твоей упрямой.
И скольких бы других ни грел ты,
Ни влек бы к сердца очагу,
Вся голова твоя в снегу!
Поэт, как рано постарел ты… <…>
Да, голова твоя седа,
Поэт. Но это не беда.
Ни женщина, что ты любил,
Ни родина, чьим сыном был,
Те двое, для кого горел ты,
Пусть голова твоя седа,
Тебе не скажут никогда:
«Поэт, как рано постарел ты!»
(перевод К. Симонова)
Как же велик был Вургун в дружбе! Об этой стороне его жизни можно говорить бесконечно. Он умел дружить и превозносил своих друзей, что называется, до небес. Но и они – его надежные многолетние друзья, не оставались в долгу. Вот так, однажды, добрый друг в Москве, заметив, что Вургун простужен, подарил ему вовсе незамысловатый подарок – телогрейку. О ней, согревающей его тело и, что еще важнее, душу, напоминая о друзьях и поведал читателю поэт в стихотворении с таким простым и теплым названием – «Телогрейка».
Сняв телогрейку, теплую от тела,
Ее мне по-солдатски подарил.
«Просуженный поэт – дрянное дело!
Не смей болеть!» – так мне ты говорил.

И голос твой, как огонек за вьюгой,
Не позабуду я, пока живу.
Пусть будет щепкою подарок друга, –
С той щепкой я моря переплыву! <…>

Когда в Баку ударит норд весенний,
И с легкими опять вдруг канитель,
И все родные хором – нет спасенья –
Зовут врачей, чтоб класть меня в постель, –

Я надеваю телогрейку эту
И в ней сижу упрямо у огня.
Каких врачей еще искать по свету,
Когда ты взялся вылечит меня!
(перевод К. Симонова)
Земной путь великого Самеда завершился до обидного рано. Но не погасла в народе его потрясающе яркая звезда. Она, как и прежде, светит и привлекает к своей орбите новых читателей, тех, кто приобщается к ней уже в XXI веке, представлявшемся поэту временем, в котором человек добьется небывалых доселе высот. Что ж, будем стремиться… и вновь обращать свой взор и мысли к творческому наследию этого выдающегося сына древнего и всегда молодого Азербайджана.

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.