Поддержи узы дружбы и братства

Новое постижение Етима Эмина

Рубрика в газете: Мы-один мир, № 2020 / 46, 10.12.2020, автор: Арбен КАРДАШ (г. МАХАЧКАЛА)

Накануне Нового года произошло значимое событие для всей многонациональной российской литературы: Институт востоковедения Российской академии наук выпустил в свет наиболее полную историческую биографию основоположника лезгинской литературы Етима Эмина. Уникальность издания, прежде всего, в том, что представленная в нём чрезвычайно короткая, но полная немыслимых поворотов линия жизни великого поэта тесно связана со всеми перипетиями и переменами нового времени, наступившего для лезгин после вхождения в состав России. К тому же это яростное и прекрасное время, когда Россия и Кавказ «втирались» друг в друга, нашло своё яркое отражение в творчестве поэта.
Книга называется просто: «Етим Эмин (1840 – 1880)». А её автор, выступающий под литературным псевдонимом «Мансур Кюреви», – выпускник Московского физико-технического института (МФТИ) 1986 года Низами Абдулгамидовича Абдулгамидова.


Свою книгу Мансур Кюреви посвятил памяти Галиба Садыки – известного арабиста, чья коллекция рукописей и документов существенно помогла ему в работе.
Тут хотелось бы сказать и о рукописной книге из личного архива известного в Дагестане лингвиста Р.И.Гайдарова, впервые опубликованной в «Лезги газет» в 2006–2007 годах, известной как найденный в селе Икра рукописный поэтический альманах. Издание представляло собой не только репродукцию страниц книги, но и расшифровку, перевод арабских букв в кириллицу, что является задачей очень трудоёмкой.
К сожалению, долгие годы бессмысленно пролежавший у хранителя удивительный «альманах», написанный на аджаме, содержащий в себе стихи лезгинских поэтов ХIХ века, при издании вызвал недоумение и неприятие среди ценителей литературы, так как у многих возникло мнение, что эту книгу переписал из других источников и составил какой-нибудь слабый ученик медресе, не имевший представления о тонкостях лезгинского стихосложения. Потому ни один серьёзный исследователь, ни один писатель даже не отозвался об этом «альманахе» хотя бы небольшой рецензией, за исключением скудных ссылок на некоторые стихи Етима Эмина в статьях одного-двух авторов.
Оказалось, что такое «холодное» отношение к «Икринскому альманаху» было абсолютно несправедливым, и об этом первым высказался в своих публикациях Мансур Кюреви. Он, ранее не владевший арабской графикой, сам выучил его, стал расшифровывать тексты из «альманаха» и убедился что, первичная расшифровка оказалась некорректной, во многих местах не соответствующей оригиналу и выполненной спустя рукава.
Два слова об аджаме – адаптированном, прежде всего, к персидскому и тюркскому языкам арабского письма. Можно себе представить, как было трудно Етиму Эмину и другим нашим поэтам, писавшем на родном языке, адаптировать 28 арабских букв к лезгинскому языку (в современном лезгинском алфавите 45 букв). Каждый выкручивался, как мог, придумывая разные добавочные знаки. Каждый круг стихотворцев обходился своей символикой. Немало усилий требовало и правильное чтение этих стихов. Эти трудности заставляли многих лезгинских авторов прошлого писать свои произведения на арабском, персидском и тюркском языках. Свободно владевший арабским и тюркским, писавший иногда и на этих языках Етим Эмин, творя на родном языке, фактически совершал великий духовный подвиг, своим примером вдохновляя других.

Впервые в эминоведении Мансур Кюреви ввёл в научный оборот «Диван аль Мамнун» – сборник стихов современника и друга Етима Эмина, великого просветителя и поэта Гасана Алкадари («аль-Мамнун» – «Благодарный» – литературный псевдоним). Этот сборник, написанный на арабском, составленный в 1897-м, опубликованный только после смерти автора, в 1913 году, в Темир-хан-Шуре, до сих пор оставался непрочитанным широким кругом любителей словесности. Ко многим стихам в этой книге приложены авторские комментарии со множеством ценнейших для исследователей сведений.
Следует упомянуть и о первых собирателях наследия Етима Эмина в советское время Гаджибеке Гаджибекове, Техмезе Ахмедове и Шахабудине Мейланове. Будучи студентами в Москве, ими в 1925 году в столице был организован кружок для создания новой письменности на лезгинском языке, куда входило более десяти человек (имена всех участников приведены в книге Кюреви). Они встречались с родственниками поэта, другими людьми, близко знавшими его, с теми, кто хранил рукописи с его стихами и записывали бессмертные творения.
Благодаря стараниям Гаджибекова и его сподвижников, в 1928 году увидела свет первая печатная книга Етима Эмина на аджаме, в 1931 году вышел второй сборник поэта, напечатанный на основе латиницы.
Мансур Кюреви впервые высказал и сумел собрать из множества сопоставленных фактов и деталей вполне убедительную доказательную базу в пользу тех дат жизни и смерти, которые он обозначил в названии своего исследования: 1840–1880. Прежде всего, он указал на серьёзное упущение почти всех исследователей в вычислении этих дат: их подсчёты делались на основе григорианского календаря, а Гаджибек Гаджибеков, называя 1928-й год годом 50-летия со дня смерти поэта, исходил из мусульманского летоисчисления, которое в 20-е годы прошлого века всё ещё было в обиходе. А год в мусульманском календаре короче на 11 дней, чем в григорианском, что даёт существенную разницу в подсчётах.
Отдельно следует отметить раздел «Первый начальник Кюринского округа». До выхода книги Мансура Кюреви ни у одного исследователя не упоминалось имени начальника Кюринского округа, работавшего в период Етима Эмина судьёй. Правда, как-то раз Галиб Садыки опубликовал из своей коллекции неизвестное стихотворение Мелика, брата Етима Эмина, ставшего известным как мистификатор и плагиатор, после смерти старшего брата приписавший его стихи себе. Этот слабый с точки зрения поэзии хвалебный опус был посвящён начальнику округа, чья фамилия была обозначена как Кренков. К тому же, и в «Диван аль-Мамнуне» Гасана Алкадари эта фамилия была написана так же, как и в упомянутом стихотворении. А найти какие-то сведения о человеке с такой фамилией было просто невозможно. В других исторических документах такой фамилии не значилось. Оказалось, что Галиб Садыки не учёл того, что в арабской графике нет буквы, передающей звук «г», а в указанном стихотворении эта буква была заменена буквой «к», более близкой к «г», как это было принято делать у местных авторов, пользующихся арабским письмом, Мансур Кюреви первым обратил внимание на неправильное прочтение фамилии начальника округа, которая в служебных документах указывалась как «Гиренков».
Мансур Кюреви подробно коснулся и отношений Етима Эмина и его самых близких друзей: Гасана Алкадари, Казанфара Зульфикарова – составителя первой азбуки на лезгинском языке, написанной на основе алфавита, составленного П.К. Усларом, шурина поэта Агамирзы Кеанского и др. Касательно их автор впервые открывает читателю множество неизвестных до сих пор фактов, деталей, выдвигает смелые, но не лишённые аргументации предположения.
Привлекает внимание два неизвестных современным читателям стихотворения Гасана Алкадари из «Диван аль-Мамнун», в которых упоминается анонимный друг, который охладел к автору и отдаляется.
В первом – просьба: «Прошу, поддержи узы дружбы и братства…».
Во втором стихотворении есть такие строки: «С тоской взываю к тебе, светоч совершенства, / Терзают меня треволнения мира, сжигая изнутри, / Жажду встречи с тобой, знай, что ныне я, / Словно вол, вращающий жернова… Если в тягость тебе переписка со мной, / То чем оправдаешь отказ просто пожелать мир (салам), / Ведь переписка – половина уз дружбы / В иных краях для аль-Мамнуна».
Оба стихотворения написаны в ссылке, в городе Спасске Тамбовской губернии, куда был сослан Гасан Алкадари за поддержку зачинщиков восстания горцев 1877 года. К этим стихам автор почему-то не оставил никаких комментариев, хотя в случае других стихов в его сборнике имеются весьма обширные пояснения.
В этом неизвестном «светоче совершенства», не желающем не только писать своему скорбному другу на чужбину письмо, но и отказывающем передать ему «салам», Мансур Кюреви угадывает Етима Эмина. Он объясняет это предположение тем, что после расправы властей с участниками восстания 1877 года друзья Гасана Алкадари или были сосланы, как и он сам, или же убиты. Единственный, кто оставался в живых был Етим Эмин, который по причине тяжёлой и неизвестной болезни не мог участвовать в этом восстании и в немыслимых мучениях дожидался своей смерти. А охлаждение его к страждущему в неволе другу Мансур Кюреви объясняет тем, что Гасан Алкадари, впавший в опалу после жестокого подавления восстания, но ещё находившийся на свободе, приезжая несколько раз в Дербент искать поручителей за себя перед наместниками царя, не навестил находящегося здесь в больнице поэта.
Действительно, Эмин в своих стихах последнего периода часто сетует на то, что друзья обходят его стороной. По мнению Мансура Кюреви, Гасан Алкадари чувствовал свою «вину» перед другом. Этим самым объясняется и деятельное участие его младшего брата Магомеда в судьбе несовершеннолетней младшей дочери Эмина. Магомед-эфенди, кадий Кюринского округа, взял на себя опекунство над осиротевшей Муслимат, когда та лишилась опекунства матери после её нового замужества, и поступил он так не без влияния на него старшего брата.
Не думаю, что в этих и в череде остальных, приведённых в связи с этим эпизодом, доводах нет рационального зерна.
К сожалению, есть в книге и поспешный, на мой взгляд, один вывод автора. Лезгинским читателям хорошо известны стихи Етима Эмина, посвящённые Гасану Алкадари, где поэт награждает своего друга яркими поэтическими эпитетами превосходной степени, достойными большого учёного и высокочтимого человека. Но стихотворение «Хаким», приведённое автором книги в свете дружеских отношений и переведённое как «Начальник», кажется спорным. На самом деле, слово «хаким» имеет и другое значение: «целитель, врачеватель». Неслучайно многие исследователи считают это стихотворение посвящением врачевателю из дербентской больнице, где лежал беспомощный поэт. О том, что здесь речь идёт о целителе, напрямую свидетельствует и следующие строки из первой строфы, которые почему-то не были приведены в книге Мансура Кюреви: «С сильной болью (горечью) к тебе пришёл некий человек, хаким, / Моей болезни нет возможности излечения, хаким, / Безвременно не отправляй из этого мира (в тот) мою душу, хаким». К тому же оборот «некий человек» говорит о том, что «хаким» до встречи с поэтом не имел о нём никакого представления.
В целом, книга Мансура Кюреви «Етим Эмин (1840–1880)» состоялась.
В заключение отмечу: Мансур Кюреви перевёл из аджама в кириллицу, подверг критическому и текстологическому анализу и опубликовал в лезгинской прессе целый ряд стихотворений поэта из коллекции Галиба Садыки и из «Икринского альманаха», что даёт нам большую надежду на появление в обозримом будущем академического издания наследия великого поэта. Да будет так.

Арбен КАРДАШ,
народный поэт Дагестана

 

4 комментария на «“Поддержи узы дружбы и братства”»

  1. Кстати, среди классиков дагестанской литературы 19 века Етим Эмин – единственный, у кого есть рукописи (первоисточники). Ни у даргинца Батырая, ни у кумыка Ирчи Казака, ни у аварца Махмуда из Кахабросо таковых нет. Их наследие воссоздано на основе устной информации и вызывает много серьезных вопросов…
    Поздравляем с выходом хорошей книги!

  2. Давно интересуюсь творчеством Етима Эмина . На днях мой друг отправил мне 336 страничную электронную версию книги Етим Эмин . Книга написана очень профессионально ссылаясь на архивные факты и другие исторические документы сохранившиеся с тех пор , ранее никем не опубликованные . Фундаментальная работа. Готовая диссертационная работа для защиты ученной степени , доктора наук.Низами дах, вам спасибо большое! Теперь ,после прочтения вашей книги смогу сказать, что я узнал о Е. Эмине почти все!

  3. Дрогой мой друг Арбен. Творчество Етима Эмина всегда поражало меня своей оригинальностью. Жаль, что оно высоко в горах доступно нам только по источникам учебной программы. Буду очень признателен, если все же доведется мне когда-нибудь почитать всю биографию этого замечательного классика лезгинской поэзии.

  4. Абсолютно никчемная дилетантская работа, не стоящая и цента. Яркая профанация науки. К сожалению, характерная черта гуманитарной сферы нынешнего Дагестана, загаженной “шедеврами” таких дельцов и прохиндеев как автор этой псевдонаучной разработки.

Добавить комментарий для Гаджи Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.