Скоропостижные «ВопЛи»
№ 2024 / 12, 29.03.2024, автор: Иван ОБРАЗЦОВ (г. Барнаул)
Настоящий материал продолжает рассматривать те проблемные темы, что сегодня создают тупиковые ситуации, препятствующие развитию поля литературы. Отдельный разговор необходимо посвятить теме литературной критики и литературоведения, представленных в старейшем отечественном журнале «Вопросы литературы». Сразу хочется отметить сильную степень табуированности такого рода публичных обсуждений, но об этом в другой раз, сейчас же предлагается критически рассмотреть публикуемые в журнале материалы на примере отдельно взятой статьи из свежего номера («Вопросы литературы», № 1, январь-февраль, 2024 г.).
Чтобы читатели глубже поняли ситуацию, необходимо описать контекст. Для описания контекста автору данного материала иногда понадобится говорить несколько отстранённо, так как речь идёт о его непосредственном участии в возникшей неоднозначной ситуации. В целом, излагаемые далее факты и рассуждения служат серьёзным поводом для размышлений не только о том, что происходит в редакционных коллегиях некоторых журналов, но и вообще о том, каким образом устроено современное сообщество гуманитариев, претендующее на статус «научного».
Итак, 27 декабря 2020 года И.Ю. Образцовым в редакцию журнала «Вопросы литературы» был предложен предварительный текст тезисов для статьи о понятии «гравитация» применительно к процессам в поле литературы. Тогда публикация не состоялась, и от редакции было предложено подготовить материал, более подробно анализирующий возможности применения понятия «гравитация» в области исследования литературы и литературных процессов.
В связи с этим, 3 октября 2023 года тому же журналу была предложена статья «Гравитационная метафора в контексте литературного процесса», которая также была отклонена редакцией с формулировкой «материал не заинтересовал редакцию журнала «Вопросы литературы».
Тем не менее, гравитационный подход, очевидно, показался редакции «Вопросов литературы» плодотворным и в 2024 году вышла небольшая статья Е.Ю. Виноградовой «Гравитация текста, или ещё раз о «Капитанской дочке» («Вопросы литературы», № 1, январь-февраль, 2024, С. 116-146). В предварительной справке к статье указано, что она поступила на рассмотрение редакции 10 октября 2023 года.
Хотя в статье Е.Ю. Виноградовой и используется термин «гравитация», но материал лишь поверхностно касается вопросов о давно известных текстовых особенностях произведений А.С. Пушкина и совершенно не касается сущностных вопросов изменения поля литературы. Сам термин «гравитация» используется автором совершенно не по существу с точки зрения значения этого термина в физике, и это важно уточнить, так как именно на аналогию с этим понятием в физике ссылается статейная аннотация. В целом, можно рассматривать материал Е.Ю. Виноградовой только как вариант сравнительного литературоведения, совершенно точно никак не связанный с заявленным в заголовке понятием «гравитация», о чём ниже и будет сказано более подробно.
Уже аннотация к статье указывает на ошибочное представление автора о том понятии, которое он выносит в заголовок – гравитация. Если мы вводим в литературоведение понятие «гравитация» по аналогии с пониманием этого термина в физике, то необходимо понимать, что у текста (то есть у художественного произведения) «гравитации» быть не может. У текста может быть только «вескость», по аналогии с термином «массивность» в физике. По сути, Виноградова утверждает, что «гравитация» есть «сила притяжения», что для литературоведения неверно в принципе. Очевидно, дело в том, что Виноградова использует знания, полученные из школьного курса физики, где говорится о ньютоновском законе всемирного тяготения (или силе притяжения). Но о гравитации корректнее говорить в контексте теории относительности Эйнштейна, где этот термин понимается как некое поле, в котором происходит искажение пространства-времени, обусловленное массой. Другими словами, слишком буквальное и упрощённое перенесение понятия «гравитация» из естественнонаучных дисциплин в гуманитарную науку является очевидным редукционизмом при не менее очевидной негомогенности понятий в случае подобных «перенесений».
Необходимо привести пример для того, чтобы стало наглядно видно, насколько ошибается Виноградова. Линии долготы на глобусе – это прямые, прочерченные на криволинейной поверхности сферы. Эти линии приближаются и сходятся друг с другом в точках полюсов не потому что «притягиваются» друг к другу, а потому что поверхность, по которой происходит их параллельное движение, криволинейна. То же самое и гравитация как понятие в литературоведении – это есть искажение смыслового пространства-времени поля литературы за счёт массивных объектов (образа автора и художественного произведения). Объекты двигаются по прямым путям развития (в пространстве языка), но в искажённом пространстве-времени поля литературы, а потому они не «притягиваются», но «сближаются». Сам эффект гравитационного искажения обусловлен «массивностью» объектов, а потому, применительно к текстам в литературоведении, необходимо введение понятия «вескость» (что и было сделано автором настоящего материала в 2020 году, а в 2023 году – развито в предложенной журналу статье).
Выводы от прочтения статьи Виноградовой, скоропостижно опубликованной в «Вопросах литературы». Во-первых, ссылаясь на применение термина «гравитация» по аналогии с физикой, автор ошибочно полагает, что гравитация как методологическая метафора в литературоведении есть некая «сила притяжения», в то время как истинный смысл этого понятия применительно к литературоведению заключается в том, что гравитация есть лишь поле, искривлённое под действием вескости объектов (образа автора, художественного произведения). То есть, речь идёт о геометрии пространства-времени поля литературы, но силой в буквальном смысле слова эта особенная геометрия не является. Если проводить буквальную аналогию (а автор именно это и предлагает), то уместнее применить термин электромагнетизм в отношении тех свойств текстов, о которых говорится в статье Виноградовой.
Во-вторых, нет никаких оснований считать, что, исходя из контекста статьи, вообще необходимо вводить какое-либо новое понятие, так как сам материал есть пример обычного литературоведческого сравнительного анализа, и гравитацию как понятие можно исключить из него без каких-то последствий для содержания. В целом, чтобы продемонстрировать те смыслы, которые пытается донести до читателя автор статьи, намного уместнее провести аналогию с асимметрией, которая представлена в физике парой материя/антиматерия, сославшись на термины из теорий происхождения вселенной и появления барионного вещества, или ввести понятие «электромагнетизм». Но, как уже сказано выше, по причине буквального понимания автором физических терминов происходит не просто путаница, но малообоснованное словоупотребление.
Возвращаясь к аннотации (на примере соотнесения тех понятий, что автор указывает синонимичными в отношении понятия «гравитация») разберём, насколько обосновано данное словоупотребление. Итак, в аннотации к статье Виноградовой сказано:
«В итоге делается вывод о речевой (жанровой) противоположности двух романов, об их различной «гравитации». Термин гравитация введён по аналогии с пониманием этой категории в физике».
Прежде всего, обращают на себя внимание два нюанса – указание на «различность гравитации» у разных романов и попытка присвоения автору статьи права на «введение» данного понятия в литературоведение.
Начнём с «различности», которая, судя по всему, даёт основание автору говорить о «гравитации» романов. Как уже отмечено ранее, в физике понятие гравитации отсылает к особенностям искажения пространства-времени, и если мы вводим данный термин по аналогии, то необходимо указать на причины такого сопоставления физических свойств и особенностей художественных произведений. Разумеется, никаких сопоставлений Виноградова не делает, а только заменяет уже существующее понятие «сравнительный анализ» на более «современный» термин – гравитация. Причин для такой замены совершенно нет, кроме попытки наукообразно и без оснований переклеить терминологические ярлыки. Кроме прочего, гравитация не может быть «различной», так как гравитационное поле есть единое целое, а различными могут быть: 1) степень искажения; 2) вескость художественных объектов (то же, что массивность объектов в физике).
Нет ни одного серьёзного аргумента в пользу применения понятия «гравитация» в статье Виноградовой, более того, существует серьёзная аргументация в пользу вывода об искусственности предлагаемой манипуляции с терминами. Главный опровергающий аргумент происходит из самого смысла понятия «гравитация», которым, как видно, автор статьи пытается оперировать, но без всяких на то научных оснований. Ведь в целом, гравитация не может быть «различной», так как она либо есть, либо отсутствует вовсе.
Ещё один нюанс – это заявление о «введении» в литературоведение понятия «гравитация». Подобные заявления, если они происходят от имени редакции журнала, очевидно, должны иметь серьёзные основания. Если речь идёт о введении в гуманитарную науку понятия из естественнонаучных дисциплин, то хотелось бы услышать имена тех специалистов, кто дал редакции основания для таких заявлений. В случае отсутствия этапа консультации со специалистами из соответствующих областей естественнонаучного знания, возникает логичный вывод о профпригодности или, как минимум, о скоропостижности редакционного анализа поступающих материалов.
Такой вывод проистекает из факта присвоения автору права на введение понятия при том, что ни автор статьи, ни те, кто отвечает за анализ поступающих в редакцию текстов, не имеют достаточного представления о вводимом термине «гравитация» (это следует из всех вышеперечисленных фактов). Разумеется, подозрения в спешке по организации скорейшего «застолбления» нового понятия во что бы то ни стало возникают самым естественным образом, но так как нет ответа на вопрос о редакционных консультантах к данному материалу, то такие подозрения остаются пока открытым вопросом.
В контексте сказанного, очевидно, что ссылка Виноградовой на работы Ю.Н. Тынянова является необоснованной по той простой причине, что предлагаемое Тыняновым понятие «величины» как понятия энергетического отсылают, как уже отмечено выше, не к понятию «гравитация», а к понятию «электромагнетизм», что представляет совсем иную картину в описании свойств художественного текста. Кстати, Ю.Н. Тынянов как раз прекрасно понимал, о чём говорит, а потому писал следующее:
«… каждая деталь, каждый стилистический приём в зависимости от величины конструкции имеет разную функцию, обладает разной силой, на него ложится разная нагрузка».
У Тынянова речь идёт именно о силе, а не о свойстве, что принципиально важно, но Виноградова, совершенно очевидно, не понимает этой разницы в применении понятий. Кстати, на том же основании можно указать на абсолютно бессмысленную попытку Виноградовой вписать в дискурс о понятии «гравитация» работу М.М. Бахтина.
Итак, соотнеся приведённые факты, мы имеем следующую ситуацию: в декабре 2020 года в редакцию журнала «Вопросы литературы» поступает мой материал, где тезисно изложены идеи о введении в литературоведение понятий «гравитация» и «вескость». Ответом на данный материал было предложение написать отдельную статью с развёрнутым обоснованием вводимого термина – гравитация. 3 октября 2023 года такая моя статья под названием «Гравитационная метафора в контексте литературного процесса» была подготовлена и отправлена на рассмотрение редколлегии журнала «Вопросы литературы», и 30 октября пришёл ответ, что материал отклонён по причине того, что редакцию не заинтересовал. А в феврале 2024 года в том же журнале выходит статья Виноградовой, где понятие «гравитация» вынесено в заголовок, причём указано, что статья поступила в редакцию 10 октября, то есть через неделю после поступления моей статьи, а автор данное понятие «вводит» в научный словарь.
Важно, что в моей статье «Гравитационная метафора в контексте литературного процесса» вводится понятие «вескость», без которого невозможно увидеть саму структуру поля литературы как систему разнонапряжённых гравитационных искажений. Если ссылаться на аналогию с физикой (где, кстати, нет никакого смысла говорить о гравитации без введения понятия масса, массивность объектов), то и в случае введения понятия «гравитация» применительно к объектам в поле литературы прямо необходимо ввести понятие «вескость». Разумеется, что в статье Виноградовой данный необходимый элемент предлагаемой гравитационной метафоры отсутствует.
Учитывая всё вышесказанное, возникает закономерный вопрос – каким образом оценивалась статья Е.Ю. Виноградовой и какова истинная цель её скоропостижного появления? Хотя, конечно же, всегда есть небольшая вероятность «невероятной» череды совпадений, которые стали причиной возникших недоразумений. Но нет никаких сомнений, что научное сообщество гуманитариев пребывает сегодня в довольно специфическом состоянии, а потому вполне закономерно, что тот же журнал «Вопросы литературы» стал выходить на бумаге более низкого качества, а рассылка производится довольно нерегулярным образом. Выделять средства на печать издания при таком уровне анализа публикуемых материалов кажется, по меньшей мере, малообоснованным решением. Возможно, мы наблюдаем процесс «естественной» смерти ряда изданий по причине их неактуальности и полной оторванности от реального положения вещей в научной и общественной жизни страны. Так пускай они покоятся с миром.
Данная статья является заключительной в серии ранее опубликованных на интернет-портале «Литературная Россия» материалов «Смерть филологии и разврат журналистики», «Литературная элитка и мёртвый язык», «Навязчивая идея «хождения в молодёжь»
Так она просто идею стырила?
Или как?
Скорее идею и термин решили стырить “вечномолодые” девочки-кандидатки из редакции Вопросов литературы. Они же там такая же компания, что и в какой-нибудь Юности или Нашем современнике – феминистические бабамужики.
Судя по всему она идею стырила, а ВопЛи поспособствовали. А что им какой-то Образцов из далёкой Сибири, они же себя пупами земли наверняка считают. С юридической точки зрения это банальный и наглый плагиат.
Давайте разберёмся в навязанной дискуссии.
1. Читаю поиск в интернете “гравитация”. Глупости -это притяжение предметов друг к другу на Земле. Физически это притяжение каждого предмета к Земной и Водной Поверхности Планеты Везде.
2. Природу явления можно объяснить, как например, действие центробежных сил, при постоянной вращении влекущих мат. частицы к центру вращения.
3. Применение термина “гравитация” к анализу событий внутри литпроизведения, то есть как новый термин в литературоведении озадачивает любого: ЧТО, Кто, Зачем и Куда притягивается? К Добру или Злу, или к какому-то избранному Герою (героям), к какой-то части сюжета или как положено к финалу сюжета.
4. “Гравитацию” здесь трактуют также как своего рода “вескость” (вес чего?). Можно этот символ обозначить как “Значимость”, Но опять же вопрос: Чего именно?
5. Даю версию, что автор “идеи” Е. Виноградова озадачивает гуманитариев и хочет на этом “коньке” (как Новизне? “Термина” в литературоведении) выйти на защиту филологической диссертации?
По принципу Оккама нет смысла изобретать избыточные, т.е. фактически лишние сущности. “В современной науке под бритвой Оккама обычно понимают общий принцип, утверждающий, что если существует несколько логически непротиворечивых объяснений какого-либо явления, объясняющих его одинаково хорошо, то следует, при прочих равных условиях, предпочитать самое простое из них”.
То есть вводить понятие гравитация в литературоведение нецелесообразно.
Так в том и смысл, что непротеворечивая метафора даёт эффективный метод описания.
Уважаемый Писатель. Требуется ещё доказательство, того, что введение в литературоведение термина “гравитация” более эффективно, чем решение проблем без этого термина.
Совершенно логично, Лев.
Согласиться с Юрием Кириенко может разве что наивный гуманитарий, так как любой выпускник физмата скажет вам, что гравитация – это взаимодействие, которое Ньютон называл силой притяжения, а Эйнштейн открыл, что это не сила, а свойство ткани пространства-времени. Силой притяжения гравитация не является.
Прочитав: данная статья является заключительной… я вздохнул с облегчением, но, почему-то, тут же вспомнил К.С.Станиславского… Не стану испытывать терпение читателя демонстрацией “интернетовской эрудиции”, у нас есть АН РФ, пусть оттуда нам Академики объясняют “про гравитацию” и Эйнштейна, им сподручнее. Я знаю, что в ближайшее время мне на голову “кусок Луны” не упадёт, мне этого достаточно, хотя про другие предметы имеются альтернативные точки зрения. Вопрос в другом: литературоведческий глоссарий исчерпан, на диссертационной бирже коллапс и дефляция, и в такой ситуации поиск “новых ценностей” становится как никогда актуальным. Кто там что у кого украл? А Лема вы читали? Само по себе “литературное пространство” обладает гигантским притяжением, в это пространство что только не залетает, и приобретает постоянную орбиту: литературоведы с успехом освоили “музыковедческий лексикон”, взялись за точные науки: валентность, дифференциал и пошло, поехало… (кто на что учился!). Факт налицо: тесно стало натуралистам-литературоведам в их зоопарке. Но, гуманитарное пространство существует по своим законам, и даже какой-нибудь “весомый предмет” (в 1087 страниц) может оказаться просто пролетевшим мимо нас в межзвёздные дали фантомом.
Насчёт литературоведов, Евгений, вижу смысл напомнить всем посетителям нашего благословенного клуба, что незабвенный М. Бахтин обмолвился как-то в общении с В. Кожиновым: литературоведение – это не наука, стОит заниматься историей или философией, или уж всецело отдаться художничеству!
Кожинов с ним согласился. Ну а нам уж – сам бог велел.
Здравствуйте, Александр! Надо учитывать “дату” высказывания. В то время “литературоведение” имело специфически определённый экстерьер, в стандарты которого, не все “высказывания” укладывались. Отсюда и формулировки концепций. Сам Бахтин занимался “влиянием среды на автора”, или “влиянием автора на среду”, и как можно было оправдывать это влияние без учёта “идеологии”? Только возможностью “философских рассуждений”. Опять же, учитывая “тяжёлый случай с Достоевским”. Здесь мы должны помнить об “историческом аспекте” высказывания. А то, если исходить из буквального прочтения формулировки, надо разгонять ИМЛИ РАН.
“Разгонением” кого бы то ни было не занимаюсь, Евгений. А что до “исторического аспекта”, не было такого аспекта в разговоре этих двух корифеев российской мысли, уж поверьте мне нА слово, – это вы, как всегда, субъективно домысливаете (чтобы не сказать: фантазируете, исходя из своего неизбывного антисоветизма).
Гравитация – как всевселенская взаимосвязь тел в пространстве: материальная, духовная, информационная и прочая. По ходу путешествий по древностям набредал на источники, где говорится, что древние многое знали об этих взаимосвязях, в т.ч. о законах тяготения, что камни, песок и прочее улавливают инфу и передают на расстояния, в любое время и прочая. Где-то даже конспектировал те источники и лежат где-то на полке в сарае. Литература как вид информации может в круговорот включаться, но, конечно, кто-то это должен исследовать конкретно, т.к. возможен и противоположный вывод. Результат приходит во время еды.
Вообще-то суть даже не в термине, а в том, что журнал Вопросы литературы у автора идею нагло спёрли. В общем-то вся эта псевдонаучная гуманитарная муть вторична по отношению к юридической стороне дела. Так что получается, что гравитация здесь особо не причём.
1. Ждал 20 часов коммы по опубликованному “воплю”, цитирую: «Гравитационная метафора в контексте литературного процесса» вводится понятие «вескость», без которого невозможно увидеть саму структуру поля литературы как систему разнонапряжённых гравитационных искажений”.
2.”Писатель” выдал перл “непротеворечивая метафора”. По физике – двойка, по эпитету бессмысленному – тоже двойка. Что такое “гравитация” читайте с утра пп. 1-3 комментария № 3.
3. Гравитация никакого отношения к литературоведению не имеет.
4. Лев Полыковский обосновал дилетантский заход на диверсию и Хаос в основы литературоведения гравитацией (физическим явлением). А.Турчин логично поддержал.
5. Известно, что один (одна) “озабоченный (-ная) как Гуру, может столько Мудрежа вбросить в общество, что сотня изумлённых будет месяц мучиться, пока не поймёт: Их просто дурят.
Уважаемый Юрий, вы уж извините за резкость, но ваши комментарии похожи на то, что уму лень даже попытаться осмыслить предлагаемый метод описания поля литературы. Это примерно также, как когда-то ленивым умам, благополучно развесившим привычные ярлыки, было трудно принять тот факт, что планета Земля не плоский блин, а сфера, висящая в космическом пространстве, да ещё и не являющаяся центром вселенной. Знание в том и заключается, что открывает зрение на предметы, ранее казавшиеся понятными и простыми. Современный кризис литературы как раз и побуждает искать новые методы описания, так как имеющиеся перестали быть достаточными. Эйнштейн вообще-то сделал открытие потому, что понял недостаточность теории Ньютона, а после понял, что гравитация не сила в ньютоновском смысле, а всего лишь свойство пространства-времени, искривляющегося от массивных объектов и создающего иллюзию притяжения. Поэтому ваши “опровержения” не выдерживают никакой серьёзной критики. Автор, как я понял, предлагает не какое-то там красивое переименование, а адекватный взгляд на процессы в поле литературы, даже более того – предлагает увидеть связь междисциплинарную, что ещё более интересно. А у вас, судя по всему, до сих пор представление раскольников, разделивших в шестидесятых мир на физиков и лириков. Но как показывает история науки, такие разделения нужны только для выделения себя любимых как особенных и неповторимых, а это для живого ума – это деградация или старческий маразм.
По моему, многие комментаторы не столько обсуждают суть дела, сколько озабочены отстаиванием собственной “значимости” и собственных заблуждений. В этом смысле попытки создать своему мнению “значимость” очень похожи на попытки “притянуть” к себе внимание. Ввожу в оборот термин “значимость” для комментария как попытке создать искажение в поле смыслов))
А если серьёзно, то чем вам не нравится предложенная автором метафора? Поле литературы, это действительно поле сплетённых воедино смыслов и образов, которое вполне можно представить как гравитационное единое поле. Иногда из имеющегося смыслового материала создаются художественные произведения (Евгений Онегин, Горе от ума, Мастер и Маргарита), которые начинают притягивать к себе внимание и на него начинают ссылаться, иметь его в виду и т.д. То же самое и образ автора (Пушкин, Грибоедов, Булгаков) со временем обретает ведомость в культуре ну или как предлагает автор – вескость. Так рождаются массивные, то есть значимые, то есть – веские смысловые объекты в культуре. По моему, всё вполне адекватно и более того, позволяет визуализировать существующую картину в поле литературы.
Кстати, даже становится понятно, почему коммерческие издательства могут только временно создать мыльный пузырь “бестселлера” – потому что это искусственно раздутая вескость, которая не имеет естественных причин для появления в поле литературы.
Гражданин “писатель”. Вы демонстрируете мышление именно “лирика”, т.е. , хм, весьма произвольное, без знания предмета, уж извините. Гравитационное поле – конкретный объект, изучаемый физикой, масса – вполне конкретная характеристика инертности материи, и если кто-то хочет, по своему произволу, взять терминологию теорфизики и внедрить ее, по постмодернистской задумке, в литературоведение , то уж потрудитесь дать НОВЫЕ определения, четкие и внятные, уже в литературоведческом плане, и обосновать их необходимость. Необходимости я не вижу, используется обычное бытовое значение , ровно ничего не добавляющее к литературоведению. Ох уж эти гуманитарии.
Я с него вообще угораю, Андрей, но приношу вам глубокое соболезнование: не надо было связываться с ним, вам теперь мало не покажется – и заболтает, и окликушествует, и оклевещет, причем совершенно голословно (вот уж в чем я разбираюсь, так это в людях, – без ложной скромности, – слишком большой опыт по жизни взаимодействия со всякого рода индивидуумами!)
Поздравляю вас, Александр, с таким глубоким знанием людей, вы редкостный… знаток))
Удивляет такое невероятное количество “специалистов” в физике, собравшееся на гуманитарном ресурсе. Такое впечатление, что все, кто не смог ничего достичь в естественных науках, вдруг решили стать “специалистами” в науках гуманитарных. Видно попёрли вас из научных сфер за слишком “глубокие” знания, вот здесь и отрываетесь теперь на нас, лириках)))
Логично. И убедительно. Поддерживаю.
Ещё Козьма Прутков заметил: “Солнце сияет днём, когда и без того светло, а Луна светит ночью.” Так что астрономическая метафора применительно к литературе отнюдь не новость.
Отлично сказано!
Уважаемый под парткличкой “писатель”.
Теории (теоремы) Ньютона предназначены для расчёта систем механического взаимодействия на планете Земля с учетом явления гравитации (коэф. 9,8). В космическом пространстве “царствует” вакуум, время и пространство – бесконечны. Используется закон относительности, который рассчитала сербская математичка, была женой Эйнштейна (по информации ещё в студенческие годы).
Разделаем на куски неадекватную по смыслам формулу Е. Виноградовой. «Гравитационная метафора”, а почему не кинематическая или динамическая” – “в контексте (?) литературного процесса» для обоснования понятия «вескость». для которой не даны никакие критерии “структуры поля литературы”. Какой диапазон “поля”- от Древних Рима и Греции и до Постмодернизма? С учётом оценки по – “система разнонапряжённых гравитационных искажений”.
Вы, “писатель” по жизни ещё не встречались с неадекватными по оценке наблюдаемых событий.
Вы по факту “писатель”, от глагола “писать”, как получится. По достоверней надо, подостоверней!
Мир давно разделился на физиков и лириков (есть технические институты и гуманитарные) с разными пониманием отношения к баблу и способами защиты Общества от “заклятых друзей” и для обеспечения жизнедеятельности Общества. В этом смысле имеются “писатели”, которые и в зрелые годы остались с подростковым мировоззрением.
Вот вам же, уважаемый Юрий Кириенко, ничто не мешает совмещать канд.техн.наук и поэт, то есть вы сам есть опровержение собственных слов о разделении на физиков и лириков.
По сербской математичке уже опровергли, то пустые домыслы. Не сильно она шарила в математике.
Честно говоря, так и не понял что вы хотите сказать своим комментарием, уважаемый Юрий Кириенко…
А разделение на физиков и лириков – конструкция подлая, так как предполагает вначале профильное разделение, а в итоге формирует две взаимонесвязанные части общества. То есть, раскалывает общество на уровне мировоззрения, что и даёт те извращения корысти, технокретинизма и экономоцентричности, что мы и наблюдаем. Педалируя идею несовместимости в поле науки, можно дойти и до тотального раскола общества. Если разделены на физиков и лириков, то что тогда должно их побуждать считать друг друга единым обществом? Может общие прочитанные книги? Но в таком случае нет никаких отдельных лириков, а есть единая гуманитарная база, то есть скрепы и т.д.
Гражданину “писателю” – заимствовано у Андрея Гижи (см. ком. от 03.04.2024)
Так называемое разделение на физиков и лириков придумали не физики. Им это до лампочки.
Ярлычные “технокретинизм” и “экономоцентричность” выдумали лирики. Как “физики” обзывали “лириков” сообщите, что-то не припомню. Только помню, здесь на сайте “ЛР” два года назад было сказано, что “Каждый сверчок должен знать свой шесток”.
В развитие этой темы примерно месяц назад один филолог-компилятор на полном серьёзе на сайте “росписатель” предложил выстроить
“писателей” (иерархия) по величине “шестков” .
Вы, Юрий, видимо, вычитываете из моих комментариев какой-то свой смысл, которого я точно не закладывал, и скажу откровенно, мне совершенно непонятно, о чём вы говорите и на что ссылаетесь. Приношу извинения, если чём вас обидел, но по моему вы спорите с какими-то своими фантомами, которые в моих словах отсутствуют.
Дискутанты вернулись к теме, которая гораздо глубже, чем определяющий её мем “спор физиков и лириков”. Напомним, что эта дискуссия, начавшаяся в октябре 1959г., открыла период, называемый “Оттепелью”. В ней приняли участие многие деятели литературы: Эренбург, Антокольский, Коржавин, Слуцкий и т.д. Любознательные читатели могут найти материалы, которые расширят их представление о данном периоде. Количество страниц, посвящённых в советской прессе того периода данной дискуссии, говорит о неслучайном появлении этой темы в поле общественного внимания. Проблему “с физиками”(инженерно-технической интеллигенцией) можно сформулировать так: “с 9 до 18” решая производственные проблемы, эти граждане должны были руководствоваться в своём мышлении математической логикой (чтобы самолёты не падали). Придя домой и включив радиоприёмник (ТВ тогда было роскошью), они должны были эту функцию “своего мышления” отключать. Отсюда и возникла “идея о дискуссии”, в процессе которой “лирики” доказывали, что после 18 ч необходимо включать в своих мозгах “лирическую функцию”. Прошло 65 лет, а память об этой дискуссии до сих пор жива, и, как мы видим, точка в этой дискуссии до сих пор не поставлена……….. Потом была 1 января 1961г “хрущёвская деноминация”, а потом 22 Съезд КПСС…
Да, тема действительно глубже, чем мем о физиках и лириках. Возможно наш век закроет тему окончательно, только бы сам век не “закрылся” бы для человечества.
Писателю. Оптимизм поможет нам и человечеству выжить.
Хотелось бы верить, но к сожалению часто оптимизм подменяют оптимизацией, а то и того хуже – пустым позитивом.
Я говорю о научно обоснованном оптимизме. В любой ситуации не следует поддаваться отчаянью и панике.
Ведь счастье – это выход из безвыходного положения.
Не поддавайся панике, даже если ты на Титанике. Кстати, это моё двухстишье опубликовано в стихи.ру на странице Лев Полыковский Мысли раньше, чем были опубликованы стихи к песне о Титанике.
Что? Физики и лирики? Тогда это явно в тему: ))
Из почти забытого
Спрячу сердце под старенький свитер, Прихвачу для души бутерброд
И подамся из Вологды в Питер,
Ну а может быть, наоборот.
МПС мне начнёт семафорить,
А в купе, где весёлый народ,
Будут физики с лириком спорить,
Ну а может быть, наоборот.
А потом, между Рыжим и Рейном,
Без особых причин и забот,
В драке сцепится Пушкин с Эйнштейном,
Ну а может быть, наоборот.
Наделённый культурой и тактом,
В битве на смерть, а не на живот
Буду бить аргументом по фактам,
Ну а может быть, наоборот.
Пусть медали я и не достоин,
Но поймёт присмиревший народ:
Каждый лирик в поэзии – воин.
Только так, а не наоборот!