Одинокий посетитель

№ 2022 / 9, 11.03.2022, автор: Влад ЧЕРЕМНЫХ

На тесных театральных подмостках точкой в истории повисла немая сцена. Занавес не опускали, и зал как будто чего-то ждал, даже подростки, которых вывели на культурное мероприятие, связанное со школьной программой, тихо сидели. В тишине послышались робкие хлопки, а потом и они замолкли. Зрители, молча, потянулись на выход, а на сцене продолжал стоять Городничий со своей компанией – так и опустел зал, свет не гасили. Какой-то мальчишка заглянул в зал, – может что-то ещё будет? Нет, стоят. Мальчишка тихо прикрыл дверь.

Зрители выходили в маленький, уютный, окружённый зданиями дореволюционной постройки дворик. Вечернее небо кусками голубело среди раскидистых старых лип. Алексей с Люсей вышли со всеми за чугунную ограду на узкую горбатую улочку старого города. Сумерки дышали свежестью и липовым цветом, липы закрывали город, раскинувшийся огнями внизу.

– Как тихо и липами пахнет, – сказала Люся, прижавшись к Алексею. На ней было платьице в белый горошек и Алексею нестерпимо захотелось обнять ёё – не так просто рукой за талию, а крепко-крепко, чтоб растворилась в нём. Он прижал её.

– Лёх, ты чего? – она выскользнула как лепесток цветка между пальцев. – Как постановка?

– Я бы сцену сделал на площади. Вон там, в центре, – и он показал на город, где между двух сливающихся рек автомобилей чернело пространство. – Я бы вообще мюзикл сделал. Рок-оперу…

– И все увидели бы, как ты талантлив.

Алексей промолчал. Его всегда колола Люськина интонация, когда он ненароком забегал на её территорию. Но она таскала его на премьеры, на какие-то просмотры элитарных фильмов, после которых всегда был трёп, и её многословные знакомые с матом и пузырями у рта что-то доказывали. Очень редко, когда уж совсем доставало, Алексей встревал с короткой репликой, после которой обычно говорить было уже нечего, и наступала раздражённая тишина. Тогда Люся спешно уводила его и долго что-то объясняла с той интонацией, которая Лёху и колола. Он просто спрашивал её: а чего они матерятся? После этого наступала немая сцена и разрыв навсегда… до прихожей. 

– Лёш, не обижайся, – прижавшись щекой к плечу Алексея, тихо извинилась Люся.

– А чо они там на сцене застыли? – спросил Алексей через несколько шагов.

– Наверно, чтобы мы спросили: что дальше? 

Шли молча мимо огромных светлых, почти от самого тротуара окон кафе. За стеклом никого не было – свободные столики под белыми скатертями.

– Давай зайдём, – предложила Люся.

Они встали перед уютным крыльцом, накрытым листвой старой липы.

– Там, где чисто и светло… Зайдём, – Алексей распахнул лёгкую дверь и, пропустив вперёд Люсю, зашёл следом. Запах ванили сразу охватил их. Захотелось чего-то вкусненького. Они прошли к самому лучшему столику у окна, сели, осмотрелись. Вдоль стен стояли стеллажи с толстыми книгами, в простенках висели гравюры дореволюционного Города, фотографии старого завода – того, вокруг которого когда-то и строился Город. Барная стойка вообще была оформлена под балкон купчины – в общем, наворотили тут дизайнеры. У «балкона» сидел неприметно одинокий посетитель.

– Мы не одни, – сказала Люся, рассматривая заведение.

– Раньше это было кафе «Мечта», и мы отмечали тут начало первой сессии…, «кровавая мери» под пельмешки, – вспомнил Алексей, – о, смотри, собрание сочинений Горького… растём.          

К ним подошла молоденькая официантка в длинном тёмном отглаженном платье с белым строчённым воротником – то ли учительница, то ли курсистка позапрошлого века – не хватало только очков-велосипед на аккуратном носике. Алексей даже посмотрел – не торчит ли из складок платья рукоятка нагана. Присев, официантка положила на стол книжки-меню, – добрый вечер, меня зовут Вера, – мило улыбнулась.

Люся раскрыла томик меню. Жёсткие страницы под её пальцами переворачивались по одной – солидная книжка.

– Барышня, тут у вас библиотека или модный салон? – продолжая искать наган, спросил Алексей.

– Библиотека, – снова заученно присев, ответила девушка.

– Мило. Люсь, чо читать будем?

Люся показала пальчиком в меню, – мне вот это пирожное и зелёный чай.

– А мне, Верочка, что-нибудь от Николая Васильевича. И чайник зелёного чаю.

– Лёх, лопнешь.

– Нормально. Только чай без добавок. Просто чай, пожалуйста.

Официантка хлопала длиннющими ресницами, готовая приседать под каждое слово, – извините, Николай Васильевич у нас не работает.

– Точно не работает? – Официантка кивнула. – А жаль, – Алексей нахмурил брови, – жаль… Несите пироженку, самую вкусную, какая вам нравится.

– Вот эта мне нравится, – прощебетала девушка и, присев, показала пальцем в страницу.

– Несите, несите.

Официантка исчезла, а они, облокотясь на столик, глядели друг в друга.

– Тут не хватает музыки, – сказал Алексей.

– Смотри, – Люся показала глазами на стенку за спиной Алексея, – твои прапрадеды.

Алексей обернулся. На стене висела большая, чёрно-белая фотография в рамочке, под стеклом: машина с паровым приводом, а пред ней группа инженеров в кителях и фуражках, – да, музыки парового молота тут не хватает.

Люся улыбнулась.

– А мне тут нравится.

Они снова замолчали. Алексей был спокоен, даже расслаблен, как всегда, когда задумывал что-то новенькое.

– Люсь, я решил уйти с фабрики.

– Решил?! Лёш, ты молодец… Я знаю, у вас получится. Сейчас столько говорят об инновациях, это так важно…! – Она ещё говорила, часто повторяя «инновации», «предпринимательство», «импортозамещение» и, если бы не ехидная улыбка Алексея, её бы занесло и в «нанотехнологии». Алексей слушал Люсю и улыбался, как, наверное–бы, улыбался ребёнку, рассуждающему о космосе. «Поразительно, – думал он, – они готовы говорить о том, чего не только не понимают, но даже и почувствовать не могут, причём одинаково много и убеждённо и со знаком плюс, и со знаком минус». При этом под «они» Алексей представлял каких-то других людей, от которых уже хотелось заткнуть уши. Люся же для него была его женщиной – вот и всё.

– Лёш, ты чего? – почти обиделась Люся.

– Так… я просто представил, как положу завтра на стол начальнику заявление.

В это время Вера принесла Люсе чай с пироженкой и, заученно присев, удалилась.

– Комбинат не заинтересовался твоими предложениями? – кусая розовое лакомство, спросила Люся.

– Там один хрюн спросил: разве холдинг ставил перед нами такую задачу? А сегодня велят рожать для них технологию по новым удобрениям… Умники.

– И куда же ты?

– Оживим свою компанию, и вперёд. Мои матмодели сейчас в яблочко. До товара довести надо.

– Я, Лёх, так понимаю, для комбината это должно быть интересным.

– Умница. Но… через несколько лет их технологии будут не актуальны, что дальше? К старым кастрюлям автоматику приделывают… забугорную. Реконструкторы хреновы… Смех. Просто наши хозяева всё выжмут, набьют карманы и свалят.

– Сегодня я брала интервью у вашего директора вашего комбината.

– И чо?

– Представь себе, интересно. Энергичный, ещё молодой руководитель, который способен решать… Масса планов.

– Ох… –  выдохнул Алексей, – этот бухгалтер что-то понимает в химическом производстве?

– Лёш, может быть ты что-то не улавливаешь? Мне кажется ты не прав.

– Я инженер, я облазил и рассчитал все самовары на комбинате…

– Ну не дураки же они!

– Они не дураки… я тоже… Сегодня утром по своей модели обкатал крайние режимы кислотной установки… Я в одном месте ввёл коэффициент износа… только в одном… Бах! Просто бах.

– Это же виртуальный бах. Ошибка в формуле.

– Может и ошибка, – Алексей навалился на спинку стула, раскинув руки в стороны. Официантка с подносом шарахнулась в сторону, – оп… извините, извините, – Алексей вскочил со стула, взял у девушки с подноса фарфоровый горячий чайник и блюдо с пирожными, – сейчас полакомимся. Люсь, вон то пышное смотрит прямо на тебя. – Она не выдержала, и крем забелел на её носике.

– Лёш, а мне доверили руководство проектом. Издание на подъёме. Мне интересно.

– Люсь, что интересного? – думая ещё о производстве, чёрт бы его побрал, простонал Алексей, – тупик.

– Лёш, ты не слышишь… у меня проект. Я пишу, в общем, об интересных людях. – Алексей взял салфетку и вытер ей нос. – Спасибо.

– Я рад за тебя… Ты же историк… Пусть у вас ещё в университете растворили позвоночник и отучили думать, но ты же умная, загляни вперёд. Ну что интересного? Что может быть интересного в глянцевом журнале?!… Как богатые <***> прожирают страну?

– Лёш, ты злой сегодня, – Люсины глаза глядели в его глаза удивлённо и даже со страхом, – ты просто не хочешь ничего замечать.

– Ага, в городе открылся новый супермаркет, уж не помню какой по счёту, а перед ним каналью несколько лет рвёт, а эти идиоты не хотят задуматься – почему рвёт… Ваш журнал об этом пишет? Не, наши хозяйчики очень умные. Они деньги осваивают, тарифы моделируют. Даже вон, на Дне Победы наживаются.

– Блин, не зли меня… – Люся засунула в рот оставшийся большой кусок пирожного. –  У нас респектабельный журнал для обеспеченных людей. Да его просто приятно взять в руки, – активно прожёвывая пирожное, явно уже не чувствуя его вкус, промычала Люся. Понеслось, и круче чем на трассе.

– Взять может быть и приятно… в руки. Использовать нет, – бледный, как Пьеро ответил Алексей.

– Вся элита нашего города его читает! – почти плакала в ответ Люся и от этого разозлилась ужасно.

– Сами заказывают, сами и читают.

– Блин!!! – Люся бросила чайную ложечку на блюдце так звонко, что одинокий посетитель у «балкона» оглянулся и вытянул шею, а Вера выглянула из-за портьеры. Всё, нет слов, и как последний аргумент – трах кулачком по столу, как по капоту. Только блюдца с чайником подпрыгнули и запели. Прядь волос со лба тонкой ладонью, сумочку через плечо и прочь по испанской плитке к дверям. Как Лёха обожал её – от тонкой шеи в тёмно-русых завитках до мятежной попки под тонким крепдешином. Он рванул за ней, а она юлой повернулась и каблучком вдарила так, что искры, кажется, осветили «библиотеку». – Блин, я убью тебя! –  и, вся раскрасневшаяся, сквозь слёзы прожгла Алексея взглядом.  

Уже на улице он пытался остановить её, а она оттолкнула его, прыгнула в жёлто-чёрный Rio с шашечками и улетела. Он остался один под старыми липами в свете огромных окон кафе – стоял, засунув руки в карманы, покачиваясь с каблуков на носки.

– Люська уехала к родителям, и соваться туда беспал, – рассуждал Алексей. – Убью, блин, – передразнил Люську, уселся на бордюр и вспомнил бомжа, вот также сидевшего на бордюре сегодня утром в их дворе, – сейчас рассчитаюсь и уйду, – бессмысленно проговорил Лёха, встал, машинально отряхнул джинсы и направился в кафе. У столика его встретила встревоженная Вера с прижатым к груди подносиком.

 – Барышня, счёт, – бодро попросил Алексей и уселся допивать свой чайник.

Одинокий посетитель, восхищённо наблюдавший произошедшую сцену, вдруг подал голос от «балкона»:

– Испания!

– Африка, – тихо ответил Алексей.

– Если вы надумаете продолжить здесь вечер, позвольте присоединиться?

Алексей, ещё мгновение назад желавший уйти, вдруг выпалил:

– Валяйте, у меня окно.

Одинокий посетитель встал со своего места, взял графинчик беленькой и направился к столику Алексея. Это был уже очень немолодой человек среднего роста, сухощавый, в светло-сером костюме Горбачёвских времён, на ногах сандалии сквозь которые были видны светло-серые носки. Он подошёл к столику, с достоинством поставил графинчик в центр стола, уселся и представился.

– Краснов Игорь Петрович – физик.

– Алексей Блинов – химик, –  в тон ему представился Лёха.

– В таком случае, молодой человек, предлагаю выпить.

– В «библиотеке»?

– Мы, молодой человек, в русской библиотеке эпохи Apple и Google… Верочка, рюмочки нам принесите… пожалуйста, – и, импозантно повернувшись в след уже удаляющейся официантке, мягко, – Верочка, рыжики с луком и сметаной принесите и хлеба «бородинского», – и, обернувшись к Алексею, –  Алексей, вы же видите, я не запивший лаборант. Я доктор физико-математических наук, продолжаю ещё преподавать, много работаю, – он говорил это, как говорят в таких случаях люди пожилого возраста, достигшие определённого статуса и желающие доказать себе свою значимость. Краснову доказывать никому и тем более себе не было необходимости, но каждый раз, когда приходилось говорить о себе, какой-то гнутый тип произносил за него эти блеющие слова, как оправдание своего существования. Краснов бешено злился на это, ненавидел себя и сжимал каждый раз побелевшими пальцами то, что было под рукой. Сейчас он сжал под собой сиденье венского стула,

– Сегодня я сделал для себя маленькое открытие и по этому случаю вот здесь, – Краснов отпустил стул и попытался выглядеть проще.

– Поздравляю, Игорь Петрович, – это «Игорь Петрович» прозвучало от Алексея абсолютно естественно. Сначала у него готово было сорваться Игорь, но он, глянув на старика, понял, что это пошло.

– Вы действительно химик? – заинтересованно спросил Краснов, рассматривая Алексея.

– Химик-технолог. Работаю на комбинате.

Они смотрели друг в друга, словно определяя «свой-чужой». «Свой», – решили они.

Подошедшая официантка попыталась разлить водку по рюмкам.

– Спасибо, Верочка. Мы сами, – Краснов, не торопясь, наполнил рюмки из пузатого графинчика, – давайте, Алексей, выпьем за науку. За знакомство пить не будем. Давайте за неё, родимую. Чтобы светлые мысли иногда посещали нас. – Они выпили, после тихого «дзынь». Краснов с удовольствием закусил рыжиком, отломил от тонкого ломтика «бородинского» кусочек и понюхал, наслаждаясь, – у меня, молодой человек, сейчас такое счастливое время, когда я могу позволить себе заняться исследованием любой темы. Я послал свой родной университет далеко-далеко, читаю только курс общей физики юным балбесам в политехе и увлёкся… менеджментом.

– Чем? – Алексей скосил взгляд на пустую рюмку.

– Не удивляйтесь. Правильно, без рюмки тут не разберёшься, – из графинчика снова булькнуло… выпили. – Заставить людей делать то, что считаешь необходимым и при этом, чтобы они ещё и были готовы делать это больше, лучше, да ещё и вкладывали в это душу, талант – вот задача. Задача. Давайте, Алексей, за Россию.

– Ууу… она большая, – сказал Алексей, а про себя подумал, – сейчас начнётся, – давайте просто за знакомство, –  крякнули, – хорошо пошла… и как же это вас угораздило, Игорь Петрович?

– Без менеджмента… с ба…альшой буквы нам <***>, в общем, плохо будет. Правда, вопрос – ради чего заставлять? Меня достали «фурсики», которые ползут за дипломами о высшем образовании.

– Игорь Петрович, переведите?

– Да, по фамилии министра образования мы их прозвали.

– Сейчас кажется новый.

– Посмотрим. Все они там рыбы – луп-луп глазами. У меня внук нынче ЕГЭ сдавал… Лёш, это не школа, это просто ИТУ: шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству, прыжок на месте – провокация. Ребятишки уже заранее воры.

– Ну и как, сдал внук? – Алексей без спроса разлил водку. Выпили молча.

– Спрашиваешь. Моя школа… Я сейчас приду, – Краснов вышел из-за стола и лёгкой походкой, шлёпая сандалиями по плитке, направился к туалету.

Алексей думал: «Чо это меня понесло?» А пустота тянула… тянула, кружила, и хотелось найти что-то, ответ, что ли. Он поднял глаза от блюдца с рыжиками и упёрся в старинную фотографию с инженерами: чо, братцы смотрите? Выпить и вы горазды были.

Краснов бодро вернулся из туалета, потирая влажные руки и без перерыва, как будто и не уходил, продолжил, – вообще, если цель определена правильно и для достижения её необходимы знания, а не бумажка, то и коррупция в образовании сама собой отпадёт… Будет запрос на специалистов, да просто на грамотных людей и они появятся и даже быстро. Но, это другая тема… Так вот, о менеджменте. Моя дочь…, у неё ООО, занимается оптимизацией бизнес-процессов. Улавливаете? – Алексей дисциплинированно кивнул. – Моя дочь подкинула мне задачку – исследовать процесс подготовки проведения капитального ремонта на промышленном предприятии… Вам наверно это близко?

– О…чень.

– Понимаю ваш сарказм – вы производственник. Я физик, и стал копать эту тему настоящим образом. Мне пришлось перечитать кучу литературы, всё англоязычная, в подлиннике. Я жил в интернете и библиотеке. Жена, наконец, перестала таскать меня на дачу… Счастье.

– Игорь…

– Петрович.

– Игорь Петрович, это настолько мне близко, это так меня трогает… Наливайте.

– Я сделал работу. Я выдал Юльке по всем нормам советской высшей школы оформленный труд, – Краснов снова разломил «бородинский», – я был горд своими выводами и ждал признания… дочь спрятала мою работу в стол и сказала: спасибо, пап, это сейчас не актуально… Я пошёл в «библиотеку», – Краснов склонился к «бородинскому» и понюхал. Алексею даже стало жаль его седину.          

– Чо, так пробило?

– Да… всё как-то, – Краснов положил кусочек «бородинского» в рот.

– Ху, – выдохнул Алексей, – сейчас манагерам на хер ничего не надо… да и всем.

– Понимаете, Алексей, если целью действительно является улучшение управления, то управленцев можно сократить минимум на 50%. IT-технологии просто перечёркивают теперешние управленческие процессы. Сокращение в разы! Это моё личное открытие в результате исследования реального процесса. Я всё просчитал. Всё становится прозрачным – функционал, ответственность. Алексей, ведь до чего доходит – до 18 уровней управления. <***> в общем, плохо очень.

– Хи, хи, хи, – это хи, хи, хи у Алексея получилось особенно ехидно, потому что он выпил, а от этого у него проснулось, обычно дремавшее, чувство юмора, – кто ж себя будет сокращать? Они работяг сократят – «мясо». У нас на комбинате директор по развитию – юрист. Он считает так: внедрил автоматику – сократи человека. Следит за правильностью выполнения процедуры тендеров и сроками. Этого любителя iPhone в юротдел бы загнать, да отправить на аутсорсинг, а он учит, – Алексей сказал это грустно, а Краснов расхохотался, – вы, Алексей, чем занимаетесь?

– У меня своя компания… помимо завода. Всякие штучки новые пытаемся делать. Как сейчас говорят – инновационная компания.

– Ну и почём нынче инновации?

– Да баловство одно. Бизнесом по совместительству заниматься нельзя. Если бы я торговал, скажем, запчастями к иномаркам, то на комбинате бы не работал.

– Чего ж не занимаетесь?

– Скучно.

– Везде успеваете?

– На комбинате делают вид, что платят, а я делаю вид, что работаю. Они ж и задачи толком поставить не могут, – Алексей выжал последние миллилитры водки из графинчика, – давайте, Игорь Петрович на посошок.

– Уже всё…? – грустно удивился Краснов.

– Всё.

– А девчонка у тебя огонь. Ух, хороша! – Краснов поставил рюмку, замолчал, как пропал… – В деньгах, что ли всё? А, Лёх? Пойдём домой.

Они вышли на улицу. Свежий ветерок ласково обнял их, снизу долетал шум города. Пожали руки.

– Игорь Петрович, вас подвезти?

– Нет, Лёша, я пешком, тут близко, – он повернулся и неуклюже зашагал по асфальту… вдруг обернулся к глядевшему ему в след Алексею и рывком, как в последний раз подошёл, а в глазах слёзы и заговорил твёрдо, чеканя слова.

– Они «Мотовилиху» валят… Со мной, Лёш, всё. Мне в клинике лекарств выписали тысяч на пятнадцать – аденома, дэобэт… На хер. Денег нет, что есть, пропиваю… Лёш, всё, всё протрепали! На научных советах, за чаем, на кухнях. Песенки дебильные у костров выли. Стыдно. Я внуку в глаза смотреть не могу. Понимаешь?! Страну по хребту ломать будут. Вот тут! – Краснов показал указательным пальцем под ноги. – Мне сон стал один сниться: иду, я ещё мальчишка, вдоль строя солдат, в глаза им гляжу. Они стоят, молча, в шинелях. Я руками трогаю их, а шинели колючие. Ремни тугие трогаю, всё иду вдоль строя и в глаза им смотрю. И вижу, стоят бойцы в белых маскхалатах. Я подхожу к ним и радость вдруг такая меня охватила – отца увидел живого. Ору, захлёбываюсь от радости, а он смотрит куда-то вперёд и не слышит меня, и я себя не слышу, но ору… как через стекло, потом просыпаюсь. Если б кто меня подвёл сейчас к той амбразуре… Матросова, да и не сейчас, а тогда, если б вернуть, исправить … Я б лёг. Прощай. – Краснов положил руку Алексею на грудь, слегка хлопнул, развернулся и пошёл в тень по горбатой аллее.

Алексей смотрел ему вслед и злоехидное слово – дэобэт, дэобэт – кружило в его голове как мусор.