Разглядев пустоту под собой
Рубрика в газете: Печатаем по рекомендации Михаила Синельникова, № 2021 / 11, 25.03.2021, автор: Наталья ОРЛОВА
ЗИМА 2021
Прокручиваясь в сумерках прогорклых
И встряхивая мёрзлые гроба,
Земля с трудом упрятывала мёртвых
В пустые ледяные короба.
И длящаяся сутками зевота
Не отпускала искривлённый рот,
И множилась, и множилась работа
Горбом неотменяемых забот.
Несли-несли, везли-везли, тащили
И прятали, затаптывая снег,
А сумерки метелями дымили,
И шёл возами уходящий век.
И в столбняке ночи диаметральной
Стоял, как призрак, помертвелый дым,
И плыл пластами – солод погребальный –
Над сонным брегом, рукавом пустым.
И – на прощанье, на перроне этом,
Проскальзывая между «да» и «нет»,
Стояли перед Светом и Заветом –
В соседстве колосящихся комет.
САНСАРА
Отбегает назад, что ни день, что ни ночь,
Всё былое, навек коченея,
Никому не дано – новизны превозмочь,
Пьёт и дышит – стоглавым Кащеем.
И на гулких полях, где живица бежит –
После боен вчерашних и пашен –
Ветерком отзывается – память и стыд,
Между новых рождений и брашен.
И – ни плясок, ни песен – не сыщешь уже,
Позатихли – пиры и базары,
И куда покатилось – по сбитой меже –
Колесо удивлённой Сансары?
Ни обнять, ни отдать и – к груди не прижать,
Не окликнуть всего, что пропало,
Да белеет – Луны вековая печать –
На полях – бортового журнала.
НЕВЕЧЕРНЕЕ
У нас по полгода – царь-снега,
Не прощаемся, и уехав,
Едим – от общего пирога –
Пушкин, Толстой, Чехов.
Любим в толпе – махать рукой,
Акать в сердцах да окать,
Встретивши – в сутолоке людской –
Взгляд весёлый да локоть.
Давит отвесной горой – Китай –
Жаром людской стремнины,
Но – подпирают ползущий край –
Люди, медведи, льдины.
Близится бешеный разворот –
Дай оглядеться – где мы?
Передаются – из рода в рода –
Крыши, века, поэмы.
Стало в небе – белым-бело,
Сделался Горьким – Пешков,
Это Время – Вием вошло,
В сонной воде помешкав.
Сдвинулся челюстью – дней Устав,
Да не к чему, ей Богу!
Будто невидимый Костоправ –
Дёрнул больную ногу.
Сколько рухнуло – боли и лжи,
С нами впервые это,
Как больной отчаявшийся лежит –
Наша, до слёз, планета.
4-Е ДЕЙСТВИЕ
Приблизились раскаты революций,
Деникинцы собрались уходить,
А три сестры глядят, как дни несутся,
Не в силах офицеров проводить.
Взрывается случайная шутиха.
Один, как перст, средь хлынувших зверей,
Не понимает, где у сцены выход –
Их брат несчастный, роковой Андрей.
А Чехов – за границей остаётся,
Пророчеством застигнутый врасплох,
И Время – бронепоездом – несётся,
Не разбирая, кто, реально, плох.
Решётчатые створочки театра –
Распахнуты – и ловят всех подряд,
Премьера – переносится на завтра,
И скупщики весёлые галдят.
Но вот – рожок, и зрители теснятся,
За сценой – что-то рубят топоры,
Теснятся, не меняя декораций,
«Вишнёвый сад», «Иванов», «Три сестры»…
Выходит Проза, в наготе и силе,
В коробящем своём дезабилье,
А зрителей – случайно позабыли
С афишками – в блистательном фойе.
НОВАЯ СКАЗКА
На курьих ножках, на кривых дорожках
Спешит неугомонная молва,
И сыпятся дощечки на порожках,
И валятся случайные слова.
Куда идти? Планета обернулась
И ахнула, что сзади – пустота,
Былое – обнулилось, захлебнулось,
И мир – не тот, и правота – не та.
Ещё шажок – и звёздное безмолвье
Приимет откровение ракет,
Заветом Ветхим – станет поголовье,
Рождённое без званий и примет.
Встаёт в ночи светающий Денница,
Раскидывая купол золотой,
И вечный день – неумолимо длится,
Играя с Долготой и Широтой.
А на Земле – спокойно оседает
Уставший исторический утиль,
И мчится вдаль, окошками играя,
Блаженная космическая пыль.
СНОВА ВЕСНА
В воздухе – крепость горящего натра,
Где они, зимние сны?
Рухнула люстра Большого Театра –
Прямо в колени Весны.
Радость причастья – в нечаянном эхе,
Встреча – и впрямь хороша,
Зимнее дерево – прячет в застрехе –
Солнце – как мальчик стрижа.
Рушатся замки Зимы преисподней,
Остовы – тают у ног,
Ахнули жерла пальбы новогодней –
Ружьями синих проток.
Ни – в небесах, ни – в огромной Природе –
Памяти прошлого нет,
Снова – навалом идёт и колотит –
В окна – безудержный свет.
Горы, холмы и напёрстки огласки
Света – в пустых теремах,
Тают тугие жгуты, перевязки –
Рвущийся марлевый прах.
Царствие морока – снова отшутится,
Скажешь, встряхнув головой:
Только и было – беда да распутица
С кем-то… Неужто со мной?
УТРЕННЕЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ
Но – сосуд беспомощный, скудельный –
Общей радостью – до пьяна пьян,
Что нам – этот туман запредельный,
Мы – крестьяне, мы – дети крестьян.
Нас – лихая беда – не задразнит,
Вековая молва – не сразит,
Мы – не верим, что Солнце – погаснет,
И земля – ничего не родит.
Нам твердят, как угрюмым медведям,
Что чудесное прошлое – дым,
Да ведь мы – никуда не уедем
И тем более – не улетим.
Ведь ещё нам – нисколько не поздно,
Разглядев пустоту под собой,
Всё принять в этом коробе звёздном,
Только уж за него – ни ногой.
А не то – нам прямая дорога,
Пробираясь просёлками тьмы,
Достучаться до Господа Бога
И увидеть, что он – это мы.
Понятно отчего рекомендовал эти стихи М. Синельников. Точь-в-точь, как у него. Глубокомысленно, обстоятельно, складно и совершенно не нужно. Это некий особый художественный стиль. Эстетика средостения. И не жизнь уже, и еще не поэзия, когда поэт себя полностью исчерпывает в письме и умирает, выгорев. Такие стихи писать – проживешь долго и весьма сыто.
Кстати, натр – это устаревшее название окиси натрия. Горит ли она – не знаю, но откуда она/он (натр/окись натрия) взялась сказать могу: из стихов И. Бродского, по которым авторша, вероятно, учила и русский язык, и основы стихосложения, и химию с физикой. Звучит красиво и ничего не значит – что еще требуется для стихов.
Кстати, хорошая рифма: натра- коммутатры. Если кому-то надо, может воспользоваться.